– В каком это смысле? – пережевывая огромный кусок сандвича, поинтересовался я.
– Солнечный свет, то есть изрядная его часть, преобразуется эргами в силовые поля. – Энея отхлебнула пива, устремив взгляд на бескрайнее пространство листьев, окружавшее нас со всех сторон. Для голубых небес воздуха было маловато, но силовое поле поляризовало свет, ослабляя настолько, что можно было посмотреть на звезду, не боясь ослепнуть.
Я чуть не подавился:
– Эрги? Как в альдебаранских энергонакопителях? Эрги вроде того, что был в последнем гиперионском паломничестве?
– Да.
– А я думал, они вымерли.
– Не-а.
Сделав большой глоток пива из пластиколбы, я тряхнул головой.
– Ничего не понимаю.
– Это неудивительно, – улыбнулась Энея.
– Это место… Такое невозможно.
– Не совсем так. Тамплиеры и Бродяги трудились над этой биосферой – и другими такими же – тысячу лет.
Я с аппетитом жевал сандвич. Сыр и ростбиф – просто восхитительны.
– Так вот куда подевались тысячи и тысячи деревьев с Рощи Богов!
– Некоторые. Но тамплиеры вместе с Бродягами занимались созданием орбитальных кольцевых лесов и биосфер задолго до этого.
Я все смотрел и смотрел вдаль, пока у меня не закружилась голова. Такое ощущение, что мы висим на маленькой лиственной платформе над тысячами километров пустоты. Далеко внизу двигался какой-то крохотный зеленый прутик. Заметив радужную энергетическую оболочку, я понял, что вижу легендарный дерево-звездолет тамплиеров.
– Так она закончена? Это настоящая сфера Дисона? Шар вокруг звезды?
– До шара еще далеко, – покачала головой Энея, – хотя лет двадцать назад все это наконец-то связали в единую сеть. Технически – это сфера, но на данный момент она в основном состоит из дыр – некоторые диаметром в несколько миллионов километров.
– Фантастика! – Я потер щеку: щетина здорово уже отросла. – Значит, я был в отключке две недели?
– Пятнадцать стандартных дней.
– Обычно автохирург справляется быстрее. – Покончив с сандвичем, я прилепил тарелку к столику и взялся за пиво.
– Обычно – да, – согласилась Энея. – Рахиль, наверное, тебе сказала, что ты провел в автохирурге не так уж много времени. Почти все неотложные операции она сделала сама.
– Почему?
– В хирурге не было мест. Мы вывели тебя из фуги, как только прилетели, но трем пациентам автохирург был нужнее. Де Сойя целую неделю находился между жизнью и смертью. Сержант Грегориус был очень тяжело ранен… А третий офицер, Карел Шан, умер, не помогли все усилия автохирурга и врачей Бродяг.
– О черт… – Я опустил пиво. – Очень жаль.
Я как-то привык думать, что автохирург способен излечить все.
Энея посмотрела на меня так пристально, что я кожей ощутил тепло ее взгляда, словно лучи полуденного солнца.
– Как ты себя чувствуешь, Рауль?
– Великолепно. Кое-где немного побаливает. Ребра ноют. Шрамы зудят. И вообще, ощущение такое, будто я заспался на две недели… но чувствую себя хорошо.
Энея взяла меня за руку. В глазах ее блестели слезы.
– Для меня… твоя смерть… это было бы крушение всего, – помолчав, с трудом проговорила она.
– Для меня тоже. – Я пожал ей руку, поднял взгляд… И подскочил, послав пластиколбу в пространство и едва не последовав за ней. Удержали меня лишь липучие подошвы моих легких туфель. – Черти-дьяволы!
Издали существо напоминало каракатицу всего метров двух длиной, но я уже немного пообвыкся со здешними масштабами и знал, что это не так.
– Самый обыкновенный цеппелин, – объяснила Энея. – Для ухода за биосферой акератели используют десятки тысяч цеппелинов. Они не выходят за пределы воздушного купола.
– Он меня не съест?
– Вряд ли, – хмыкнула Энея. – Тот, что тебя заглотил, сообщил остальным, что ты малосъедобен.
Оглядевшись в поисках пива, я увидел колбу, кувыркающуюся метров на сто ниже, хотел было прыгнуть за ней, но вовремя одумался и сел на скамейку. Энея протянула мне свою колбу.
– Бери, там немного осталось. Еще вопросы?
– Ну, тут целая толпа вымерших, мифических и покойных личностей. Может, растолкуешь, как это получилось?
– Под вымершими ты подразумеваешь цеппелинов, сенешаи и тамплиеров?
– Ага. И эргов… хотя этих-то я пока ни одного не видел.
– Тамплиеры и Бродяги делали все возможное, чтобы спасти истребляемые разумные виды, как колонисты Мауи-Обетованной – дельфинов Старой Земли. Сначала от первых колонистов Хиджры, потом от Гегемонии, теперь – от Священной Империи.
– А мифические и покойные?
– Полковник Кассад?
– И Хет Мастин. А кстати – и Рахиль. Такое впечатление, что действующие лица чертовых гиперионских «Песней» заявились сюда всей толпой.
– Не совсем, – тихо и немного печально сказала Энея. – Консул мертв. Отцу Дюре даже не дали пожить. И мамы уже нет.
– Извини, детка…
Она снова погладила меня по руке.
– Ничего. Я понимаю, что ты имеешь в виду…
– А ты была раньше знакома с полковником Кассадом и Хетом Мастином?
Энея покачала головой:
– Конечно, мама мне о них рассказывала… Но они ушли еще до моего рождения.
– Ушли… – повторил я. – А разве не умерли?
Я принялся старательно вспоминать строфы «Песней». Согласно рассказу старого поэта, тамплиер Хет Мастин, Истинный Глас Древа, пропал во время путешествия через гиперионское Травяное море, вскоре после того как его звездолет-древо «Иггдрасиль» сгорел на орбите. Кровь в каюте тамплиера наводила на мысль, что это дело рук Шрайка. Он оставил эрга в кубе Мебиуса. Позже Хета Мастина нашли в Долине Гробниц Времени. Объяснить свое отсутствие он был не в состоянии – сказал лишь, что кровь в каюте принадлежала не ему, а потом еще что-то – про Древо Боли, – и умер.
Полковник Кассад исчез примерно в то же время, вскоре после вступления в Долину Гробниц Времени, но, согласно «Песням» Мартина Силена, полковник последовал за своей призрачной возлюбленной Монетой в далекое будущее, где и погиб в битве со Шрайком. Закрыв глаза, я начал неспешно декламировать:
Когда все кончилось,Монета с горсткой уцелевшихИзбранных Воиновотыскала Кассада на кровавом жнивье.Они осторожно извлекли егоиз смертельных объятийискореженного Шрайка,омыли и обрядили истерзанное телои понесли сквозь расступающуюся толпук Хрустальному Монолиту.
Там тело полковникаопустили на возвышение из белого мрамора,сложив оружие в ногах.Перед Гробницей запылал огромный костер,и во все уголки долиныдвинулись мужчины и женщиныс факелами в руках.Все новые и новые людиспускались с лазурного неба —на хрупких с виду летательных аппаратах,напоминавших мыльные пузыри,на энергетических крыльях,на зеленых и золотых светящихся кольцах.
Позже, когда над озаренной кострами долинойзасверкали холодные звезды,Монета простилась со всемии вошла в Сфинкс.Люди запели.На поле битвысреди изорванных знамени изрубленных панцирей,обломков клинков и оплавленныхкусков металлашныряли мелкие грызуны.К полуночи пение прекратилось.Толпы провожающих, затаив дыхание, отпрянули назад.Гробницы Времени засветились.Яростный антиэнтропийный приливотбросил людей к воротам долины,к сияющему в ночи городу.
А огромные ГробницыВдруг задрожали,свежая позолота потемнела, стала бронзовой.И они начали свой долгий путь в прошлое.
– Потрясающая память, – заметила Энея.
– Если я что-нибудь путал, то получал от бабушки оплеуху. Не уклоняйся от темы. Я полагал, что тамплиер и полковник умерли.
– Они умрут. Как и все мы, – ответила Энея. Я молча ждал, когда она выйдет из своей дельфийской фазы. – В «Песнях» говорится, что Шрайк унес Хета Мастина куда-то… в когда-то. Потом, после возвращения, он умер в Долине Гробниц Времени. В поэме не сказано, отсутствовал он один час или тридцать лет. Дядя Мартин просто не знал этого.
– А полковник Кассад, детка? – Я искоса поглядел на нее. – О нем в «Песнях» говорится довольно недвусмысленно. Полковник следует за Монетой в далекое будущее, вступает в битву со Шрайком…
– С легионами Шрайков, – поправила меня Энея.
– Ага. – Этого я никогда толком не понимал. – Но все происходит довольно связно… Он следует за ней, сражается, умирает, его тело кладут в Хрустальный Монолит, и оно вместе с Монетой отправляется в долгое обратное странствие сквозь время.
– Вместе со Шрайком, – кивнув, улыбнулась Энея.
Я пришел в замешательство. Шрайк вышел из Гробниц… Монета каким-то образом путешествовала вместе с ним… так что, хотя в «Песнях» ясно сказано, что Кассад уничтожил Шрайка в той великой последней битве, монстр каким-то образом остался в живых и вместе с Монетой и телом Кассада отправился обратно сквозь…
