правительством. По-другому говоря, "красные линии" означали, что Сирия не может пересекать линию на карте, проходящую прямо на восток от Сидона до ливано-сирийской границы, не может действовать против Израиля с воздуха и применять ракеты против израильских самолетов. С точки зрения Израиля этот промежуточный вариант политики имел ряд преимуществ. Во-первых, он снижал риск военного столкновения между Израилем и Сирией в Ливане. Во-вторых, вмешательство Сирии было направлено против врагов Израиля в Ливане - против ООП и лево-мусульманских сил. В-третьих, это позволило Израилю проводить в Ливане единую политику с США. Американцы, как и израильтяне, рассматривали Сирию в качестве потенциально стабилизирующей силы в ливанской политике.
Король Хусейн сыграл определенную роль в организации негласного взаимопонимания между Хафезом Асадом и израильтянами. Король посоветовал маронитам, что если они хотят выжить на Ближнем Востоке, то им следует обратиться к Израилю. Он также согласился стать посланником президента Асада, который знал о его контактах с израильскими лидерами. Однажды вечером в апреле 1976 года Гидеона Рафаэля, посла Израиля в Лондоне, попросили срочно встретиться с королем Хусейном в доме его общего друга. Король был глубоко обеспокоен нарастанием напряженности в регионе. По его мнению, в их общих интересах держать ситуацию под контролем и сдерживать нынешние боевые действия в Ливане. Он передал Рабину от Асада, что вмешательство Сирии в дела Ливана направлено на защиту христиан и что она не намерена ущемлять интересы Израиля в этой стране. Асад пообещал держать свои силы подальше от израильской границы и попросил израильтян не вмешиваться. Через несколько часов Рафаэль уже летел в Израиль. Рабин высоко оценил это сообщение. На специальном заседании кабинет министров принял объяснения сирийцев и подтвердил свое решение воздержаться от прямого вмешательства в дела Ливана. Рафаэль вылетел обратно в Лондон, чтобы передать обнадеживающее сообщение королю, который незамедлительно направил его в Дамаск.
Израиль установил прямой контакт с христианскими ополченцами в ответ на их призывы о помощи. В конце марта группа из четырех офицеров разведки и армии во главе с полковником Биньямином Бен-Элиэзером была направлена для оценки военного потенциала христианских ополчений и их перспектив в гражданской войне. Переодевшись в гражданскую одежду, они отправились на катере в порт Джуния и посетили опорные пункты христиан на севере Ливана. Среди лидеров, с которыми они встретились, были шейх Пьер Гемайель и его сын Башир, бывший президент Камиль Шамун и его сын Данни. Христиане просили дать им оружие, чтобы они могли расправиться с палестинцами. Бен-Элиэзер был потрясен жестокостью, мстительностью и откровенной нечестностью потенциальных союзников Израиля. Камиль Шамун пригласил его и его коллег выйти в сад своей виллы, чтобы осмотреть некоторых из своих женщин-бойцов. Молодые женщины, одетые в боевую форму, были вооружены автоматами Калачникова, пистолетами, ручными гранатами и командирскими ножами. Бен-Элиэзер поинтересовался их достижениями. "Покажи ему, - обратилась Шамун к первой из них. Она достала из кармана прозрачный пластиковый пакет с ампутированными пальцами - по одному пальцу от каждого убитого ею человека. Вторая женщина помахала пластиковым пакетом с мочками ушей - тоже военными трофеями. К этому времени Бен-Элиэзер уже достаточно насмотрелся и попросил разрешения вернуться в дом. Из этого визита он сделал вывод, что ливанские христиане хотят, чтобы Израиль захватил для них Ливан и вел гражданскую войну от их имени. Взамен они заявили, что готовы подписать с Израилем оборонный пакт и даже мирный договор.
Израильская группа представила свой отчет на специальном заседании комитета по обороне кабинета министров. В заседании участвовали Рабин, Аллон, Перес, начальник Генштаба Мордехай Гур и глава Моссада Ицхак Хофи. Доклад Бен-Элиэзера был довольно неоднозначным. Он рассказал о внутренних разногласиях среди христиан и их завышенных ожиданиях, но рекомендовал помочь им оружием и военной подготовкой. Хофи предостерег от широкомасштабного участия в делах Ливана. Он был очень осторожен и указывал на опасность вовлечения в конфликт. Позже выяснилось, что в Моссаде существовали две школы мысли. Школа Хофи выступала против чрезмерного участия. Другая школа, возглавляемая Дэвидом Кимче, выступала за активное вмешательство на стороне христиан.
Кимче считал, что интересам Израиля лучше всего будет отвечать установление христианской гегемонии в Ливане. Он был главным разработчиком и движущей силой "христианской концепции", согласно которой христиане, враги мусульман и палестинцев Израиля, должны не только выжить в своих традиционных анклавах, но и править всей страной. Христиане воспринимались и как политические союзники, и как источник разведывательной информации о Ливане и всем арабском мире. Концепция Кимче натолкнулась на серьезное противодействие со стороны разведывательного корпуса ЦАХАЛа, который все время утверждал, что христиане ведут двойную игру и что поставляемые ими разведданные ничего не стоят. В апреле 1980 г. Хофи отстранил Кимче от должности заместителя главы Моссада, отвечавшего за внешние связи. Его обвиняли в том, что он превысил свои полномочия, поставляя оружие христианам. Было очевидно, что тесные отношения, которые Кимче установил с христианами, не нравились Хофи.
Первая встреча на высшем уровне между израильскими и маронитскими официальными лицами состоялась в августе 1976 года на ракетном катере, стоявшем на якоре недалеко от гавани Хайфы. В ней участвовали Камиль Шамун и Ицхак Рабин. "Вы будете вмешиваться?" - резко спросил Шамун. "Вы попросите нас?" - уклончиво ответил Рабин. Рабин действовал на основании доклада, подготовленного полковником Бен-Элиэзером. В докладе говорилось о расколе в рядах маронитов, о вопиющих военных недостатках, но в то же время подчеркивалась их преданность борьбе с ООП и широкая поддержка ополченцев населением. Рабин заверил Чамуна, что поставки израильского оружия будут увеличены. "Наш главный принцип - мы готовы помочь вам помочь самим себе", - объяснил он своему пожилому ливанскому гостю. После этой встречи марониты начали получать американские винтовки, противотанковые ракеты TOW и устаревшие танки "Шерман". Позднее было подсчитано, что за три года работы правительства Израиль вложил около 150 млн. долл. в укрепление маронитского ополчения в Ливане.
Помимо вооружения и обучения маронитских сил на севере Ливана, Израиль также оказывал помощь более мелким христианским военизированным формированиям на юге Ливана. Приграничная территория стала израильской сферой влияния. Контакты с ополченцами позволили Израилю наладить связи с другими слоями христианской общины. Забор, разделяющий две страны, был открыт в нескольких местах и стал известен как "хороший забор". Политика "хорошего забора" принесла Израилю друзей на другой стороне и способствовала расширению сферы влияния Израиля, но ее стратегическое значение оставалось довольно ограниченным.
Расширяя сферу своего влияния на юге Ливана, Израиль внимательно следил за действиями Сирии на остальной территории страны. Гражданская война в Ливане стала одним из главных вопросов межарабской политики. В октябре 1976
