Публикация «Леса и степи» вызвала сочувственные отзывы Ап. Григорьева: «…особенно замечательны у г. Тургенева три, превосходные страницы описательной поэзии, названные им: „Лес и степь“» (Москв, 1851, № 6, с. 279). Эти страницы критик считал проникнутыми «истинно поэтическою симпатиею к природе» (Отеч Зап, 1850, № 1, отд. V, с. 18).
Но вот вы собрались в отъезжее поле… — Отъезжее поле — отдельное охотничье угодье, куда выезжали на продолжительный срок, располагаясь там станом.
…далеко в поле гуськом торчат драхвы… — Драхва (дрофа) — степная птица семейства журавлиных.
Незавершенное
Реформатор и русский немец
Источники текста
ЧА1— «Русский немец». Черновой автограф на листе почтовой бумаги с датой начатого письма: «Берлин, 13-го / 1-го апреля 1847 г.» Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 86; описание см.: Mazon, p. 54; фотокопия — ИРЛИ, Р. 1, оп. 29, № 230.
ЧА2— «17. Реформатор и р<усский> н<емец>». Черновой автограф, на двух сторонах листа большого формата (368 x 234). Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 86; описание см.: Mazon, p. 54; фотокопия — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 230.
БА — «XVII. Реформатор и русский немец». Беловой автограф от начала рассказа до слов: «Приехал он к нам — Спас» — на трех листках (пяти страницах) почтовой бумаги. Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave, 86; фотокопия — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 230.
Впервые опубликовано А. Мазоном: Лит Насл, т. 73, кн. I, с. 26–33, с репродукциями на с. 31 и 37.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, ПСС и П, Сочинения, т. XIII, с. 307–314.
Печатается: «Реформатор и русский немец» — по БА (до слов: «Приехал он к нам», с. 367) и по ЧА2 (далее до конца); «Русский немец» — по ЧА1.
Оба очерка представляют собой две редакции одного, не законченного Тургеневым рассказа, предназначавшегося для «Записок охотника». Замысел его возник из двух очерков — «Русский немец» (первоначальное заглавие — «Помещик из немцев») и «Реформатор». Название первого очерка впервые встречается в Программе I (наст. том, с. 374), датируемой апрелем — началом мая 1847 г. К этому же времени относится и сохранившийся черновой набросок очерка, о чем свидетельствует дата начатого» на том же листке письма: «13-го / 1-го апреля 1847 г.» Работа над очерком продолжалась, по-видимому, до ноября-декабря 1847 г., что подтверждается датировкой рассказа «Смерть» (см. наст. том, с. 485): при работе над ним Тургенев использовал лист с незаконченным и отброшенным «Русским немцем». Здесь же, непосредственно за последней фразой, следуют рисунки, перечень журналов, не относящаяся к тексту немецкая фраза. Все это свидетельствует о прекращении работы над очерком.
Второй замысел — «Реформатор» — возник одновременно с «Русским немцем». В Программе I он фигурирует, возможно, под заглавием «Помещик Иван Бессонный». Однако, кроме дальнейшего упоминания в Программах V, VI, VIII (наст. том, с. 377–381), никаких реальных свидетельств о том, что Тургенев вообще работал над очерком «Реформатор», нет. С конца 1847 до начала 1848 г. он, по-видимому, не возвращался к замыслам, хотя оба они были названы в объявлении о подписке на «Современник» на 1848 год (см.: Моск Вед, 1847, № 154, 25 декабря). Только в мае-июне 1848 г. Тургенев приступил к работе над рассказом «Русский немец и реформатор», объединившим в себе оба замысла (Программа IX — наст. том, с. 381). В ЧА2и в БА рассказ был назван «Реформатор и русский немец» и обещан читателям «Современника» на 1849 год (см.: Совр, 1848, № 9-10, с.1 — 10 особой пагинации). Однако рассказ к сроку закончен не был, а ко времени отъезда Тургенева из Парижа в Россию в июне 1850 г. работа над ним окончательно прекратилась.
Позднее, объясняя П. В. Анненкову причину прекращения работы. Тургенев писал в письме к нему от 25 октября (6 ноября) 1872 г.: «Отрывков из „Записок охотника“ напечатано 22; всех их было приготовлено 26. Из ненапечатанных 4-х два были начаты: „Русский немец и реформатор“ и „Землеед“ <…>. Первые два оставлены, потому что я знал, что никакая тогдашняя ценсура их бы не пропустила». К оставленному замыслу Тургенев вернулся незадолго до этого письма, намереваясь закончить его «до зимы», как писал он 13 (25) августа 1872 г. издателю газеты «Неделя» Е. И. Рагозину, которому и был обещан рассказ (объявление о предстоящей публикации «повести» Тургенева см.: Неделя, 1872, № 31–32, 15 ноября). Но это обещание осталось невыполненным: набело было переписано лишь начало рассказа, существовавшее почти в таком же виде уже в 1848 году.
По сохранившимся фрагментам трудно судить о том, что представлял собою очерк «Реформатор» и какова могла быть форма использования очерка «Русский немец» в предполагавшемся контаминированном произведении. О проблематике «Реформатора» и причинах, побудивших Тургенева объединить его с рассказом «Русский немец», дает некоторое представление запись Н. А. Островской одной из ее бесед с писателем. «Зашел как-то разговор об одном господине, давно умершем (Зиновьеве), — пишет мемуаристка и далее передает рассказ Тургенева. — Он был человек не злой и порядочный, … только невыносимый: у него, бывало, всё — государственное дело, вечно он был озабочен. Я его об одном просил: „Сделайте милость, 3., не застегивайте при мне сюртука!“ Так он важно пуговицы застегивал, что на нервы действовало. Я пробовал его изобразить в повести, которая должна была войти в состав „Записок охотника“. Представлено было два помещика. Один 3., в своей деревне всё распоряжался, всё порядок водворял — мужиков обстроил по своему плану, заставлял их пить, есть, делать по своей программе; ночью вставал, обходил избы, будил народ, всё наблюдал. Другой был немец рассудительный, аккуратный, но — у обоих мужикам было плохо. Только 3. вышел у меня до того поразительно похож на Николая Павловича, что нечего было и думать печатать, цензура ни за что бы не пропустила» (Т сб (Пиксанов), с. 83–84). Вероятно, именно так повесть и была задумана. И хотя между фрагментом рассказа «Русский немец и реформатор» и наброском «Русский немец» не обнаруживается никаких связей, тем не менее можно с достаточной определенностью судить о составных частях объединенного замысла: оба помещика, нигде не фигурирующие во взаимном сопоставлении, достаточно ярко обрисованы каждый в отдельности и, несомненно, именно они должны были быть представлены в «повести». Рассудительный и аккуратный немец — это Леберехт Фохтлендер, герой очерка «Русский немец», а помещик, который «в своей деревне всё распоряжался, всё порядок водворял», узнается в Е. А. Ладыгине, герое фрагмента «Реформатор и русский немец»[128]. В этом фрагменте Ладыгину уделено основное внимание. Образ Ладыгина входит в галерею тех помещиков, мнимых знатоков и реформаторов народной жизни, которых Тургенев изобразил в других рассказах цикла (таковы, например, Александр Владимирович Королев и Василий Николаевич Любозвонов из рассказа «Однодворец Овсяников», петербургский чиновник из рассказа «Два помещика»).
Выходные данные
Печатается по решению Редакционно-издательского совета Академии наук СССР
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. П. АЛЕКСЕЕВ (главный редактор), В. Н. БАСКАКОВ (зам. главного редактора), А. С. БУШМИН, Н. В. ИЗМАЙЛОВ, Н. С. НИКИТИНА
Тексты подготовили и примечания составили: А. Л. Гришунин, Л. М. Долотова, А. П. Могилянский, Т. И. Орнатская, Л. Н. Смирнова
Вступительная статья к примечаниям написана М. П. Алексеевым, А. Л. Гришуниным, Р. Ю. Данилевским, А. Г. Цейтлиным
Редакторы третьего тома С. А. Макашин и Н. С. Никитина
Редактор издательства M. Б. Покровская
Оформление художника М. В. Большакова
Художественный редактор С. А. Литвак
Технический редактор Н. П. Кузнецова
Корректоры E.H. Белоусова, Г. М. Котлова
ИВ № 15 599
Сдано в набор 14.03.79. Подписано к печати 02.08.79.
Формат 84 Х 108 1/32 Бумага типографская № 1.
Гарнитура обыкновенная. Печать высокая.
Усп. печ. л. 21,72 Уч. — изд. л. 28,9
Тираж 400 000 экз. Тип. зап. № 3870.
Цена 3 р. 30 к.
Издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
Ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Красного Знамени Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
Москва, М-54, Валовая, 28
Примечания
1
«Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов; орловское наречие отличается вообще множеством своебытных, иногда весьма метких, иногда довольно безобразных слов и оборотов.
