– Правда? – спросила Принцесса, посмотрев ему в глаза. – Неспящий говорит, что это неправда.
– Я никогда не врал тебе!
– Не врал. Но иногда не договаривал. Самого важного, Каддет.
– Вобщем, изменить ничего нельзя, – сказал Кадет, и опять его Неспящая фыркнула.
– Все можно изменить, – вставая и начиная одеваться для ухода, горько произнесла Принцесса. – Даже Судьбу. Ты так учил меня, мастер Каддет. И выучил. – Она накинула на голову теплый платок. – Мастер Каддет, ведь ты – благородный воин, – сказала она, остановившись около двери. – Не мешай мне. Пожалуйста!
Она ушла и скоро вернулась. Положила на стол перед Кадетом разрешение для них обоих, подписанное Господином Комендантом Королевской Крепости лордом Чиррером. Рот у нее был твердо сжат, а глаза горели. Села напротив, и вдруг, после стольких дней, недель и месяцев переплела свои пальцы с его пальцами.
– Каддет, – она перешла на лингву. – Я твоя жена. Это мой Долг, быть рядом с тобой. Если я предам этот свой Долг, то могу предать Долг перед моими родными. Тогда – кто я и зачем живу?
– Там может быть рискованно, Принцесса! – согревая ее пальцы, проникновенно сказал Кадет. – В горах не всегда можно успеть помочь. – И после паузы, сделав над собой усилие, он спросил: – Что ты сказала лорду Чирреру?
– Я сказала ему, что у меня есть Долг. А все остальное принадлежит Судьбе, – чуть порозовев, ответила Принцесса. – Он понял. У него есть и ум и сердце. Ясный ум и чистое сердце. И он знает, что такое Долг. Он хорошо это знает.
Кадет дождался, когда успокоились его ум и сердце.
– Я виноват перед тобой, Принцесса. Я знаю, – произнес он.
– А я – перед тобой, Каддет. Я тоже знаю, – ответила Принцесса.
Они долго молчали, все так же, переплетя пальцы. Когда нужда в этой близости прошла, их пальцы расплелись, сами по себе, без насилия, и никто не обиделся. Но что-то последнее из их высокой личной связи умерло. Тихо и достойно.
11. "Робинзон".
На третий день тяжкого пути по плотному снегу они добрались до цели, которую поставил Кадет – до подошвы гигантского двадцатитысячника. Формой он напоминал пирамиду с нессиметричными, неправильными стенами, по которым вокруг всей горы неровной спиралью вились террасы.
Кадет был утомлен, а Принцесса – совсем без сил, потому что на этой высоте разряженный воздух не утолял голодание ее непривычного к высокогорью сердца. Есть ей почти не хотелось, но Принцесса заставила себя погрызть сухарь. Горсть снега заменила глоток воды. Она обеспокоено посмотрела на Кадета – хватит ли у него сил после испытаний последних двух часов пути? Иногда он нес ее на руках, когда она останавливалась и обессилено опускалась на снег. Ни единым словом и взглядом не укорил ее. И оставался деятельным: кинжалом нарезал твердый наст, черпачком вырыл в снегу пещерку, навалил на пол овчинные шкуры, помог ей влезть в спальный мешок. Накрыл попонкой. Закупорил пещерку бруском твердого снега. В пещерке сразу стало темней прежнего.
В специальных удобных кармашках курток у обоих лежали кресало и свечка с небьющимся стеклянным колпачком оранжевого цвета – очень заметный свет на белом дневном или ночном черном фоне, Принцесса уже убедилась в этом в предыдущие дни. Это для сигнала, для согревания маленьких укрытий. Но и свечку не хотелось зажигать.
Они не сразу уснули, но не разговаривали. За этот световой день, экономя силы, они не сказали друг другу и ста слов, но, возможно, обменялись тысячью взглядов с вопросами и ответами. И безошибочно понимали их.
Легкая часть пути сохранила им много сил – это когда три их повозки неспешно – из за снега и камней – катились вдоль невысокого горного кряжа, который начинался налево от Пограничных ворот и, постепенно повышаясь, тянулся на неизвестно какие расстояния. Бело-черные и серые пространства вокруг были неизведанными. Только в первые два дня пути их маленький караван сторожился возможных патрульных разъездов чугов, но отсутствие каких-либо следов людей и даже зверей и отчетливо ощущаемое присутствие дикой силы камня, холода и снега успокоили путешественников.
Для рейда Кадет очень тщательно отобрал четырех помощников среди камнерезов – крепких взрослых мужчин, не трусов, осторожных и недоверчивых. Это оправдало себя, когда нашлось удобное место и пришлось на морозе рубить ступеньки в граните, закрепляться на верхнем крае кряжа и на веревках поднимать туда многочисленные мешки, узлы и деревянные жерди. Весь груз был поднят без потерь, суеты и ссор. Вручая каждому из помощников по пять Империалов – неслыханные деньги для простых камнерезов (все они испуганно-недоверчиво взвешивали их в ладонях) – Кадет сказал:
– Это – цена нашего доверия к вам. Если вы не вернетесь за нами через месяц, мы погибнем. Наше возвращение в Стерру принесет вам вдвое больше.
– Я вернусь, господин Коммодор Каддет, – ответил один из камнерезов, самый разговорчивый. – Деньги – это славно, – он встряхнул тяжело звякнувшие монеты. – А такие деньги – богатство. Теперь я смогу хорошо пожить года четыре. Если чуги дадут мне столько прожить. А без вас и госпожи Принцессы нам Стерру не защитить. – Он посмотрел на своих товарищей. – Мы вернемся, верно?
– Верно, – поддержали его товарищи.
– Я им верю, – провожая взглядом отъезжающие повозки, сказал Кадет. – Моя Неспящая молчит.
– И мой Неспящий молчит, – отозвалась Принцесса.
Тепло и удобно одетые, сквозь легкую метель они посмотрели на седые склоны близких гор, на огромный пирамидальный великан, надели на плечи дорожные мешки и, не сговариваясь, начали тропить к нему дорожку. Вверх и вправо. Протоптав дорожку, они перенесут на выбранное место привезенный груз.
Следов зверья по дороге они не видели.
Проснувшись в снежной пещерке, Принцесса не заторопилась вылезать из спального мешка. Ей не хотелось. Не хотелось даже узнать, идет ли снег и насколько холодно снаружи пещерки. Страха не было в ней, но и сил было немного. А в мешке было тепло и покойно.
– Ты сегодня останешься здесь, – не открывая глаз, спокойным голосом произнес лежащий рядом Каддет. – Завтра мы построим шалаш, ярангу, сразу будет теплей. Нам не обойтись без укрытия и горячей пищи больше двух дней. А тебе надо привыкнуть к этой высоте. День, другой… Сегодня весь день я буду переносить груз, Принцесса. Ты должна отдыхать. И, пожалуйста, ешь! – Он помолчал. – Я – вернусь!
Каддет ушел, снег сильно заскрипел под его сапогами – значит, снаружи холодно. Принцесса начала грызть сухарь. Каддет говорил, что одна из самых больших опасностей в горах – когда не хочешь есть и не ешь. Здесь в горах, если не есть пищу, тело сразу же начинает есть само себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
