Спустя десять минут русские снаряды вновь упали у батареи. Удачно, взорвав сложенный возле одной пушки боезапас. Минус расчет и орудие. Остальные вновь ринулись в укрытия и сидели там до тех пор, пока командиры не принялись выволакивать солдат за шиворот, заставляя вновь встать к пушкам.
Похоже, у русских мало артиллерии. Они таким образом пытаются заставить их прекратить огонь. От сделанного вывода не легче. Попробуй, работать среди визжащих осколков… и, мой бог! Управляющий огнем большевик — настоящий снайпер!
Зато, теперь ясно, где сидят русские с биноклями. Так хорошо наблюдать берег, реку и работу их батарей возможно только со старого форта. И разведка их проморгала.
Эрих истерично заорал на артиллериста-наблюдателя, который что-то сердито бурчал в телефонную трубку:
— Шайсе! Когда, наконец, ослепнут эти проклятые корректировщики!
— Успокойтесь, гауптман. Минута, и мы откроем огонь. Я дал заявку на батарею.
— Но почему так медленно?
— Вы не знаете? Большевик вторым залпом умудрился накрыть узел связи и разбил коммутатор. Через час линии восстановят и поднимут резервный аэростат.
— Так скоро? А где ваши радиостанции?
— У нас нет приказа использовать радиосвязь!
Внезапный залп минометов большевиков едва не накрыл их вместе. Шайсе! Наблюдатель наверняка заметил блеск оптики. Все вызывало невольное уважение к вражеским артиллеристам.
Гауптман не знал, что все четыре миномета для первого залпа наводил лично Ненашев, бегая под обстрелом, наскоро объяснял расчетам практику стрельбы. Жаль, они еще не умеют, как немцы, стандартно держать три-четыре мины в воздухе одновременно.
За пошедший год о них единожды вспомнили, а пользоваться так толком и не научили. Почему? Один выстрел! Ну, три за год! К стенке командиров за такую боевую подготовку ставить!
Жаль, рано поставили! Выкопать и поставить вновь. «В войсках до сих пор еще есть отдельные бойцы, прослужившие год, но ни разу не стрелявшие боевым патроном», стыдливо бормотал приказ в декабре тридцать восьмого года [594].
Так кто к ним придет по мобилизации из запаса?
«Панов, да ты чего?», пробормотал голос внутри.
Вспомни, как разительно отличался твой 6-ой гвардейский Волновахский, дважды Краснознамённый, орденов Суворова и Кутузова II степени, мотострелковый полк, дислоцированный в венгерской деревне Таборфальва от того, что бегало рядом с военно-морской базой в Баку.
Еще до апофеоза перестройки забыли войну командиры! Не помогла и афганская война. Боеготовых частей, как и энтузиастов-офицеров, единицы.
Остальные занимались чем угодно, но только не боевой подготовкой. Командир полка — шеф в полку, комдив — вообще, шеф. А командующий армией — не то дачный строитель, не то универмаг.
Саша заметил, что повторяет слова маршала Кулика, сказанные за полгода до войны [595].
Но он знал конечный результат. Даже видел, на фотографии сорок третьего года, донельзя заматеревших на войне мужиков, где «ППШ» казался естественным продолжением руки. Их уже просто не испугать ни «Тигром», ни «Мессершмиттом».
****
Противный писк зуммера, как глас небесный. Корпусной полк готов открыть огонь. Избиваемые артогнем войска получили дополнительный шанс.
— По батарее противника… Осколочно-фугасной гранатой… Взрыватель РГМ осколочный, — Ненашев чуть запнулся, смотря в блокнот и выдавая каждому из дивизионов угломер, уровень и прицел, — Пристрелочным орудием огонь!
По «Карлу» и «Одину» он не стрелял. Есть вещи поважнее. А два технических чуда сдохли сами, подавившись собственным боеприпасом в попытке поразить не крепость, а новые доты с гарнизонами из батальона майора Угрюмова. Самые, что ни на есть опасные для германской пехоты объекты, хоть и не готовые. Сумрачные гении теперь чешут затылок: чушку, весом в две тонны, толкнуть ли обратно или же стрельнуть?
Но если враг замолчал, не факт, что уничтожен. Если его артиллерия прекратила огонь, это не признак ее полного расстройства, а лишь подавление огня. А еще нормы, нормы, нормы! Они обоснованны, рассчитаны умными людьми и проверены на практике в боях и на полигонах.
Наставление 1964 г. по управлению огнем наземной артиллерии отводило на подавление батареи противника двести снарядов калибра 152-мм. Как ни странно, очень похоже на вермахт. Нет, это не намек на слабость Красной Армии. Статистика работала и на окопавшийся батальон Ненашева. Чтобы разрушить всего два погонных метра двухметрового окопа требовалось штук пятнадцать-двадцать шестидюймовых гаубичных снарядов.
Сейчас работало послезнание Панова, а еще знание, как вести контрбатарейную борьбу. Освежить память помогли найденные у подруги книги из библиотеки ее отца: «Наставление для действия полевой артиллерии в бою» двенадцатого года и такое же по «борьбе за укрепленные полосы» семнадцатого.
Да и первый том «Курса артиллерии», успевший выйти до войны, заставил Сашу быстро вспомнить теорию, что учил по специальности.
Ситуация же под Брестом такова.
Враг, желая быстро подавить сопротивление, собрал в компактный ударный кулак артполки трех пехотных дивизий, и добавил к ним приданные дивизионы РГК. Большинство русских c тяжелым вооружением идеально скучены в трех местах: цитадель, Южный и Северный военные городки.
Да, как и прошлый раз, вермахт в расчетах в чем-то прогадал.
Снаряды калибром пятнадцать и двадцать один сантиметр не справятся с дореволюционной фортификацией. Даже красные стены казарм цитадели здесь обманчивы. Кирпичик в них неспроста обходился царю в шесть раз дороже. Хоть и будет там царить и смерть, и разрушения, но шанс выжить в укрытиях — огромный.
Зато вне крепких стен все будет уничтожено.
Панов надеялся, что бойцы, командиры, семьи не успевшие выскочить из цитадели, сидят сейчас по казематам и подвалам, пережидая артобстрел. Не попали, как в прошлый раз, сонные, в кровавую мясорубку.
А вот технику не спрячешь. Даже ту, которую можно перекатить на руках. Дело не в пулеметах. Допустим, «сорокапятку» внутрь затащить теоретически можно, но 76-мм «полковушку» или 120-мм миномет — с трудом.
Без тяжелого оружия много не навоюешь. Еще есть запасы патронов, снарядов и продовольствия. Как раз их точно не поднять и не вывезти. Пусть даже и не горели там автомашины.
Выводить людей нужно, но покинут цитадель не все, кто-то должен сдерживать врага, не пуская его на валы.
Вот только не надо думать, что после каждого залпа артдивизионов корпусного полка доблестные солдаты вермахта взлетали вверх целыми пачками, нет — вагонами утренних подмосковных электричек.
Об уничтожении речь не шла. Не могла идти, в принципе. Целей для двух дивизионов Царева много, снарядов мало и законы баллистики специально для него никто не отменял.
Нескоро появится компактный артиллерийский радар с компьютером на борту, рассчитывающий координаты места, откуда выпущен снаряд, пока он еще в воздухе летит по траектории. А для большей точности изобретут самонаводящийся, или корректирующийся, боеприпас. Та же «Акация», что не с гроздьями душистыми, а САУ, получила управляемый снаряд «Краснополь» и корректируемый «Сантиметр».
Но на плюсы и там найдутся минусы. Перед выстрелом к цели на расстояние километров в пять должен подобраться корректировщик с лазерным целеуказателем-дальномером, ноутбуком и рацией. Все бы ничего, если не считать где-то килограмм тридцати носимого железа.
Разрывам снарядов на своих позициях немцы больше пугались. И пусть спасаются, пережидая короткий огневой налет в укрытиях. Потом надо вылезти, привстать на задние лапки и испуганно осмотреться по сторонам, не летит ли снаряд, не горит ли что взрывоопасное рядом… ну, и сразу отгрести пинков от фельдфебеля на тему: «давай, вставай к пушке» или «что уши развесил, сворачиваемся, меняем позиции».
В зачет пойдет и такой случай. Результат засчитают, как успешное подавление цели.
Однако через час-два часа стрелять Цареву будет уже нечем.
Боекомплекты, которые Константин должен выпустить на головы врага, лежат на складе в Пинске. Подвести что-то из крепости невозможно. Склад 22-й танковой дивизии пылает рядом, и грозиться рвануть в любой момент. Какой, интересно, умник сунул его между Южным городком и границей? Глупец или вредитель?
И в его батальоне далеко не порядок.
Для трехдюймовок батальона имеются шрапнель дореволюционного образца и немного осколочно-фугасных снарядов. То, что возможно без проблем быстро добрать на армейском складе. А бронебойных выстрелов, как у церковной крысы. Жуткий дефицит, пусть и качество у них не очень!
Вновь сорвала заказ оборонная промышленность, выдав продукции чуть больше, чем двадцать процентов от плана. На 22 июня военные приняли 26 тысяч штук бронебойных выстрелов, примерно по четыре штуки на ствол такого калибра. Да, опять возникли сложности с освоением уж больно заковыристой технологии и, как следствие, вновь шел массовый брак.
