— Не слишком радуйся. Это не победа. Сейчас во всей Файау, во всем известном нам космосе, началась война — может быть, последняя. Мы начали её — но не мы сможем её выиграть. Даже если «Укавэйра» победит, это не будет нашей победой. Файау изменится необратимо и файа однажды исчезнут, — пусть и став тем, что выше жизни. Если «Укавэйра» проиграет… Что ж, по крайней мере мы вызвали раскол в стане врага, и у нас есть могучие союзники. Но вот если вмешаются Тэйариин, Первые, конец у всех файа будет один. В войне с ними не может быть победителей. Они могут уничтожить обе стороны — ради сохранения органической жизни. Иначе мироздание будет отброшено на миллиарды лет назад… но жизнь снова возникнет… повсюду. А может, и нет… Кунха продолжается. Однажды наш мир станет чужим, непознаваемым, и всё, понятное нам, исчезнет, словно не существовало никогда.
Айэт испуганно взглянул на него. Затем он спросил:
— А что делать нам?
Анмай откинулся назад, закинув руки за голову, и закрыв глаза.
— Ничего. Ждать. Неважно, где. Всё, зависящее от нас, мы уже сделали.
Он открыл глаза и широко улыбнулся.
— Мы и сами не представляем, как много нам удалось сделать. А если и нет, то осталось с-о-овсем мало, — Анмай зевнул. — Пойдемьте-ка, наконец, спать. Завтра решится всё.
Глава 17.
Выбор судьбы
Счастье — не в том, чтобы достичь вершин власти, знания, мудрости, а в том, чтобы не останавливаться на них. Ведь всё это когда-нибудь пройдет.
Аннит Охэйо. Новая эсхатология.
Проснувшись следующим утром, Анмай старательно вытянулся во весь рост на воздушно-мягком пеллоиде… и с удивлением понял, что ожидает исхода войны скорее с любопытством, чем с волнением. Но вокруг ничего не менялось — те же вечные небеса, звезды, несущие свою безмолвную стражу — а происходящее за много световых лет не могло его волновать.
Но прошло уже десять часов из отпущенных им «Укавэйрой» суток. Анмай связался с управляющей сутью… и через миг вскочил, как подброшенный. Он увидел звездное небо — огненное небо галактического ядра… дрожащим.
Это не было заметно для глаз. Но гиперсканеры Линзы уловили едва заметные колебания физики — слабая, с трудом ощутимая дрожь. В его сопряженном сознании она отзывалась тоскливым, безысходным страхом, от которого до боли сжималось сердце. В один миг он понял, что началась битва — величайшая за всю историю Файау — и что всё её мироздание оказалась на грани падения в хаос. Вмешательство ещё одного участника, пусть и столь слабого, как Сверх-Эвергет Линзы, могло разрушить всё.
Анмай прервал связь — выносить дальше это тоскливое отчаяние было выше его сил. Раньше он не знал, что машинам тоже ведом страх. Он оглянулся. Хьютай молча смотрела на него. По её глазам было ясно, что она и без его слов поняла всё. Они быстро оделись и прошли в рубку «Товии», словно это могло что-то изменить. Через минуту в ней появился и Айэт с Юваной.
— Мне страшно, — сказал юноша, опустив взгляд. — Я не знаю, что это.
Анмай объяснил.
— Ты чувствуешь то же, что ощутил я в первый день Йалис, — закончил он. — Но тогда было начало, а сейчас наступил конец… быть может.
Айэт не ответил, лишь в глубине его тревожно расширенных глаз промелькнуло… отчаяние? страх? решимость? Анмай так и не смог определить точно.
Они сели на полу, все вместе — это создавало хотя бы видимость защиты. Тишина, слабое тепло их тел, страх, который Вэру не чувствовал, но мог представить, глядя на вздрагивающие плечи Юваны — всё это объединяло их.
— А это будет быстро? — тихо спросил Айэт.
— Квантовое вырождение? Очень. Ты вообще ничего не почувствуешь. Это самая быстрая смерть, какая только возможна.
Анмай сам испугался своих слов — незаметный переход в небытие почему-то казался ему страшней любых мучений.
— И Сверх-Эвергет не защитит нас?
— Нет. Это явление подобно Творящему Взрыву, оно — его отражение, его тень. Но она ничего не создает, она лишь разрушает.
В этот миг Ювана вскрикнула, сжав лицо руками, Айэт вздрогнул, и даже Анмай ощутил, как его тело, пол, стены «Товии», всё пронзила странная дрожь — словно содрогнулись сами основы мироздания. Впрочем, они и в самом деле содрогнулись.
Ювана подняла голову.
— Я больше ничего не чувствую.
Анмай на секунду прикрыл глаза и сосредоточился, связываясь с управляющей сутью.
— Всё кончено, — сказал он. — Не знаю, чем, но прежней Файау уже нет. Мы в новом мире, — и, возможно, мы одни. Быть может, наши противники сокрушили друг друга. Быть может — нет. Но если «Укавэйра» проиграла и здесь появятся её враги, я взорву Линзу прежде, чем они вновь перехватят управление. Вы согласны?
Остальные молча склонили головы.
* * *
Они по-прежнему сидели в рубке. Пассивное ожидание оказалось делом очень тяжелым и Анмай опасался, что оно может затянуться надолго. Незнание было всего хуже. Иногда он связывался с управляющей сутью, но гиперсканеры Линзы не замечали ничего. Битва действительно закончилась.
* * *
После его пробуждения прошло четырнадцать часов и Анмай уже начал дремать, когда экраны вновь расцвели яркими вспышками — из не-пространства выходили звездолеты, немного — всего восемь. Массива Сверх-Эвергета Файау тоже не было видно. Анмай ещё тянулся к управляющей сути, когда над ним раздался знакомый голос.
— Здесь «Укавэйра». Мы победили. Сражение окончено.
Анмай не ощутил победного ликования. Он слишком хорошо представлял себе последствия.
— Где остальные? — спросил он.
— Многих уже нет. Другие сейчас спасают то, что можно — и стоит спасти. И в Сверх-Эвергете здесь больше нет необходимости. Ведь мы же не враги.
— Надеюсь. Но даже здесь я почувствовал…
— Мы были на грани падения в хаос. Но большая часть Файау поддержала нас. Почти все сторонники угнетения низших рас и управления разумом живых файа уничтожены. Все интеллектронные общности, которые вели такое управление и миры, в которых шли игры, точнее имитация и повторение гнуснейших эпизодов нашей истории, уничтожены тоже. Впредь мы постараемся не допустить повторения подобного, хотя это будет очень нелегко.
— И вы не будете больше скрывать правду от нас?
— Сейчас триллион файа во всех наших мирах знакомится с истинной историей своего народа и с историей Кунха. Они всю жизнь проводили в детстве. Сейчас оно закончилось. Вскоре всем им и самому мирозданию предстоит измениться.
— Каковы потери?
— Физические — примерно три процента относительно всей Файау. Остальные… вам не следует знать подробности этой войны — та война, в которой победили вы, была страшна, но эта — неизмеримо страшнее. Так будет лучше для всех.
Анмай кивнул.
— А что будет с нами? — спросил он.
— Вы свободны и можете поступать, как хотите. Но, что бы вы ни выбрали, мы постараемся помочь вам.
Стало очень тихо. Вэру растерянно оглянулся на Хьютай… но он уже знал, что скажет.
— Девять миров Файау так и не стали мне домом. Здесь, в чужом мире, я остаться не могу. Мне бы хотелось разделить участь «Укавэйры».
— Сочту за честь принять вас на своем борту.
Анмай улыбнулся при этом обмене вежливыми фразами — не было смысла поступать иначе. Когда он вопросительно взглянул на Хьютай, та лишь пожала плечами.
— Я всегда с тобой.
— А вы? — Анмай повернулся к юной паре.
— Я всегда мечтал отправиться к звездам, — Айэт улыбнулся, — тем более с тобой… с вами, — он покосился на Хьютай. — А что станет с Линзой? — вдруг спросил он.
Анмай не ответил.
— В ней должна быть управляющая суть, — произнесла «Укавэйра», — иначе Линза обречена на быстрое разрушение. Мы постараемся создать достаточно долговечную…
— Нет, — Айэт вышел вперед. — Она будет… чужой.
— Ты можешь создать свою? Чей же разум ты хочешь поместить в машину? — Когда сверхразумная общность обратилась прямо к нему, Айэт растерялся.
— Я… я не знаю, — наконец сказал он. — Кто-нибудь местный…
— И кто же? — в вопросе проскользнула насмешка.
Айэт испуганно оглянулся. Он понял — кто, и видел, что другие тоже это поняли.
— Я, — очень тихо сказал он.
Ювана бросилась к нему, схватила за руки, и вдруг спросила.
— Мы сможем… войти туда… вместе?
— Да, — ответил Анмай.
К его удивлению, девушка разрыдалась.
* * *
На следующее утро Анмай поднялся со странным чувством усталости, или, скорее, потери. Он уже знал, что это будет его последний день в Линзе. Ему казалось, что здесь прошла вся его жизнь, — а сейчас он вновь должен отправляться в неведомое… или остаться здесь. Но теперь в этом не было уже никакого смысла.
Он оглянулся. Хьютай, нагая, сидела на краю пеллоидной постели, расчесывая волосы — так же, как делали это её сестры и тысячу, и сто тысяч лет назад. Любуясь её невозмутимым лицом, Анмай улыбнулся — в мироздании есть вещи, которые никогда не меняются.
