Какие? Не отец, не мать. Возможно – родственник или друг детства. Вероятнее всего, взрослый человек. Тетя Эльса?
Провалы в памяти. Напоминает диссоциативное расстройство личности / расщепление личности.
Виктория ничего не понимает. Очень скоро ее прерывают шаги в прихожей.
– Что такое переходный объект? – Виктория чувствует себя обманутой, потому что терапевт пишет вещи, о которых они не говорили.
Старуха снова садится.
– Переходный объект, – говорит она, – это предмет, который представляет кого-то или что-то, от чего человеку сложно отделить себя.
– Как что? – быстро спрашивает Виктория.
– Ну, когда мама отсутствует, ребенка может утешить мягкая игрушка или игрушка-одеяльце, потому что этот предмет как бы дает понять: мама здесь. Когда мама отсутствует, вместо нее остается этот предмет и помогает малышу преодолеть зависимость от мамы, перейти к самостоятельности.
Виктория все равно не понимает. Она ведь не ребенок, она совершеннолетний человек. Взрослый человек.
Ей не хватает Солес? Деревянная маска – переходный объект?
Люффарен, собачка из кроличьего меха. Виктория и не помнит, откуда она взялась.
– Что такое диссоциативное расстройство личности и расщепление личности?
Старуха улыбается. Виктории кажется, что у нее грустный вид. – Понимаю, ты заглянула в мой блокнот. То, что там написано, не есть истина в последней инстанции. – Терапевт кивает на лежащий на столе блокнот. – Там просто мои размышления о наших беседах.
– Но что значит диссоциативное расстройство личности и расщепление личности?
– Это значит, что в человеке живут несколько автономных личностей. Это… – Терапевт прерывает себя, становится серьезной. – Я не ставлю тебе диагноз, – продолжает она. – Я хочу, чтобы ты это понимала. Лучше смотри на это как на черты твоей личности. – Что вы имеете в виду?
– ДРЛ означает диссоциативное расстройство личности. Логическая самозащита, попытка мозга справиться с трудностями. Человек развивает в себе разные личости, самостоятельные. Отдельные друг от друга, чтобы оптимальным образом действовать в различных ситуациях.
“Что это значит? – думает Виктория. – Автономия, диссоциация, отделенность, самостоятельность?”
Она отделилась и действует самостоятельно, независимо от себя самой благодаря тем другим, которые в ней? Абсурд.
– Простите, – извиняется Виктория, – мы можем продолжить потом? Кажется, мне надо отдохнуть.
Она засыпает на диване и спит несколько часов. Когда она просыпается, на улице еще светло, шторы не шелохнутся, свет стал бледнее, вокруг тишина. Старуха вяжет, сидя в кресле.
Виктория спрашивает терапевта о Солес. Она реальна? Старуха отвечает, что Солес может оказаться пад черицей, но что она имеет в виду?
Ханна и Йессика существуют на самом деле, это ее одноклассницы из Сигтуны, но они есть и внутри нее, и они – Трудяга, Аналитик и Зануда.
Солес тоже существует на самом деле, эта девочка живет во Фритауне в Сьерра-Леоне, и в реальности ее зовут как-то по-другому. В то же время Solace Aim Nut есть внутри Виктории, и она – Помощник.
Сама же она – Рептилия, которая делает только то, что ей хорошо знакомо, и Лунатик, который видит, как проходит жизнь, – и бездействует. Рептилия ест и спит, а Лунатик стоит в стороне и смотрит, что делают другие части Виктории, – смотрит, но не вмешивается. Лунатик нравится ей меньше всего, но она знает, что он самый жизнеспособный и именно эту часть надо культивировать. Остальные следует изгнать.
Остается еще Девочка-ворона, и Виктория знает: эту часть изъять из нее невозможно.
Девочка-ворона не поддается контролю.
В понедельник они едут в Накку. Терапевт организовала медицинское обследование, которое подтвердит, что в детстве Виктория пережила сексуальные посягательства. У нее нет никакого желания подавать заявление на отца, но терапевт говорит, что заявление в полицию может подать врач.
Вероятно, ее направят в Управление судебной медицины в Сольне для более основательного обследования.
Виктория объясняла этой женщине, почему не хочет подавать заявление на отца. Бенгт Бергман для нее умер, к тому же она не выдержит встречи с ним на судебном процессе. Ее желание задокументировать нанесенный ей ущерб преследует другие цели.
Она хочет начать сначала, стать новой личностью, обрести новое имя и новую жизнь.
Терапевт говорит, что она станет новой личностью с новыми документами, если к тому есть достаточно веские основания. Поэтому-то им с Викторией и надо съездить в больницу.
Когда они заворачивают на парковку перед больницей Накки, Виктория уже планирует свое новое будущее.
Прошлого будущего никогда не существовало, потому что его отнял у нее Бенгт Бергман.
Но теперь у нее появится шанс начать сначала. Она получит новое имя, защищенный личный номер, она научится заботиться о себе, получит образование, найдет работу в каком-нибудь другом городе.
Она будет зарабатывать деньги и содержать себя сама. Может, выйдет замуж и родит ребенка.
Она станет нормальным человеком, каких миллионы.
Гамла Эншеде
Жанетт и София сидели в гостиной.
В Гамла Эншеде было темно, стояла почти абсолютная тишина, только с дороги доносились голоса каких-то подростков. Сквозь тощую, лишенную листьев, почти трагическую живую изгородь из татарской жимолости пробивался голубовато-серый свет из окна соседской гостиной: соседи, как почти все в это время, смотрели телевизор.
Жанетт поднялась, отошла к окну и опустила жалюзи, обошла диван и села рядом с Софией.
Она молча ждала. Пусть София решит, продолжат ли они говорить о работе (что, собственно, послужило предлогом для того, чтобы пригласить ее в гости) или перейдут к чему-то более личному.
К тому, что началось и продолжается между ними.
У Софии был несколько отсутствующий вид, однако она напомнила Жанетт о профиле преступника.
– Давай глянем? – Перегнувшись через подлокотник дивана, София достала из сумочки блокнот. – Я же ради этого и приехала.
– Давай, – согласилась Жанетт.
Она была разочарована: София предпочла говорить о работе. Но в любом случае время еще не такое позднее, подумала она. И Юхан сегодня ночует у приятеля. Другое тоже успеется. Жанетт откинулась на спинку и приготовилась слушать.
– Многое говорит за то, что преступник – человек со всеми признаками пограничного расстройства. – София полистала блокнот, словно что-то ища.
– Как это проявляется?
– Он не чувствует границы между собой и другими.
– Примерно как при шизофрении?
Жанетт отлично знала, что значит пограничное расстройство, но хотела, чтобы София развила мысль.
– Нет-нет, совсем не так. Тут все совершенно по-другому. Человек мыслит в ключе “или – или”, он делит весь мир на черное и белое. Добро и зло. Друзья и враги.
– То есть те, кто не являются его друзьями, автоматически становятся его врагами? Примерно как Джордж Буш выразился перед тем, как вторгся в Ирак? – улыбнулась Жанетт.
– Да, примерно так. – София улыбнулась ей в ответ.
– А как ты объяснишь жестокость убийств?
– Тут важно смотреть на событие – ну то есть на убийство – как на особый язык. Выражение чего-то. – Вот как. – Жанетт подумала об увиденном.
– Итак. Преступник инсценирует перед собой свою собственную драму, и мы должны понять, что пытается сказать этот человек своими на первый взгляд иррациональными действиями. – С рядовым воришкой разобраться проще. Крадет, чтобы добыть денег на наркоту.
– Конечно. Даже в нашем случае многое поддается толкованию, но кое-что меня озадачивает.
– Например?
– Для начала – я считаю, что убийства были спланированы.
– Я тоже в этом абсолютно убеждена.
– Но в то же время чрезмерная жестокость указывает на то, что убийства совершались в приступе ярости. – И о чем тогда это говорит? О желании власти?
– Именно. Сильнейшая потребность доминировать и полностью контролировать другого человека. Жертвы тщательно выбраны, но в то же время и случайны. Юные мальчики без документов.
– Похоже на садизм. Что скажешь?
– Что убийца испытывает глубокое удовлетворение, истязая своих жертв. Он наслаждается, созерцая их бессилие и беспомощность. Возможно, происходит даже сексуальная подзарядка. Настоящий садист не может испытать сексуальное удовлетворение по-другому. Иногда жертву держат где-то в заключении и насилие растянуто во времени. Такого рода изнасилования часто заканчиваются убийством, в этом нет ничего необычного. Подобные преступления чаще всего тщательно спланированы и не совершаются из-за внезапной вспышки ярости.
– Но зачем столько жестокости?
