Гарольд оставил пеших ополченцев оборонять столицу, а сам во главе четырех тысяч всадников двинулся навстречу Сивенду Норангерскому. Весь Бург вышел провожать своего короля. Суровый вид всадников и холодный блеск стальных панцирей вселяли надежду на благополучный исход предприятия. Вестлэндцев Нордлэнд бил всегда, а король Скат, видимо, окончательно спятил, если решился на столь отчаянную попытку. Горожане бурно приветствовали короля, принца Рагнвальда и даже его гвардейцев, отношение к которым до сего дня было весьма прохладным. Но, пожалуй, больше всего оваций выпало на долю красавца Ивара Хаарского. Слухи об открытии страны его отцом ярлом Ульфом уже дошли до ушей буржских торговцев и ремесленников — все это сулило в будущем немалые выгоды. И, конечно, такой статный воин, как Ивар, не посрамит славы отца.
Ивар не обманул ожиданий толпы: проезжая мимо балкона, на котором стояли королева Сигрид и придворные дамы, он вдруг одним рывком сильных рук подтянулся за перила и в мгновение ока приземлился в шаге от невесты, прекрасной Эвелины Ульвинской. И прежде чем девушка успела опомниться, он приложился губами к ее губам, чтобы через мгновение опять угнездиться в седле своего коня под одобрительный рев толпы.
Гарольд засмеялся и взмахнул рукой — лавина всадников, набирая ход, двинулась с места и, казалось, что не найти в мире силы, способной ее остановить. Принцесса Кристин, жена Рагнвальда и дочь Ската Вестлэндского, тихонько вздохнула — уж ей-то эта война точно ничего кроме страданий не принесет. Сигрид встревоженно оглянулась на беременную невестку и ободряюще улыбнулась ей:
— Все будет хорошо.
Сигрид была уверена в этом. Не может быть, чтобы их с Гарольдом вновь обретенное счастье рассыпалось в прах, а жизнь закончилась столь нелепо и трагично. Бог не допустит этого.
Сивенд Норангерский, захватив Кольбург и несколько приграничных замков, в глубь Нордлэнда не пошел, он словно ожидал чего-то, прижимаясь спиной к границе, выдвинув вперед лишь несколько небольших отрядов. Однако эти отряды, не встретив отпора нордлэндских владетелей, бросивших своих смердов на произвол судьбы, успели на творить немало бед. Гарольд хмурился, встречая вереницы ободранных и оголодавших людей из сожженных деревень. Замки Нордлэнда по-прежнему выжидали, не решаясь в открытую выступить против короля. Люди Лаудсвильского перехватили несколько посланий владетеля Норангерского нордлэндским владетелям. Сивенд явно рассчитывал на их поддержку, и, судя по всему, эта поддержка была ему обещана. Измена вассалов не удивила Гарольда — слишком уж решительно он в последние годы урезал их освященные веками права, чтобы рассчитывать на всеобщую любовь.
Бесчисленные рогатки на дорогах вызывали протесты купцов, с которых каждый замок требовал плату за проезд по своим землям. Такая торговля становилась себе в убыток, ибо насытить алчность расходившихся владетелей было невозможно. Гарольд сломал эти препоны, лишив владетелей законной, как они считали, части доходов. Сивенд Норангерский удачно выбрал время для выступления, хотя не все сложилось так, как он ожидал. Силы нордлэндских владетелей были уже в значительной степени подорваны. Да и страх перед королем, который не скупился на скорый суд и расправу, удерживал их от поспешных действий. Сивенд явно нервничал — его призывы становились все более настойчивыми, а оскорбления и угрозы, которыми он осыпал робких союзников, не способствовали росту его популярности.
Гарольд медленно, но уверенно продвигался к границе, и препятствовали ему в продвижении не столько малочисленные отряды вестлэндцев, сколько осенняя распутица и зарядившие осенние дожди.
Владетель Скиольда, благородный Гюнвальд, вздумал было закрыть ворота своего замка перед разъяренным королем. Расправа была короткой и беспощадной. Сторожевая башня Скиольда разлетелась на куски со страшным грохотом — суранец Кюрджи, на протяжении многих лет верой и правдой служивший королю, свое дело знал. Насквозь промокшие гвардейцы принца Рагнвальда, перебросив через ров заранее приготовленные мостки, ринулись в зияющий провал в стене замка. Дружина владетеля Гюнвальда была изрублена в куски. Самого владетеля вздернули на воротах, а об участи его семьи вслух предпочитали не говорить.
Сивенд Норангерский, поспешивший было на помощь другу, опоздал на сутки и остановился в десяти верстах севернее Скиольда, увязнув по уши в грязи. Соседние замки, напуганные участью незадачливого Гюнвальда, отказали вестлэндцам в помощи не только воинской силой, но и про довольствием. Война была уже проиграна, но Норангерский слишком уж опрометчиво выдвинулся вперед, торопясь на помощь Скиольдскому. Обратная дорога по раскисшим полям могла окончательно сломить дух его войска, превратив и без того оголодавших и уставших людей в толпу оборванцев, не подчиняющихся приказам. Норангерский задыхался от ярости, слушая доклады помощников — лошади падали от бескормицы, люди роптали. А в десяти верстах от его утонувшего в грязи и раздорах лагеря в захваченном Скиольдском замке с удобствами устроился король Гарольд. Он ждал заморозков, чтобы ударить на врага.
— Пора драпать, — сказал со вздохом владетель Оле Олегун. — С Гарольдом шутки плохи.
Владетели, собравшиеся в шатре предводителя, угрюмо помалкивали. Золотые горы, которые сулил им красноречивый Сивенд Норангерский, обернулись обычной лэндовской грязью, в которой утонули вестлэндские дружины. Надежды на помощь нордлэндских владетелей рассыпались прахом. Нордлэндцы, столь воинственные за пиршественным столом, вдали от глаз короля Гарольда, когда дело дошло до драки, разбежались по замкам, предоставив вестлэндцам расхлебывать совместно заваренную кашу.
— Король Скат обещал помощь, — попытался переломить общее нерадостное настроение Норангерский.
— Скат горазд на обещания, — заметил, кривя бледные губы, Свен Холстейн, — но его сил не хватит, чтобы взять замок. Владетели сдержанно засмеялись. Король Вестлэнда не тот союзник, на слово которого можно было положиться без оглядки. Собравшиеся здесь вассалы вестлэндской короны давно и хорошо знали своего сюзерена.
— Скату обещали помощь гуяры, — владетель Гаенг Свангер косо посмотрел на Холстейна.
— Избави Бог нас от такой помощи, — глаза благородного Свена непримиримо сверкнули.
Владетеля Холстейна можно было понять: десять лет назад морские пираты разрушили его замок и увезли с собой жену и дочь, о которых с тех пор не было ни слуху, ни духу. Сам Свен спасся чудом, его посчитали убитым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
