— И я был рад, — чинно отозвался Джон.
Когда глашатай удалился, в комнате остались Традескант и его невестка.
— Королевская служба, — мрачно произнесла Джейн. — Моему мужу это не понравится.
Джон нахмурился.
— Ему придется с этим смириться. Королю нельзя отказывать. Ты все слышала. Мое согласие было простой формальностью. Глашатай уже знает день, когда мне предстоит приступить к работе.
— Мы договаривались, что никогда не будем кому-то служить.
— Но мы никогда не думали о таком варианте. Возможно, все будет не так уж и плохо. — Традескант обернулся и выглянул из окна на свою маленькую ферму. — Я слышал, у них великолепная оранжерея. Но им редко удается заставить деревья цвести. Там есть сад отдельно для короля и отдельно для королевы. В большом саду установлен огромный фонтан. И весь дворец построен как деревня, украшенная садами, в которой один двор беспорядочно перетекает в другой, и все это на берегу Темзы. Нужно в каждом уголке посадить прелестное растение и таким образом связать все постройки в единое целое, тогда каждый уголок будет отлично смотреться.
Тут Джейн поняла, что ее свекор отодвигает в сторону принцип независимости ради возможности сделать еще один великолепный сад. Она гордо направилась к двери.
— Мне сказать Джею или вы сами? — холодно осведомилась она. — Ему наверняка не понравится перспектива сооружать красивые виды для такого короля.
— Я сам скажу, — рассеянно промолвил Джон. — Интересно, хватит ли нам саженцев каштана, если понадобится по одному в центре каждого двора?
За обедом Джон поделился с сыном новостями, хотя как только вошел в столовую, то сразу понял, что сын уже предупрежден невесткой.
— Я поклялся никогда не работать на хозяина, — отрезал Джей.
— Это будет работа на меня, — кротко поправил Джон. — Работа для всех нас. Во имя общего благополучия.
Джей посмотрел на жену, и та напрямик заявила:
— Это будет сад для королевы. Тщеславной еретички.
— Допустим. Но в данной ситуации она просто платит деньги. Она не будет руководить нами. Джею даже не понадобится общаться с ней.
— Что-то есть в них такое, что встает у меня поперек горла, — задумчиво проговорил Джей. — Что-то есть в человеке, который утверждает, что он ближе к Богу, чем я. Который считает, что он лучше меня, что почти ангел. И даже если я никогда с ним не встречусь и никогда не буду служить ему, все равно у меня не лежит к нему душа.
— Потому что это ересь, — категорически вставила Джейн.
— Не только поэтому. — Джей покачал головой. — Понимаешь, это отрицает меня. Отрицает тот факт, что я точно так же иногда размышляю. Что у меня есть идеалы, как и у него. Что я тоже стремлюсь к чему-то, молюсь о лучшей жизни, думаю о дне Страшного суда, о Судном дне. И если он настолько выше меня, почти ангел, значит, мне нет нужды думать, надеяться и молиться, потому что вряд ли Господь прислушается ко мне, когда на коленях стоит сам король. Получается, что чем важнее он, тем ничтожнее я.
Он оглядел удивленные лица родни и добавил, словно защищаясь:
— Боюсь, я не особо понятно выразился. Не очень я силен в подобных рассуждениях. Это просто некоторые мысли.
— Но твои мысли отрицают короля, — заметил Джон. — Этого или любого другого. Хорошего или плохого.
Его сын нехотя кивнул.
— Я просто не понимаю, как один может ставить себя выше другого. Не понимаю, зачем человеку больше одного дома. Зачем нужны дюжины домов и сотни слуг. И как человек может быть ближе к Богу со всем этим. Ведь все это только отдаляет от Бога.
Джон неловко поерзал на деревянном стуле.
— Так учат левеллеры,[40] сын мой. А потом ты придешь к выводу, что нет короля, кроме Господа нашего Иисуса, и что пора отнимать общинные земли и пустоши.
— Мне все равно, кто так учит, — ровно ответил Джей. — Я не побоюсь озвучить свои мысли, даже если какие-то экстремалы думают так же. Я знаю, что прав: Англии было бы куда лучше, если бы во главе не стоял человек, который говорит от имени народа, уверяет, что знает нас, а сам абсолютно ничего не знает о таком человеке, как я.
— У него есть советники.
Джей пожал плечами.
— Его окружают придворные и льстецы. Он слышит только их слова, а они внушают ему только то, что он хочет услышать. У него нет ни здравого смысла, ни мудрости. Он в ловушке собственного тщеславия и невежества, как рыба в садке, которая ничего другого не ведает и потому уверена в собственной божественной неповторимости. Но если бы она могла дышать воздухом и видеть небо, то поняла бы, что она всего-навсего большая рыба.
Традескант хрюкнул от смеха, представив себе длинное печальное лицо монарха в сравнении с мордой карпа.
— А кого ты наймешь, если Джей откажется работать с тобой? — задала практичный вопрос Элизабет.
— Придется найти кого-нибудь, — вздохнул Джон. — Многие обрадуются такому предложению. Но я бы лучше поработал с тобой, сынок. И мне кажется, ты просто обязан согласиться, если я хорошо тебя прошу.
— Ты ведь не доведешь меня до открытого бунта, — предостерег Джей. — Ты ведь будешь уважать мое мнение, отец. Я взрослый человек.
— Тебе двадцать два, — отозвался Джон. — Только-только отметил совершеннолетие. Ты сам сделал выбор: у тебя жена и ребенок. Но я все-таки твой отец, и если ты откажешься от моего предложения, значит, мне придется зарабатывать на хлеб для твоей семьи.
— Я работаю здесь! — воскликнул уязвленный Джей. — И работаю много!
— Зимой практически нет дохода, — напомнил Традескант. — Мы живем на сбережения. Продавать нам особо нечего, и в плохую погоду посетители предпочитают оставаться дома. В прошлом году к весне мы потратили почти все, что у нас было. А во дворце будут платить круглый год.
— Католическое золото, — тихо вставила Джейн, обращаясь к своей тарелке.
— Честно заработанное нами, — добавил Джон. — Я старый человек. И я даже не предполагал, что мне придется трудиться на стороне, чтобы содержать твою семью, Джей. И что твоя совесть для тебя важнее, чем долг передо мной.
— Вот всегда так! — взорвался Джей, бросив гневный взгляд на отца. — Ты всегда сам решаешь, когда уходить и когда возвращаться. А я всегда обязан подчиняться. И теперь, когда у нас есть дом, где я очень хочу остаться, да и ты тоже можешь остаться, ты все-таки уходишь. И я должен идти с тобой!
— Я не свободен в выборе, — сурово произнес Джон. — Это воля короля.
— Да откажи ты ему! — закричал Джей. — Хоть раз в жизни ослушайся всех этих важных шишек. Хоть раз в жизни скажи, что думаешь на самом деле! Хоть раз в жизни подумай сам! Откажи королю!
