Причем требовалось обеспечить устойчивость работы электростанций и энергосистем в обстановке массированных ударов вражеской авиации.
В целях защиты электростанций и узловых подстанций от воздушных налетов было проведено существенное усиление служб ПВО и МПВО, камуфлирование энергетических объектов, срезка высоких дымовых труб, затемнение и прикрытие наиболее уязвимых частей агрегатов или зданий. Одновременно создавались более безопасные и надежные условия работы эксплуатационного персонала в виде укрытий, убежищ, запаса аварийных и противопожарных материалов, материалов первой медицинской помощи и т. п. Наряду с этим разрабатывались схемы резервного питания электроэнергией, проводилось энергоснабжение независимых генерирующих источников, прокладывались и дополнительные цепи питания.
Активная защита энергетических объектов отбила охоту у немецких летчиков к легким победам. Характер воздушных нападений быстро изменился. Дневные налеты «люфтваффе», как правило, прекратились и производились только в ночное время. Но и ночные налеты вражеской авиации в связи с большой плотностью заградительного огня зенитных батарей в сочетании с перехватом германских бомбардировщиков не принесли противнику желаемых результатов. Посудите сами: за время боевых действий в первые недели войны было повреждено, но не выведено из строя только несколько крупных электростанций и подстанций.
Однако вскоре все это отодвинулось на второй план, потому что из–за неблагоприятного развития событий на фронте возникла реальная угроза захвата врагом наших электростанций на юге и в центральных районах страны. Особенно тяжелое положение сложилось на Украине.
Перед энергетиками во весь рост встала неотложная задача — срочно осуществить демонтаж и вывоз из угрожаемых районов в тыл оборудования многих объектов энергетики, включая крупные электростанции западноевропейской части СССР. Предстояло выполнить под огнем наступающих немецко–фашистских армий огромный объем работ.
Г. А. Куманев: В историографии Великой Отечественной войны поистине героическая эпопея перебазирования производительных сил страны в 1941 — 1942 гг. до сих пор не нашла достойного отражения. Хотя имеется большая серия научных статей, воспоминаний, глав и разделов в сводных трудах, крупные специальные исследования в военно–исторической литературе, непосредственно посвященные этой теме, отсутствуют.
Мало известно массовому читателю, как, например, проходил процесс спасения от угрозы захвата противником наших энергетических мощностей. Поэтому не сможете ли Вы, Дмитрий Георгиевич, дать общую картину перемещения в тыловые районе страны различных объектов нашей энергетики?
Д. Г. Жимерин: Вы правы, Георгий Александрович: хотя эвакуация, проведенная в СССР в 1941–1942 гг., была беспримерной в истории, эта интересная многогранная тема не раскрыта должным образом в нашей научной литературе. Очень кратко, в частности, освещена история вывоза и размещения в тылу оборудования, материалов и квалифицированных кадров предприятий советской энергетики.
В связи с тяжелым положением, сложившимся в ходе военных действий на территории Украинской ССР, в начале августа 1941 г. на меня, как на первого заместителя наркома электростанций СССР, была возложена ответственность за демонтаж и переброску энергетического оборудования из южных районов на Урал, в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Требовалось эти эвакогрузы в кратчайшие сроки ввести в действие на новых местах.
Процесс перебазирования оборудования электростанций и подстанций осуществлялся в два этапа, которые целиком зависели от хода военных действий.
На первом этапе производился полный демонтаж основного и вспомогательного энергооборудования и отправка его на Восток в комплектном виде. Это облегчало по прибытии грузов в пункты назначения их последующий монтаж и ввод в эксплуатацию.
На втором этапе в связи с неуклонно ухудшающейся обстановкой поспешно демонтировались главные агрегаты электростанций — турбины, генераторы, трансформаторы и различное вспомогательное оборудование — моторы, приборы, вентиляторы, дымососы и др.
Первым моим объектом, подлежащим эвакуации, явилась Днепродзержинская ГРЭС. За короткий срок ее коллектив во главе с энергичным директором Иваном Хивренко сумел демонтировать генераторы, турбины, трансформаторы, приборы, кабели… Но полный демонтаж котлов осуществить из–за краткости времени было уже невозможно: наступавший противник находился совсем близко. Со всей остротой встал вопрос: что делать со зданиями? Нужно ли их подрывать? Решили отказаться от этого, будучи уверенными, что скоро вернемся.
Наши надежды на быстрое изгнание оккупантов, к сожалению, не оправдались. Хуже того, реальная угроза нависла над гордостью отечественной энергетики — крупнейшей в стране Днепровской ГЭС. Получив приказ — приступить к ее демонтажу, я немедленно отправился в Запорожье. По дороге чуть было не попал в лапы немецкого парашютного десанта. Но помогли наши посты, которые заблаговременно расставил директор местных электросетей Григорий Малкин. Мне был указан менее рискованный и более безопасный путь.
Общее руководство всеми эвакуационными мероприятиями в запорожской зоне осуществлял председатель СНК Украины Леонид Корниец. Самоотверженно в полуокружении, буквально под огнем врага трудился весь коллектив Днепрогэса, возглавляемый управляющим Днепровской энергосистемы Дмитрием Гуменюком и главным инженером Львом Тополянским… Так как у плотины имелось два перехода, по которым свободно могли проходить танки, орудия и другая военная техника, все мы пришли к выводу, что эту часть плотины придется взорвать. Такая операция была проведена после того, как по плотине прошли последние отступавшие части Красной Армии.
Поздно ночью с левого берега Днепра мы с группой товарищей пошли на плотину. Перед нами предстала печальная, просто драматическая картина. Проезжая часть ГЭС тряслась, как в лихорадке: мощный поток воды с оглушающим ревом рвался через образованную в результате взрыва большую брешь. Всех нас обволакивал густой туман из мелких брызг. С болью в сердце смотрели мы на изуродованное тело плотины, внутри которой — в машинном зале
— бушевало багровое пламя пожара… Определенной отрадой было сознание того, что наиболее ценные детали трех гидротурбин все же удалось эвакуировать в тыл, хотя демонтаж и вывоз всего тяжелого оборудования как Днепровской ГЭС, так и Зуевской ГРЭС, ТЭЦ Запорожстали, Кураховской ГРЭС и других мощных энергетических предприятий оказался практически невозможным. Так, был оставлен на месте турбогенератор 100 тыс. квт Зуевской ГРЭС, все девять гидрогенераторов Днепрогэса, ряд турбин мощностью по 50 тыс. квт.
Но в целом в этих тяжелейших условиях энергетики очень много сделали по спасению энергетического оборудования, сыгравшего чрезвычайно важную роль в развитии энергетики на Востоке страны. Приведу по памяти некоторые итоговые данные. В тыловые районы СССР были направлены персонал многих электростанций, турбоагрегаты мощностью 12,25 и 50 тыс. квт. Только на районных электростанциях в первые месяцы военных действий было демонтировано и перебазировано в глубь страны 82 паровые турбины, 14 мелких гидротурбин, 108 паровых котлов и более 380 трансформаторов. Помимо этого в широких размерах удалось вывезти электромоторы, паровую и водную арматуру, задвижки, часть приборов управления и защиты, а также, провода и кабели.
Всего с одних крупных районных электростанций энергетики и работники транспорта отправили в тыл около 11 тыс. вагонов в двухосном исчислении. Правда, необходимо указать и на то, что продолжавшееся ухудшение обстановки на фронте не позволило доставить к месту назначения часть уже демонтированного и погруженного оборудования в результате вражеских ударов по эшелонам и коммуникациям.
Г. А. Куманев: Насколько серьезными были эти потери и разрушения и как они сказались на работе отечественной энергетики в тот период?
Д Г. Жимерин: Вследствие фашистского нашествия и временной потери обширных районов энергетическая база СССР в 1942–1944 гг. значительно сократилась. Ведь на захваченной гитлеровцами советской земле находились такие мощные энергетические системы, как Донбасская, Приднепровская, Киевская, Харьковская, Одесская, Ростовская, Белорусская, три энергосистемы Советской Прибалтики, а также часть Московской, Ленинградской, Карельской и некоторых других энергосистем.
Всего за указанные годы Советское государство потеряло по мощности электростанций около 5 млн. квт. Были выведены из строя или разрушены 61 электростанция и более 10 тыс. км высоковольтных линий электропередач. На оккупированной территории СССР немецко–фашистские захватчики подвергали промышленные объекты, включая и электростанции планомерному разграблению и разрушению. Специально созданные отряды немецких войск демонтировали и вывезли в Германию 1400 паровых и гидравлических турбин, такое же количество паровых котлов, 11300 различных генераторов, большое количество электромоторов, трансформаторов, силовых, контрольных и телефонных кабелей, приборов измерения и защиты.
