– То есть что-то еще просачивается, достаточное для поддержания жизни… Может, со временем выращу новое тело?
– Интересно, как ты с ним поместишься в этом шлеме?
– Может, объединишь меня с Дворецким? – предложил Калида наудачу. – Чем трепаться с бездушной железякой, будешь общаться с умным человеком.
– За дурака меня держишь? Он и так сделался шибко самостоятельным.
– А что мешает наставить ограничителей?
– И тебе развлечение, да? Поломать голову, как их обойти. И уж на это не пожалеешь ни сил, ни времени.
Снова подсев к пульту, я вызвал Гая, чтобы на пару с ним, вдумчиво и без оглядки на детей, просмотреть свежие записи. Урожайная сегодня выдалась ночь – только успевай отгребать!..
– Ну и дорожку ты протоптал, – сказал Гай, налюбовавшись чудищем. – В Преисподнюю, кратчайшим путем.
– Топтали как раз другие, – возразил я и прибавил, кивая через плечо: – Вон, из первых.
– И что? – сейчас же откликнулась Голова. – Не я, так еще кто-нибудь. Как вы не понимаете: это же Зов! Тут уж кто раньше услышит.
– Ни фига себе, – промямлил Гай, глядя на нее округлившимися глазами.
– Разговаривает, да? – съязвил Калида. – Вот и я сперва обалдел… Эй, мужик, – позвал он. – Челюсть подбери – наступишь!.. Это же счастье, – продолжал, обращаясь уже ко мне, – что первым к Богу пришел я, мягкий незлобивый человек, почти святой. И понес его благое слово в народ.
– А Всадники как же? – поинтересовался я. – Внучки твои, апостолы-меченосцы… Этим только дай!
– Так ведь никакой организации не обойтись без убийц, – живо возразил Калида. – Солдаты, ликвидаторы, тайные агенты нужны любой структуре. А кто убивает при общем одобрении, тот, милые мои, уж не душегуб или маньяк, а герой, народный заступник. Главное, суметь правильно его нацелить!
– Как пулю, что ль? – хмыкнул я. – Так кто ж убивает: пуля или стрелок? Впрочем, побереги красноречие для других. А будешь много болтать…
– Выключишь – я помню.
– Именно.
– Так я уже молчу, какие проблемы?
– Ладно, – заговорил снова Гай. – В конце концов, одной странностью больше…
– Прямо меня цитируешь, – откликнулся я. – Отложим частности на потом, давай о главном.
– Знаешь, что меня смущает? На самом деле никакие это не доказательства, твои записи. При нынешнем уровне компографики еще не то можно изобразить. Да, мы сбросили эти картинки в Океан, но следом и очень скоро хлынет такой поток дезы, что все твои труды могут пойти прахом. Конечно, при тщательной экспертизе отличия можно углядеть, однако кто станет заниматься ею, кому вообще до этого дело? Ну, на личном доверии мы сумеем кое-кого известить, и все равно это останется самодеятельностью. Я уж не говорю, что после такой кампании станет с нашей репутацией!
– Честь дороже, – проворчал я. – А жизнь – тем более. Ты видишь иной путь? Ну, Игорька мы притормозили, хоть на это достало сил…
– И коварства, – пробурчал Калида словно бы для себя. – У-у, какой!..
– Но я ощущаю присутствие другой пирамиды, куда более опасной, лучше законспирированной. Игорек-то, по простоте душевной, слишком рано выперся на сцену.
– Это он, и верно, сглупил, – охотно подтвердил Калида. – А поумнел слишком поздно… Может, мне имя сменить? Зовите меня просто Светоч.
– Эй! – окликнул я.
– Молчу, молчу…
– А вот те ребята готовят большую бучу. И бог знает, сколько сюрпризов они наготовили. Если от единственной встречи с их посланцем я настолько обогатился… То ли у них имелась фора в сравнении с Игорьком, то ли они имели больше средств и возможностей это переварить.
– Скорее второе, – вставил Калида. – Я что – частник, энтузиаст!..
– Возможно, они шляются в Преисподнюю, как в свой запасник, и таскают оттуда эти чудеса – с пылу, с жару. А когда укомплектуются под завязку, тут и поставят на уши всю губернию.
– А почему не страну? – спросил Гай. – У нас и так уж театр абсурда.
– А я о чем талдычу? – немедленно подхватил Калида. – Порядка тут нет и не предвидится.
– Усохни, – фыркнул я. – Свой матч ты уже отыграл.
– Кто знает, Род, кто знает!.. А вдруг это был первый тайм?
– А вдруг ты убедишь меня в этом? Надолго ли хватит твоей живучести, если взяться всерьез?
– Испугал! – с достоинством сказал Калида. – Тебе по роли не положено злобствовать. Вот я на твоем месте, разумеется, не оставил бы противнику шанса.
– Если это роль, ее ведь и сменить нетрудно?
– Мне кажется, – вступил Гай, – что лучшего хозяина Калиде сейчас не найти. Даже его дети вряд ли будут столь же снисходительны.
– Как будто у нее есть выбор!.. И довольно на сегодня, а? Устал.
На этом совещание завершилось. Сделав ручкой, репортер убрался восвояси. Даже будто с охотой – то ли работать спешил, то ли жить. Интересно, Карина еще не приелась ему? Или общая опасность сплачивает?
– Поскучай, – сказал я Калиде на прощание, запирая кабинет. – Может, свидимся еще.
Вот уже и дома мне потребовались ключи – радости общежития!..
Теперь следовало поразмыслить над ситуацией без посторонних глаз, в покое и тишине. А для этого лучше годилась темная спальня, пустая кровать, свежие простыни, ласково благоухающие цветами. Чтобы не заснуть, я улегся спиной на сложенную из подушек горку, с наслаждением вытянул ноющие ноги. Заказал Дворецкому умиротворяющий фон из мелодий едва не полувековой давности, рядом положил пультик с заветной кнопкой. И через минуту погрузился в зыбкую дремоту на грани сознания, с которой одинаково легко соскользнуть как в полную отключку, так и в прозрение. Чаще, понятно, случалось первое.
А требовалось мне решить судьбу Бога – ни много ни мало. И уж тут не у кого спрашивать совета. За одних станут вещать Звери, забравшие над хозяевами слишком большую власть, другие (очень немногие), наоборот, слишком вознеслись, чтобы верно оценить опасность. Вот мой Зверь слышал Божий зов даже отсюда, а вместе и я. Но мы-то с ним еще не слились воедино, и мой голос тут пока главный.
Что можно сказать в пользу обвиняемого?
Он многое знает, этот Бог (Звериный?), и многое умеет – в том числе чудеса творить. Точнее, создает для них благоприятную среду и обеспечивает планомерный, целенаправленный сбор Силы, скрепляющей души с телами. Волшебная энергия, прежде пропадавшая втуне, уходившая в песок вместе с загубленными жизнями, ныне концентрируется в умелых руках, используется с толком – может, и на благие дела тоже.
Проблема в том, что естественные смерти тут без пользы, – нужен террор. Тоже планомерный и целенаправленный. Без него «царство Божие на земле» не построишь. И наверное, большинство готово заплатить такую цену… тем более расплачиваться придется не им. Что с таких возьмешь – в них и жизнь-то едва теплится!.. Они состарились, не успев повзрослеть, и бродят живыми мертвецами. А свобода для них пустой звук, если не ругательство. Наверно, им уготовано сытое прозябание, вполне их устраивающее, и посильная вера, и некое подобие совести, впрочем, весьма сговорчивое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
