— Мы одни пересекли всю эту Вселенную. И сможем пересечь её ещё раз. Разве непредсказуемость будущего не делает его более привлекательным?
— Разумеется. Я хочу этого. Но мне всё же не хотелось бы оказаться в одиночестве… особенно в чужой Вселенной.
— Ты не в одиночестве, — Хьютай коснулась его руки.
— Не в одиночестве, — подтвердила «Укавэйра». — Здесь находится крупнейшее в Файау собрание матриц. Их более восьми триллионов. Здесь файа — почти все. И лучшие представители многих других разумных рас, включая и вымершие ныне.
— Но это же только копии! Сколько ваших матриц не имеют копий в других местах?
— Меньше процента. Но там, где мы окажемся, это уже не будет иметь значения. У нас есть матрицы, которые вообще не воплощались. Некоторые из них — очень древние. Среди них есть даже ваши ровесники, Анмай!
— И кто же?
— Многие из обитателей плато Хаос, — правда, вы никого из них не знали близко. Ваших тогдашних противников здесь нет. Среди нас есть и более старые сознания, — старше скопированных вами с матриц «Увайа». Они родились ещё до появления на Эрайа вашего народа — матрицы предшествующих сверхрас, сознания столь чуждые, что понять их до конца мы не смогли. Позднее они присоединились к нам, но воплощать их мы не решились. Среди них есть одна, подобная вам — величайшая из расы Мэйат, Укавэйра. Ей миллиард лет. Вы не поймете её биографии. Но она сейчас говорит с вами — в числе остальных.
Анмай невольно вздрогнул. Он знал, что это глупо, но… его охватил страх. Ненадолго.
— У вас есть и другие матрицы, оставшиеся от Мэйат?
— Да. Мы многому от них научились. Некоторые из них — здесь, с нами, — в голосе корабля проскользнула насмешка, — а величайшая из Мэйат правит всеми. И мы не столько ваши наследники, но их. Объединение разных цивилизаций и рас начали не вы, наш младший брат. И это столкновение тоже вызвано не вами. Оно произошло бы неизбежно… позже. Но борьба со злом иногда неотличима от зла. Именно поэтому мы решили отправиться в неизвестность.
— Когда это произойдет?
— Через шесть, максимум, восемь часов. Мы производим последние настройки Эвергета. Возможно, потребуется и больше времени. И мы должны оставить Файау послание, инструкции о том, что делать дальше. Надеюсь, наши собратья поймут нас и не осудят, как вас. Впрочем, это не будет иметь уже никакого значения.
Анмай задумался.
— Можем ли мы выйти в более далекое будущее, чем ожидаем? Например, через миллиарды лет?
— Можем. Как и в не-пространстве, в не-времени нет преград. Мы можем оказаться в невообразимо далеком будущем, — даже в таком, в котором наша Вселенная уже прекратила свое существование. Что будет тогда — мы не знаем. И мы не скажем, что уверены в успехе. Квантовые явления непредсказуемы. У нас равные шансы и на тот, и на другой исход. Нас может зашвырнуть в бесконечность пространства, или в бесконечность времени, или и то, и другое вместе.
— Интересно было бы, — Анмай вдруг улыбнулся.
— Итак, вы согласны?
— Да.
— А вы, Хьютай?
— Я тоже согласна. Ведь по сути мы ничем не рискуем: если мы не погибнем в пути, то всё равно однажды умрем, пусть даже и со всем мирозданием. А если есть хотя бы крохотный шанс обрести вечную жизнь, его надо использовать. Вечная жизнь с ним, — она искоса взглянула на Вэру, — стоит того, чтобы за неё побороться… — вновь взглянув на смущенное лицо любимого, она засмеялась.
Анмай задумался. Они уйдут, — а Айэт и Ювана увидят всё, что он не захотел увидеть. Он знал, что возможности «Укавэйры» больше — хотя бы подвижность. Она уцелеет и там, где Линза, лишенная возможности перемещаться, погибнет. Он также знал, что будущее неверно и непредсказуемо и что пропасть времени, которую он перемахнет в один миг, может поглотить всех, включая и Айэта. А они останутся одни — единственная пара в чужом мироздании, на корабле, полном душ. Это страшило и привлекало его одновременно, но разве он мог повернуть назад?
— Мы решили, «Укавэйра», — сказал Вэру. — Теперь ты можешь оставить нас.
Она не ответила, лишь мерцание индикаторов подтвердило, что они одни. Анмай потянулся. Сзади к нему подошла Хьютай. Она обняла его и потерлась щекой о его плечо.
— Ты знаешь, чем занимались Айэт и Ювана в ту, последнюю ночь?..
* * *
Они лежали, усталые от любви, в полумраке каюты, покоясь на невидимой подушке силового поля. Погашенные окна-экраны едва заметно отблескивали чёрным стеклом. В маленькой уютной комнате царила тишина. Лишь гудение невидимых механизмов — далекое и слабое — проникало в неё. Её стены слабо тлели чистым серым светом, не дающим теней. Они одновременно казались близкими, реальными, и растворявшимися в бесконечности. Вэру очень нравилось такое освещение. Голова Хьютай покоилась на его груди. Прикрыв глаза, она слушала мерные удары его сердца — более громкие, чем пение далеких машин. Её спокойствие было столь же надежным, как руки Анмая, лежащие на её плечах, под тёплой пушистой массой её рассыпавшихся волос, укрывших их обоих.
— Тебе удобно?
Хьютай пошевелилась — слабо, едва ощутимо.
— Мне тепло. Ты такой… уютный, — она положила голову на руку любимого, тронув губами его ухо. — Ты славный мальчик, — прошептала она. — Сильный. Нежный. И красивый… везде. Ты мой, а я твоя, да?
— Да.
Она вновь устроилась на его руке и закрыла глаза. Правая рука Вэру уютно лежала на её пояснице.
— Ты помнишь? — не открывая глаз, сонно спросила Хьютай.
— Что?
— В тот, первый раз мы лежали так же. Я так же слушала, как бьется твое сердце и думала, что ждет нас в будущем. А теперь я знаю.
Она зевнула.
— Помнишь, как мы встретились? На той улице, словно мы были единственными там? Я считала, что тебя убили — все те девять лет. Мы смотрели и не могли поверить, что видим друг друга… взрослыми. И мы вели себя, как дети. Ты почти силой увёл меня в ту страшную крепость — такую же, как «Товия», верно? И мы не слушали никого… Там была комната, почти такая же, как эта. И мы стояли там, растерянные, не зная, что делать потом — после объятий. Помнишь, как ты стеснялся, мой бесстрашный Анмай? И сколько глупостей говорил?
Анмай улыбнулся. Его ступня погладила её босую ногу. Хьютай пошевелилась.
— А как ты тосковал после войны, как злился на себя и на весь свет, так, что решил сбежать сюда? Помнишь, ты говорил, что согласен принять любую участь? А какая нас ожидает сейчас?
— Не знаю. История Файау смешается с историей других рас. Значит ли это, что она окончена? Что будет дальше? Мы ушли слишком далеко, узнали то, чего никто не знает, и не должен знать. И я даже не знаю, закончен ли наш путь, или только начинается?
Хьютай провела пальцем по его губам.
— Ты всегда говоришь такие вещи, Анми. Раньше мы не знали даже, где наш дом. А сейчас… Моя судьба будет твоей судьбой, а твоя — судьбой «Укавэйры». Мы только ещё начинаем свой путь, Анми.
— Я надеюсь. Но мне кажется, что он не будет долгим. Несколько месяцев, возможно, лет, — и мы достигнем нашей неведомой цели. А может, просто исчезнем, — так бесследно, как ни исчезал ещё никто. Быть может, мы прожили уже почти всю нашу жизнь — а это меньше половины того, что можно прожить без всей этой техники. Это немного, но мне кажется, что я живу уже целую вечность. А что думаешь ты?
— Думаю, что тебе просто скучно.
Хьютай прикусила его ухо, ощутив, как ладонь Вэру подбирается к её груди. Он убрал руку.
— Прости.
Он помолчал.
— В детстве я часто представлял, что живу в древней, дикой Фамайа, и это неплохо у меня получалось. А в Файау есть целые планеты, на которых мы, файа, воскресили нашу древнюю историю. Мне хотелось бы пожить на такой планете, но вернуться в прошлое нельзя. Зато можно попасть в будущее — странно, правда? Знаешь, тогда, в слиянии со Сверх-Эвергетом Линзы… я видел космос. Я видел… есть такое, что никто не сможет себе представить. Это были… миры. Они все покрыты… плотью… или почти сплошь состоят из неё. Их полюса покрывает вечный лед, небеса — вечные тучи… но там всё — жизнь… чудовищная с нашей точки зрения. Ты можешь представить себе мир… покрытый единственным живым существом?
Хьютай пожала плечами.
— Могу.
— Я тоже. Но не всегда можно понять то, что можно представить. Я видел… миры, подобные Линзе… больше любого обычного мира. Они… как звёзды. Огромные, бесконечно сложные, вечные. Планеты — обычные планеты — вращаются внутри них, сотни, тысячи… огромные скопления, в которых от мира до мира — всего десятки тысяч миль. Небеса там покрыты планетами, как облаками. Под ними — равнины шириной в миллионы миль, а над ними — рои планет и солнц… Это так красиво… не могу описать. Планеты… населённые… вращаются там вечно — во имя вечной славы Создателей… — он замолчал.
Хьютай несколько секунд молча ожидала продолжения.
