— Морские разбойники. Они довольно часто наведываются в Вестлэнд, но мне это не нравится.
— Почему?
— Как бы эти незваные гости не вздумали потрясти хозяев.
— Это проблемы короля Ската, — равнодушно бросил Волк. — Наша забота — Сивенд Норангерский и Гарольд.
— Владетель Гоголандский обещал сдать благородному Сивенду Кольбург без боя — дорога в Нордлэнд окажется открытой.
— Гоголандский — враг Гарольда?
— Мы хорошо заплатили, чтобы он им стал.
Волк задумчиво кивнул. В конце концов, капитану все равно: Гарольд свернет шею Сивенду или наоборот. Оба они его враги, и обоим он желает одного — смерти.
— Твой обоз готов?
— Мы отправляемся завтра. В Нордлэнде становится слишком горячо. Я дам тебе адреса своих людей, если пожелаешь.
Волк отрицательно покачал головой:
— В этом нет необходимости, дело движется к развязке.
Суранец согласился с меченым. Чрезмерное усердие сейчас может только помешать событиям разворачиваться своим почти естественным чередом, ибо первоначальный толчок уже дан, и колесо ненависти и вражды покатилось с высокой горы, набирая обороты.
— У степной крепости тебя встретят, — Волк протянул Исхану свернутый лист бумаги, — Передашь это капитану.
— А Санлукар?
— Санлукар оправдывается за свои вольные и невольные гречи перед Великим.
Исхан поежился — этот похожий на горданца меченый внушал ему невольный страх. Кажется, он сын капитана, во всяком случае, сходство разительное, а Черного колдуна суранец боялся — боялся его холодных темных глаз, его хрипловатого голоса, то насмешливого, то бесцветного, боялся той силы, которую этот человек собрал под своей рукой в бескрайней степи между Лэндом и Храмом. Рано или поздно, Черный колдун своего добьется, вот только будет ли хоть кому-то польза от его победы?
Сигрид не любила старое логово нордлэндских королей, слишком уж оно напоминало ей другой замок, о котором она все эти годы старалась забыть. Но сегодня ей пришлось приехать сюда вместе с Гарольдом, которому вдруг загорелось устроить смотр гвардейцам. Видимо, мысль поквитаться с Бесом. Ожским в Южном лесу прочно засела в голове нордлэндского короля, а как человек деятельный, он не любил откладывать дело в долгий ящик. Сигрид не знала, Радоваться ей по этому поводу или огорчаться. Хотелось верить, что Оттар все-таки жив и его удастся вырвать из лап разбойника, но мучил страх за Гарольда, которому придется схлестнуться со стаей в том месте, где ее никогда не тревожил, и чем все это обернется, не мог сейчас никто.
— Твой сын Кеннет очень красивый мальчик, благородная госпожа, но он мало похож на северянина.
Сигрид от этих слов стоящего рядом горданца Атталида вздрогнула и смешалась:
— Я родилась в Приграничье, у нас там много темноволосых.
— Да, я заметил, — Атталид кивнул на гвардейцев короля. — Это ведь тоже твои земляки?
Сотня гвардейцев гарцевала по двору замка на откормленных конях под строгим присмотром своего командира принца Рагнвальда. Звонкий голос принца эхом отдавался среди высоких массивных стен мрачных строений, без особого лада и порядка нагроможденных друг на друга чьей-то не слишком умелой рукой. Наверное, именно так воспринимает замок молодой горданец, привыкший к строгой симметрии легких суранских зданий. Сигрид с интересом посматривала на собеседника, но задать вопрос впрямую по чему-то не решилась.
Кеннет, дрожа от возбуждения, схватил мать за руку. Всем своим существом он был там, среди суровых молодых воинов, стремительно атаковавших друг друга с тяжелыми мечами в руках. Рагнвальд был хорош в этом учебном бою — Сигрид невольно залюбовалась сыном. Атталид, казалось, тоже одобрительно наблюдал за перемещениями всадников.
— Хорошие воины, — высказал он свое мнение вслух.
— Лучшие, чем горданцы? — спросила Сигрид.
— Горданцы плохие воины, государыня, — вздохнул Атталид, — они предпочитают сражаться чужими руками. Рано или поздно, им придется за это поплатиться.
— Неправда, — запротестовал Кеннет, — я видел, как ты рубился с Иваром Хаарским и ни в чем ему не уступал.
Атталид ласково потрепал мальчика по волосам:
— Кеннет похож на моего брата. Таху тоже скоро исполнится пятнадцать лет.
И снова что-то в его глазах заставило Сигрид насторожиться, он словно ждал от нее ответа на незаданный вопрос. Иногда в присутствии этого молодого человека Сигрид чувствовала себя неуютно. Быть может, поэтому она обернулась туда, где Гарольд рассказывал что-то Ивару Хаарскому, который заразительно смеялся, откинув лохматую голову.
— Говорят, что ваш город очень красив, — невпопад отозвалась она.
— Я плохо знаю Хянджу, поскольку вырос в дальнем поместье посвященного Чирса.
Сигрид очень хотелось расспросить горданца о его матери, но она сдержалась.
— Тебе нравятся наши девушки, достойный Атталид? — спросила она вместо этого, улыбаясь.
— Ваши девушки прекрасны, благородная госпожа.. Моего друга Ивара Хаарского они просто сводят с ума.
— Или он их, — вырвалось у Сигрид. Атталид улыбнулся:
— Я поговорю с ярлом. Ивар молод и долго жил среди грубых вояк.
— Его поведение возмущает Эвелину, все-таки она его невеста.
Что-то дрогнуло в лице горданца, но он быстро овладел собой. Сигрид почти сожалела, что упомянула имя девушки, кажется, она невзначай зацепила слабую струну в сердце этою хладнокровного молодого человека.
Гарольд подошел неожиданно и прервал их разговор на самом, как ей казалось, интересном месте. Лицо нордлэндского короля было хмурым:
— Неприятные новости, Сигрид, король Скат занял наши замки на границе.
— Сивенд? — только и спросила она.
Гарольд промолчал. Сивенд не успокоится — слишком уж сильна его обида на короля. Когда-то ярл Норангерский был лучшим другом Гарольда Нордлэндского, а теперь стал заклятым врагом. Как меняется с годами этот мир, и, увы, не всегда к лучшему.
Глава 6
ВОЙНА
Военные действия, развязанные королем Скатом, явились полной неожиданностью для Нордлэнда. Сивенд Норангерский, возглавлявший войска Вестлэнда, выступил в зиму, что редко случалось в лэндовских междоусобицах.
Видимо, Сивенд рассчитывал на внезапность. И, надо сказать, его расчеты оправдались. Несколько приграничных замков сдались без боя — возможно испугались вестлэндцев, но скорее потому, что таили обиду на короля Гарольд, Королевская крепость Кольбург была взята штурмом и ее сожжена. Дорога к столице Нордлэнда оказалась открытой, а вассалы короны почему-то не спешили на помощь сюзерену. Приграничье тоже весьма вяло отреагировало и призывы о помощи. Только ярл Мьесенский да старый друг Гаук Отранский прислали гонцов с вестью о скором выступлении. Но Мьесенскому и Отранскому предстоял проделать долгий путь, чтобы присоединиться к королю. Поведение владетелей не обескуражило Гарольда. Собственно, этого следовало ожидать. Наверняка Сивенд выступил после предварительного сговора с нордлэндскими врагами короля. Придет время, и Гарольд сведет с ними счеты, а пока следует полагаться только на собственные силы. Четыре сотни гвардейцев Рагнвальда да две тысячи дружинников самого Гарольда — войско немалое. Буржские торговцы и ремесленники тоже не ударили в грязь лицом и выставили ополчение в пять тысяч человек. Ополченцы быть может, не слишком искусны в бранном деле, но, тем не менее, люди они бывалые, не раз уже выступавшие на стороне короля в противоборстве с надменными владетелями. Король Гарольд прилюдно обнял мясника Колбейна и поблагодарил за поддержку — в буржцах он никогда не сомневался, а владетели еще заплатят за измену. Его слова произвели впечатление не только на людей простых, но и на благородных — два десятка самых осторожных присоединились к королю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
