— Много тебе предстоит работы. Вот человек со знаком правосудия на челе… Одна шестая.
— Посадник?
— Нет, посадник со знаком миротворца. Одна сорок восьмая. Его можно убить, смерть его не стоит на пути к смерти князя. А этот, судейский, его убивать нельзя — его смерть помешает. Одна четверть — число его смерти.
— Купить? — поднял брови Градята.
— Купить человека со знаком правосудия на челе? — расхохотался чужак, — это интересно.
— Запугать?
— Я подумаю. Можно сделать его орудием так, что он и сам этого не заметит. И все же… Как бы князь не умер раньше времени…
— Иессей разберется.
— А я все же посчитаю, — кивнул чужак, — все равно здесь больше нечем заняться. А ты иди, погуляй, что ли… Посмотри на местные красоты. И защиту я, пожалуй, поставлю сам.
— Мстиславич, а что такое «маг»? — Ширяй лежал на сене, подперев голову рукой. Он нисколько не устал, наоборот, глаза его продолжали лихорадочно блестеть.
— Кудесник. Это слово пришло из Персии в Грецию, и вначале означало всего лишь огнепоклонника. А потом им стали называть кудесников.
— Надо найти этого однорукого кудесника.
— Я напишу Родомилу. Как только дойдем до Пскова, я напишу.
— А князю скажешь? — шаманенок вскинул лицо.
— Не знаю. Тебе не показалось, что речь идет о смерти от естественных причин? Иначе бы они не говорили о том, что он может умереть раньше времени.
— Может, они хотят убить его так же, как Бориса? И боятся, что яд подействует быстрей?
— Ни разу не было сказано об убийстве. И потом, я все думаю, что значит «раньше времени»?
— Надо предупредить князя. Чего ты боишься, Мстиславич?
— Видишь ли, если речь идет о смерти от естественных причин, например, о болезни, возможно, князь уже знает об этом. И мое сообщение не даст ему возможности бороться, — Млад пожал плечами — тревожить князя теперь, когда он собрал силы на войну?
— Но ты же не скажешь ему о том, что он обязательно умрет! Скажешь, что они хотят его смерти и все!
— Ширяй, он и без нас знает, что они хотят его смерти. Но он должен сделать что-то перед смертью, а что — мы так и не узнали…
— Как ты думаешь, что они здесь делали?
— Не знаю. Ждали чего-то по дороге к Новгороду. Какая разница?
— Градята появился в университете в середине осени. Я помню. Значит, прямо отсюда — к нам. Мстиславич, а откуда берутся кудесники?
— Оттуда же, откуда шаманы. Эти способности наследуются, но только отчасти. Например, мой отец — волхв-целитель, а я — волхв-гадатель. Кудесник — очень редкий дар, и требует долгого обучения, чтоб развернуться в полную силу. Поэтому кудесники, как правило, старики, и, зачастую — долгожители. Чем больше опыта накапливает кудесник, тем сильней проявляется его дар.
— Значит, этот чужак может со временем стать таким же, как этот их Иессей? Если будет долго учиться?
— Боюсь, Иессей это тот, кого Перун назвал избранным из избранных. И, сколько бы он ни обучался, избранным из избранных его могут сделать только боги.
На следующее утро у повети дозорные увидели огромного черного коня. Сначала они подняли тревогу, но, разобравшись, поняли — конь пришел без всадника, искал людей и еду. И нашел.
Запрячь его в сани так и не вышло — он не привык ходить в упряжи. Верхом на зверя, скалящего зубы, никто сесть не решился, но конь позволил вести себя в поводу. Псковичи собирались подарить коня князю Тальгерту, а новгородцы — князю Волоту. Спор о том, чей князь больше достоин такого дара, продолжался пару часов, скрашивая однообразную дорогу.
На Завеличье вышли после заката, в темноте, издали разглядев зарево пожара: псковичи жгли посад. Метель утихала, снегопад прекратился, и сквозь тучи время от времени проглядывала луна.
— Куда прете? — не очень-то любезно спросил дозорный дружинник, увидев ватагу, идущую по дороге к реке.
— Мы из ополчения, отступали от Изборска. С нами раненые, — ответил ему Млад.
— Небось, лазутчики ландмаршала Волдхара… — проворчал дружинник.
— Ага, все сорок человек, — сунулся Ширяй.
— В обход вам надо идти. Снега все равно там не осталось, — дружинник кивнул на дорогу к Великой, — грязь сплошная, с волокушами не пройдете.
Он кликнул товарища и велел проводить ополченцев мимо Завеличья — крюк получился версты на три. На реке их снова встретили конные дозорные.
— Кто такие? Что вам тут надо?
— Это наши, — ответил сопровождавший их дружинник, — раненых тащат.
— Наши все давно за стенами, вместе с ранеными, — фыркнул дозорный, но особенно не препятствовал.
Над крепостью стучали топоры — сносили деревянные крыши с башен и стен: готовились к осаде.
— Ну куда идете, куда? — заорали сверху, когда ватага подошла к проездной башне окольного города, — не видите?
Под ноги Младу, шедшему впереди, со стуком упала широкая доска толщиной в полтора вершка.
— Чего делаешь-то? — крикнул кто-то из новгородцев из-за спины Млада.
— Закрыты ворота! — огрызнулись сверху, — не видите — закрыты!
— А ты их открой! — посоветовал новгородец.
— Я — плотник, а не привратник.
— А ну кончай стучать! — гаркнул сопровождавший их дружинник, — не от смерти, небось! Людей пропусти!
— Ребята, годи стучать! — тут же крикнул своим несговорчивый плотник, — ватагу пропустим.
Через минуту распахнулась низкая дверь с правого бока башни, открывая проход через узкий лаз в крепостной стене — волокуши с ранеными пришлось переносить на руках. Дружинник забрал черного коня и поскакал к другим воротам, к неудовольствию новгородцев, уверенных, что теперь конь точно достанется псковскому князю.
Псковская крепость, в отличие от новгородского детинца, обходила весь город четырьмя каменными поясами, и кром занимал в ней только небольшой уголок. Млад смотрел по сторонам: крыши и стены домов в опасной близости от стен поливали водой, и постепенно они обрастали льдом — чтоб ни раскаленные ядра, ни горящие стрелы не смогли поджечь дерева. Никто не знал, с какой стороны ландмаршал нанесет основной удар, и по дороге к расположению новгородцев Млад разглядел строительство трех захабов.
Новгородцев разместили в Окольном городе, между Полевой и Лужской башнями — студентам достался недостроенный терем недалеко от невысокой Сокольей башни и четыре избы вокруг него. Раненым выделили каменные палаты — псковский посадник вместе с семьей перебрался в кром и отдал свое богатое жилище ополчению — в знак признательности.
Со времен своего бесславного похода на татар Млад избегал появляться в больницах — слишком крепко отпечаталась в памяти помощь отцу и ночные кошмары, полные крови и чужих страданий. Но на этот раз ему пришлось самому отправиться в палаты посадника — двадцать семь раненых студентов надо было передать на руки врачам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
