Догадка молнией пробила меня изнутри. Этого не могло быть, но даже я в своих видениях стал путаться между двумя девушками. Они все время норовили слиться в одно лицо. Невероятно было даже вообразить, чтобы они и были одним лицом… Или я недостаточно доверял своему чутью? Это многое бы объяснило… Кто мы такие и что знаем о мире, если даже происходящее в лесу большинство людей назвало бы чудом?
Нити оплетают наш внутренний кокон, питают душу. Очевидно, что наша жизнь не ограничивается жизнью одного тела. Неужели судьба преподнесла мне такой подарок, вернула Илен?!! Мою Илен, мое личное солнце… Вернула и снова забрала. Все повторяется, все… кажется последнюю мысль я прошептал вслух.
— Все повторяется, пока мы не пройдём этот урок, — негромко прокомментировал Эст.
— Я, кажется, понял… — прошептал я, и уже через несколько минут мы на всех порах гнали в сторону переправы. Старый мудрый оракул давным-давно закончил наш разговор единственной фразой «ты найдёшь её там», а мне было невдомек, что она означает. Конечно, теперь я знал, где искать Алёну, ведь я там уже был.
К середине ночи мы затаились в деревьях вокруг старой деревянной церкви, которую я обнаружил во время поиска инквизиторов после гибели Илен. При подъезде к церкви я явственно ощутил запах Алёны, замешанный на страхе, и едва сдержал гневный всплеск, толкающий меня немедленно вступить в рукопашный бой со всеми врагами разом, но бросаться сломя голову не стоило. Я несколько раз выходил на связь с Алёной и наблюдал, как она беспокойно спит. Я не обольщался по поводу планов инквизиторов и был уверен, Алёна здесь могла находиться с единственной целью — для ужасающего ритуала.
Каково же было наше удивление, когда при приближении к церкви к нам выскочила группа волтов с сыном Плата, Клятом, во главе. Оказывается, все это время они шли по следу Алёны, незримо охраняя ее в лесах, однако в город соваться не стали. Потом отстали на водной переправе и теперь не знали, как вытащить её из заточения. Какое счастье, что Алёна была не одна! Мои лохматые друзья полностью признали её и, как верные псы, пустились следом. К сожалению, выросшие в дикой природе, не знающие предательства волты практически беззащитны против людского коварства и не умеют открывать замки. Но стоило инквизиторам вытащить Алёну наружу, как был бы обеспечен бой не на жизнь, а на смерть.
Поделившись новостями, мы вместе расположились в засаде, попеременно неся караул. Мы ждали… начала безумного действия. Первым моим порывом было спасти Алёну из заточения немедленно. Но Эст уговорил подождать, пока соберутся все инквизиторы, и даже поспать несколько часов, хоть сон мой был весьма тревожным, как и у Алёны.
— Не торопись… — схватил меня за рукав друг, когда я уже бросился в сторону церкви в единственном желании сокрушить безумцев и извлечь Алёну из подземелья. — Они готовятся к ритуалу. Думаю, вскоре здесь соберется множество инквизиторов, и у нас будет возможность поквитаться с ними. Сейчас здесь никого, кроме стражи, нет.
— Мне страшно представить, что чувствует моя девочка. Мы можем устроить засаду вокруг церкви! — возразил я.
— Мартимус — опасный враг, он почувствует, — покачал головой Эст. — Сразу ощутит неладное. Подождем немного и сможем убрать всех инквизиторов разом, пока они будут отвлечены на…
— Отвлечены на убийство Алёны?! — в ярости прошипел я.
— С Алёной все будет в порядке, поверь, — мягко успокоил друг, всегда отличавшийся большей выдержкой, чем я. — Для нее и леса… для ваших детей, будет лучше избавить свет от этой грязи сейчас. Разом. А не ждать готовящегося заговора за спиной. Разве ты хочешь упустить змей, чтобы они затаились в глубоких норах, готовясь к ядовитому удару?
— Пожалуй, ты прав… — с трудом согласился я с перспективой отсрочить вызволение жены из плена, — дождемся утра. Если ничего не начнется к этому времени, я за себя не ручаюсь…
Эст оказался прав. На заре вокруг церкви началось шумное движение: одетые в мешковатые серые балахоны люди оживленно украшали внутреннее убранство церкви множественными светильниками, сдвигали скамейки и… будь оно все проклято, сооружали погост для ритуального костра прямо внутри деревянной церкви. Этих людей в их слепом фанатизме не остановит ничего — это я уже понял… Видимо, костер ожидался грандиозный. Только, кто окажется в пекле?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я рвался немедленно вытащить Алёну из заключения, мне было невыносимо представлять, какие муки она испытывает, сидя в тесном пространстве в ожидании казни. И снова Эст сумел убедить меня, получив на сей раз пару увесистых тумаков, что стоит дождаться начала ритуала. И лишь когда в одном месте соберутся все инквизиторы, нанести массированный удар. К тому же мы ждали подкрепление из волтов, которое должен был привести Файн. Меня скручивало изнутри яростью и страхом за жену, но я все же согласился. Как одержимый я раз за разом проверял состояние Алёны по внутренней связи.
Признаться, я был слегка удивлён, видя в её поле сосредоточенность и концентрацию внимания, вместо острой паники и страха. Однако я и сам старался ей посылать сигналы спокойствия, сообщал как мог, что я рядом. Хотелось верить, что она чувствовала меня…
Вскоре по узкой лесной трапе заспешил поток карателей, как они сами себя называли. Вершители судеб, забывшие о таком понятии, как человечность. Чутье мне подсказывало, что наши волты тоже на подходе, но церемония началась неожиданно быстро. Стоило первым лучам солнца лизнуть тихую лесную гладь, как эти выродки в страшных, бесформенных одеждах ввели Алёну внутрь церкви из подземелья, нервно подталкивая её в спину. Мы наблюдали за происходящим сквозь узкие окна, и Эсту снова стоило невероятных усилий остановить меня — я не хотел, чтобы моя девочка пережила этот ужас во второй раз.
Однако моим желаниям не суждено было сбыться. Как только Алёна оказалась привязанной к столбу, Мартимус (его я опознал сразу, несмотря на колпак, по слишком самоуверенной походке и мелькнувшему безжалостной уверенностью взгляду) завёл обвинительную речь. Девушка пару раз попробовала высказаться в сторону своей защиты, но не нашла, как и следовало ожидать, понимания. После чего ее взгляд стал слишком сосредоточенным и неподвижным, она погрузилась в себя и следом громко заверещала, мотая головой из стороны в сторону и пытаясь вырваться из верёвок, крепко связавших ее тело. Опешили все, Мартимус замолк, но Алёна этого почему-то не замечала. Сочтя её состояние праведными муками ведьмы в священных стенах, негодяй продолжил свою речь.
В первый момент я испугался, что она испытывает сильную боль, я рванул было вперёд, но костёр ещё не зажигали. Вторая пришедшая в голову мысль — жена находится под действием каких-то лекарств, уж больно неестественным казалось её поведение. Третья — она это делает специально, чтобы отвлечь внимание и помочь волтам спокойно осуществить спланированную нами компанию по зачистке.
Все не то… Наконец, я сообразил взглянуть на её внутреннее состояние и похолодел, ощущая как волна мурашек пробежала по коже. Блуждающий ком сознания сильно уменьшился, отдалился и тянул на себя пульсирующие пятна боли, не соединяющиеся ни с чем в этой жизни. Я знал, что означают подобные круги. Воспоминания. Она вновь переживала то, что когда-то неумолимо оторвало ее от привычного мира. Костер не горел снаружи, он горел в ее душе. Это невероятно, но девушка вспоминала свою гибель в огне… Теперь я убедился в этом абсолютно точно.
И это была вовсе не Алёна. Илен, съедаемая языками пламени. Я замер в оцепенении, в то время как волты начали охоту на застывших в немой оторопи инквизиторов. Моя мечта, если можно так назвать невысказанные стоны отчаяния, сбылась… Я смог воочию наблюдать, что пережила Илен. Ощутить и увидеть ее безысходность, боль и страх собственными глазами. Жена, моя женщина, кем бы она не была, совершенно выпала из реальности, погрузившись в мир старой боли. Ее голова откинулась, влажные волосы разметались по сторонам, тело напряглось и выгнулось в бессильной попытке сохранить жизнь. То, что я ощутил вслед за ней — было за пределами человеческой способности воспринять. Всепоглощающий кошмар и дикая опустошенность, рвущая на части, засасывающая в свой плен. Пустота, съедающая тела и души.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
