Турецкий марш мобильника разбудил его довольно поздно.
– Привет. Ящик рядом есть? Врубай немедленно. Первый столичный. Только имей в виду, я здесь ни при чём. Мы вообще уже далеко - заинтриговал его голос Синички. И пока Максим тискал кнопки на пульте, журналистка рассказала, что уже трижды прошёл анонс хроники журналистского расследования и вот - вот начнётся. Но она к этому никакого отношения не имеет, вновь повторила женщина.
К счастью, журналисты шли только по следам исцелений. Крупным планом показали приют. Затем - "вдруг" прозревших детей, всё ещё находившихся там. Персонал, клятвенно заверявший факт выздоровления маленьких пациентов. Столичных врачей, пожимающих плечами, цитирующих истории неизлечимых недугов резвящейся детворы. Затем интервью дала Татьяна. О нём, Максиме, как неизвестном пророке… Рассказала, кто такие были пророки.
– В боги или ангелы повадками не вышел, так хоть пророком побуду, - улыбнулся подросток. Девушка знала и его имя, и фамилию. Не продала. На вопрос, куда направился новоявленный пророк, Татьяна с умилительной непосредственностью пожала плечами, а о том, как Макс выглядит нашла столь восхитительные эпитеты, что подросток покраснел от смущения.
Затем её место занял "Ванюша" - Татьянин бойфренд по вере. Он рассказал, то, что видел и о чём догадывался при исцелениях.
– Мы будем ждать тебя. Мы придём к тебе. Ты только не гони. Нельзя одному, - в камеру обратился он, и глаза парня вспыхнули фанатичным блеском.
– Ещё один попутчик. Ученик. Они что, не прикалываются? Всё на серьёзе? - прокомментировал Максим.
Но журналист не прикалывался точно. Он рассказал о трагедии своей коллеги - Синички. Затем показал Алёшу - искалеченного (вероятно из архивной съёмки), затем - куда-то вприпрыжку направляющегося, чисто символически держась за руку мамаши. С сообщением о том, что журналистка взяла "длительный отпуск" и куда-то съехала. И, наконец, совсем свежая хроника - красавица Людмила с Алексом на скамейке в сквере. И короткий рассказ о том, что с ней произошло до этого.
– Никаких комментариев, - сказала она в камеру.
– Оставьте нас хоть теперь в покое - дополнил Александр.
Затем было журналистское резюме. Некая таинственная сила исцелила неизлечимых детей и искалеченную девушку. Судя по историям болезней, это действительно не лечение, а исцеление. К примеру, у детишек от рождения не хватало одного - двух позвонков. Теперь они есть. Раньше это называли чудом. Но сегодня это - факт, который нуждается в объяснении. Журналистское расследование будет продолжаться.
После передачи начались звонки. Синичка вновь подтвердила, что не имеет к этому никакого отношения. Иначе, как он понимает, информация была бы полнее. Сообщила, что сейчас с ребёнком и Холерой "на морях".
– Как Алёша сейчас наслаждается жизнью, ты не представляешь! Носится, как ракета. Плавает, загорает. Я, кстати, тоже… Раньше то не могла. Ну, ты знаешь. Кстати, посылаю фото. Мы твои вечные должники… Пока.
На табло высветилось изображение ладной миниатюрной женщины и явно только на мгновенье замершего ребёнка на фоне моря.
– Мне бы тоже на море… С папулей, - вздохнул Максим, разглядывая фото. Наверняка, Холера снимал. И ведь ничего о нём не сказала… Наверное, неспроста. И чувство какой- то ревности, нет даже не ревности, а жалости к самому себе охватило подростка.
– Всё, всё, всё. Ещё одно дельце - и домой, решил он, набирая номер Алекса. Договорившись о встрече, Макс быстренько привёл себя в порядок и пошел вниз, выписываться. Забрав из камеры хранения свой кейс, он в укромном уголке переложил из него в карман несколько пачек, подумал, пробормотал " А моральный вред?" и добавил ещё. Затем купил в книжном магазине книжку стихов Патрика. Судя по всему, редактор был прав - не до стихов сейчас.
Как и договаривались, Алекс в скверике был один.
– Они сейчас больше Людку пасут, - сообщил парень о журналистах. - Во племя лихое. Когда это случилось, отбою не было. Потом, когда…ни одна сволочь не показывалась. Затем, когда этого прихватили, когда следствие шло, вновь тут как тут. Потом два года - никого. Теперь - снова. А, ну их!
– Вот эту книжку надо перевести на все языки, какие знаешь. Но это стихи. Это, конечно, труднее. Поэтому не торопись. Заказчик не спешит. Вот здесь пятьдесят тысяч.
– Таких гонораров не бывает - быстро отреагировал переводчик.
– Как видишь, бывает. И мне можно верить, правда?
– Но я не беру ни подачек, ни милостыни!
– Это заказ! Отработаешь. И потом, надо Людмилу отвезти отдохнуть. Ведь сколько пережила! Ты можешь за свои?
– Нет. Конечно нет… Но столько…
– Алекс, у меня много дел. Давай выход на этого, и я пошёл.
– Стой- стой. А расписку?
– Ты же у меня расписку не требовал, когда Людку доверил?
– Ладно…Держи, - он протянул Максу дискету, затем стиснул руку.
– Нужна будет моя помощь, моя кровь, моя жизнь - только свисни!
– Договорились. Привет Людмиле. И не жадничай с деньгами. Ей сейчас необходимо оттянуться по полной программе. Тебе, кстати, тоже.
– Ну, это мы уже как - нибудь устроим. Ребята разжали рукопожатие и разошлись.
В ближайшем компьютерном кафе Максим из переданного диска узнал адрес и номера телефонов исполнителя. Потом вгляделся в его фотографию. Морда как морда. В меру наглая, в меру откормленная. Выродок, как выродок. Ничего такого, от чего бы шевельнулась жалость. Вот только светиться больше в столице не хотелось. А с этим без пальбы не обойдется. Тоже, небось в сигнализации всё. Юноша вспомнил первый опыт телефонной казни билльярдного королька и решил попробовать усовершенствовать этот способ возмездия. Выйдя на улицу, он набрал из таксофона домашний номер киллера.
– Только бы, только бы, только бы, - повторял он. И его желание исполнилось.
– Ну? - раздалось в трубке.
– Извините, я туда попал? Мне Потапов нужен, - завязывал разговор Максим, мысленно двигаясь по соединившему его с абонентом кабелю.
– И зачем он тебе?
– Разговор пойдёт о ста тысячах баксов,- продолжал Макс, пытаясь затянуть разговор.
– О таких вещах по телефону не трепятся.
– Ну да, ну да, просто… Ну, понимаете, встретится надо… - юноша уже выдел длинную пульсирующую ленту, на обратном конце которой находилось ухо Потапова.
– И что ты мне расскажешь про сто тысяч при встрече?
– Вообще- то… настроился Макс. Вообще-то получи за девушку! - он пустил по этой ленте волну ненависти, волну, разъедающую плоть, волну такой же боли, которую впитал в себя и растворил затем, исцеляя Людмилу. Он еще увидел, как эта жуткая черная волна обдала лицо киллера, услышал рёв боли, после чего связь прервалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
