— Тысяч?
— По предварительной оценке. Сами паруса не знают точно, Они очень редко умирают.
—Подожди-ка, — сказал Джанер и повернулся к Борису. — Что случилось с тем подростком-прадором?
— Мы так и не нашли его. Скорее всего, ему удалось добраться до моря, — ответил Борис, но его снова попросили замолчать.
Джанер увидел, что Амбел еще не дошел до конца своего повествования, и вернулся к разговору с разумом.
— Тем не менее это не дает ответа на вопрос, почему он хочет разместить твое гнездо именно на этой скале.
— Обманщик хочет пригласить всех на эту планету — чем больше существ из контролируемого Правительством мира здесь окажется, тем более широкие перспективы открываются перед ним и его сородичами. Кроме того, я считаю, что он предложил нам разместиться на этой скале, чтобы получать арендную плату.
— В каком виде, позволь спросить?
— В виде денег, конечно, на которые он сможет купить стимуляторы для всех парусов. А кроме них каналысвязи с ИР, современные инструменты и прочие чудеса техники. Как заметил сам Обманщик: «Если ты тысячу лет сидишь на одной скале и говоришь только о том, ветреная сегодня погода или нет, то начинаешь с искренним уважением относиться к библиотечным компьютерам, стенам и солнечным батареям». Мне почему-то кажется, что в самом ближайшем будущем хуперам придется научиться обращаться с обычными парусами и такелажем.
— Ты мог бы устроить гнездо здесь, совершенно бесплатно.
— Скала выглядит более привлекательной. Например, хуперы почти не бывают на ней.
— Ты считаешь, они представляют опасность для тебя?
— Не знаю. Как они поступят, когда узнают, что на планете могут появиться существа, впрыскивающие при укусе спрайн?
— Полагаю, тебе следует быть осторожным.
Амбел закончил свой рассказ, теперь капитаны задавали ему вопросы. Что он помнил? Считал ли он себя невиновным? Должен ли применяться срок давности к делам, связанным с массовыми убийствами? Согласен ли он подвергнуться контролируемому ИР анализу мозга? Джанеру показалось, что Амбел правильно отвечает на все вопросы. Потом совет решил выслушать капитана Спрейджа.
— Почему ты настаиваешь на том, что это тот самый Госк Балем, которого мы бросили в море? — спросил Рон.
Спрейдж встал и глубоко затянулся. Свет от тлеющего в трубке табака отразился в его глазах, и они стали похожими на угольки.
— Он — именно этот человек. Воспоминания исчезли, но оболочка осталась. У него сохранились моральные качества, понимание жизни и точка зрения Госка Балема. Он поступит так же, как тысячу лет назад, если окажется в подобной ситуации.
— Ты хочешь сказать, что он снова будет сжигать хуперов в печи?
— Он сжигал в печи только мозги и спинные хребты хуперов. Тела продавались прадорам, подобно пустым сосудам, которые предстояло заполнить металлом и прадорскими мыслями.
— Очень поэтично, Спрейдж. Мы все знаем, что такое лишение разума, — проворчал кто-то из темноты.
— Госк Балем был солдатом ЦСБЗ, захваченным в плен Хупом и его командой. Его привезли сюда, чтобы лишить разума, как и остальных пленников. Он был солдатом и не мог не испытать ужаса, увидев, что здесь происходило, поэтому Хуп решил сохранить ему жизнь, чтобы усилить мучения. На него надели ошейник раба и заставили работать у печи, сжигать физические улики. Он не имел понятия о том, что эти останки были живыми, а если бы и имел — разве он мог не сжигать их? Как поступили бы вы на его месте?
Ничего не услышав в ответ, Спрейдж продолжил:
— Хуперы, которых подвергали операции по лишению разума, были недавно заражены вирусом и не могли выжить в виде мозга и спинного хребта. Не съеденные пиявками умирали или превращались в пиявок. Он никогда не сжигал того, кто имел шанс выжить. Он работал на Хупа, потому что решил выжить сам.
— Да, — сказал Борис. — Но он не все время носил ошейник раба.
— Хуп снял с него ошейник, чтобы усилить мучения. Он мог сбежать в лес, но это вряд ли решило бы проблему. Хуп, на самом деле, подстрекал его к бегству. А он остался и продолжал сжигать останки людей в печи. Знаете, почему? Потому что здесь он имел возможность действовать против Хупа.
— Откуда тебе это известно ? — спросил Рон.
Спрейдж достал из кармана перочинный нож и тщательно вычистил трубку. Выбив пепел на ладонь, он мгновенно принялся набивать ее.
— Я знаю, потому что видел, как он совершил поступок, который стал мне понятен только через несколько лет после того, как мы швырнули его в море. Печи приводились в действие старым термоядерным реактором, который Хуп снял с одного из спускаемых аппаратов. Тогда на мне был ошейник, и вирус еще развивался в моем теле. До операции оставалось недели три, может быть, месяц. Именно тогда я увидел, как Госк Балем бросил в ров кусок обшивки реактора.
Сидевший на корточках у костра Кич мгновенно вскочил на ноги.
— Что он сделал?
— Война шла к концу, прадоры отступали, — продолжил Спрейдж, не обращая внимания на Кича. — Во время войны шансы на спасение были минимальными, а после ее окончания появилась надежда. — Он повернулся и обратился к Кичу. — Ты появился как раз в это время. Ты взломал программу управления ошейников рабов и освободил тех, кто остался в живых. Но как ты знал, где они находились?
Кич смотрел на выглядевшего крайне озадаченным Амбела.
— Мы знали, из какого сектора осуществляется торговля «болванами», но не могли определить, под каким солнцем или на какой планете. Мы прочесывали эту зону в надежде обнаружить следы космического корабля, орбитальной станции, другой техники, используя все доступные методы обнаружения.
— И что, в итоге, привело тебя сюда? — спросил Спрейдж.
— Отчетливый сигнал термоядерного реактора. Обычно его обнаружить не удается, но этот реактор был полностью лишен защитных экранов.
— Проклятье! — воскликнул сидевший рядом с Джанером Борис. Все вдруг возбужденно заговорили, но Спрейдж поднял руку.
— Я назвал его Амбелом, когда нашел, потому что сразу же узнал его. Я не бросил его в море и никому не сказал о нем, потому что тогда могло быть принято решение казнить его. Я позволил ему начать жизнь заново и всегда надеялся на то, что никто не узнает об этом. Он — Госк Балем. Он — тот человек, который в течение нескольких лет снимал обшивку с сердечника реактора, чтобы реактор послужил маяком для солдат ЦСБЗ. Именно благодаря ему многие из нас остались в живых. Нам не следовало бросать его на съедение пиявкам. Нами руководила ненависть, и мы поступили неправильно. Давайте не будем повторять эту ошибку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
