Среди зафронтовых оперативных групп органов госбезопасности энергичной разработкой формирований ОУН и УПА занимались, в частности, следующие.
Опергруппа 4-го Управления НКГБ УССР (на базах партизанского соединения Б. Шангина) в октябре – декабре 1943 г. захватила до 30 функционеров ОУН, получала сведения на 50 территориальных «проводов» подполья, о референтурах СБ ОУН, захватила важные директивные документы и коды подполья, приобрела несколько ценных оперативных источников в «проводах» ОУН в Германии и Австрии. По сообщениям агента группы, имевшего «широкие связи среди руководящих кадров ОУН и УПА и давшего исключительно ценные данные об антисоветской деятельности украинских националистов», ликвидировали ряд функционеров ОУН, а 87 – взяли на оперативный учет.
Опергруппа «Победители» Д. Медведева создала агентурные позиции среди подполья ОУН Волыни, получив через них сведения об их отношениях с немцами, вражде между бандеровцами и повстанческими формированиями Тараса Боровца («Бульбы»), ориентировавшегося на эмиграционое правительство Украинской Народной Республики.
Опергруппа «Разгром» Г. Бурлаченко («Петрова»), действовшая на базах партизанского соединения В. Бегмы, приобрела 20 оперативных источников среди участников ОУН и УПА, выявила 932 и захватила 56 подпольщиков ОУН, добыла ценные сведения о тактике и составе националистического подполья. По информации группы партизаны уничтожили 300 повстанцев. В задании группе говорилось о возможности вербовки украинских националистов, работающих в Ровно в учереждениях рейхскомиссариата «от лица английской разведки», целесообразности постановке агентуре заданий по продвижению с немцами на Запад и внедрения в «контрреволюционную украинскую эмиграцию».
Разведка на базе партизанского соединения Д. Николайчика с помощью завербованной среди членов ОУН агентуры создала легендированную подпольную организацию (10 человек), с помощью которой вскрыла сеть подполья ОУН в семи районах Волынской области, перевербовала и активно использовала для дальнейшей разработки подполья 36 националистов.
Опергруппа НКГБ УССР «Волынцы» П. Форманчука (соединение партизан В. Бегмы) создала две резидентуры (42 источника) по разработке националистического подполья, добыла сведения о структуре и формах работы СБ УПА, ликвидировала одну из ее резидентур, уничтожила 25 функционеров ОУН.
Резидентура НКГБ УССР «Тайга» (ее деятельность держал на контроле начальник 4-го Управления НКГБ СССР Павел Судоплатов) имела ценную агентуру, через которую оперативно добыла сведения об обстоятельствах нападения повстанцев на командующего 1-м Украинским фронтом Н. Ватутина 29 февраля 1944 года.
Опергруппы «Шквал», «Зарубежные» и ряд других формирований НКГБ УССР, выведенных за рубеж, основной задачей имели внедрение агентуры в среду украинских националистов и ликвидацию их руководителей.
Группа «Унитарцы» В. Хондожко[810], направленная 4-м Управлением НКГБ УССР на базу партизанского соединения С. Ковпака в августе 1943 г. Одним из ее приоритетных заданий определялось приобретение агентуры среди украинских националистических формирований, продвижение ее в руководящие звенья зарубежных организаций ОУН, добывание документов и пропагандистской литературы. Группа приобрела 49 оперативных источников в среде ОУН.
По этой же линии продуктивно работала созданная «Унитарцами» в Львове резидентура «Восточные» (7 участников). Ее агенты смогли добыть списки агентуры СБ, направленной в восточные области УССР, и решения по этому же вопросу, принятые на совещании в Львове руководителей ОУН и командиров УПА. Информатор группы «Аня» работала секретарем главы оккупационной администрации Вехтера, получая информацию о связях немцев с лидерами ОУН и УПА. Добыла материалы о переговорах и разведывательном сотрудничестве ОУН(б) со спецслужбами рейха, программные документы ОУН, приказы УПА, решения III Чрезвычайного большого сбора (съезда) ОУН(б), принявшего новую (по сути – социалистическую) программу организации[811].
Дополнительно отметим, что сведения разведчиков и агентов группы «Унитарцы» по националистической линии были едва ли не наиболее ценными в тех условиях. Кроме упомянутых выше данных, их источники добыли карту укрпелений Льова, установили личности 582 украинских и 78 польских националистов, сообщили о принятых Волынским проводом ОУН решений о начале террористической кампании, освобождении немцами лидеров ОУН(б), о диверсионной работе УПА и ее совместной с немцами борьбы с советскими партизанами. Им стали известны материалы совещания командиров АК в Люблинском округе, факты о деятельности английской разведки на Западной Украине, учебные материалы ОУН и УПА[812].
«Особое задание» тщательно прорабатывалось, о чем дает представление документация опергруппы НКГБ УССР «Дружба» Н. Онищука от 17 ноября 1943 г., в 1943–1944 гг. добывшей немало ценных сведений и оригинальных документов движения ОУН и УПА. Предписывалось восстановить связь с оставленной агентурой по линии украинских и польских националистов, приобрести новые оперативные источники в их среде, в отрядах УПА, продвигать их в зарубежные центры ОУН. Обращалось внимание на «максимальную осторожность» в работе с националистами, «имеющими большой опыт подпольной работы», необходимость сбора предварительных данных о них, получения санкций на их вербовку от НКГБ УССР[813].
Помимо ОУН бандеровского течения, 4-е Управление НКГБ УССР вело разработку повстанцев «Полесской сечи» Т. Боровца-Бульбы, вооруженых формирований ОУН (А. Мельника)[814].
Энергичную работу против ОУН и УПА вели специальные формирования партизанских отрядов. Уже в конце 1942 г. упомянутый генерал-майор Аргунов в основные задачи партизанской разведки на зиму 1942/1943 гг. внес внедрение агентуры в националистическое движение. 11 января 1943 г. начальник ЦШПД П. Пономаренко утвердил план усиления партизанства Украины путем передислокации в республику нескольких партизанских соединений, в том числе «для проведения ряда мероприятий по разложению полиции и националистических формирований противника». 3 ноября 1943 г. заместитель начальника ЦШПД С. Бельченко и начальник РО УШПД М. Анисимов направили партизанам директиву № 3762, которая обязывала выявлять и брать на учет националистические формирования, создавать в них агентурные позиции, выяснять структуру, численность, идейно-политические установки, данные о руководящем составе и отношениях с немцами.
В период наступления Красной армии на Правобережную и Западную Украину перед разведкой партизан ставилась задача: «вступив в полосу активных действий украинских националистов, вести всестороннюю разведку наличия их вооруженной силы, мест дислокации, структур управления, связей с разведывательными органами других государств, фамилий командиров и политических руководителей, их отношений с оккупантами и населением»[815]. Собранная спецгруппами информация позволила уже к концу 1943 г. предоставить 4-му Управлению НКГБ СССР достаточно полные обзоры о структуре, тактике, социальном и командном составе, вооружении, Службе безопасности, идеологической работе в УПА, содержании пропаганды ОУН на другие народы СССР[816].
В литературе достаточно полно описана деятельность агентурно-боевых групп органов госбезпасности, составленных из перевербованных повстанцев и действовавших под личиной подразделений УПА или боевок СБ ОУН[817]. Не случайно именно «из недр» зафронтового управления появилась идея и первые случаи успешного боевого применения специальных агентурных групп из числа завербованных участников украинского повстанческого движения и действовавших под видом УПА или подполья ОУН в интересах НКГБ УССР.
Инициатором создания «конспиративно-разведывательных групп» (как он сам назвал их в предложениях руководству НКГБ республики) выступил офицер госбезопасности Виктор Кащеев, заместитель начальника отделения 4-го Управления НКГБ УССР. Войну он встретил оперуполномоченным контрразведывательного отдела УНКГБ по Сталинской области. Воевал в составе партизанского отряда им. Хрущева. С тяжелым ранением ноги, едва избежав ампутации, попал в плен к словацкой части под Яготином на Киевщине 25 сентября 1941 г. Проявил находчивость, выдав себя за рядового шофера, мобилизованного в Донбассе, привезшего в Киев боеприпасы, лишившегося документов в «сгоревшей машине». Вскоре его и массу рядовых пленных попросту распустили по домам (в отчете Кащеев описал нечеловеческие условиях содержания пленных во временных лагерях под открытым небом, где их косил голод и инфекционные болезни). После освобождения части украинских земель прошел проверку в особом отделе 15-го стрелкового корпуса и прибыл в 4-е Управление НКГБ[818].
