Архонт сделал еще пару шагов вперед, теперь он стоял почти вплотную к Гераклу.
— Увидеть красоты… — Галас говорил тихо, так, чтобы его не услышал никто, кроме гиперборейского посла. — Странное желание для воина, не так ли? Или ты, славный Геракл, на самом деле хочешь увидеть что-нибудь другое?
В голосе Архонта не слышалось угрозы, скорее — насмешка. И Геракл ответил совсем не то, что собирался.
— Конечно, ты прав, властитель. Я хотел бы увидеть силу атлантов. Сегодня мы друзья, но кто знает, придется ли нам и впредь идти одной дорогой, или пути наши разойдутся.
Тонкие бледные губы атланта исказила странная усмешка — то ли снисходительная, то ли надменная, то ли злая. Будь перед ним человек, Геракл без труда ощутил бы его настроение, но атлант был для него черным провалом пещеры, во тьме которого не различить ничего.
Он оглянулся, намереваясь приказать воинам следовать за сопровождающими, и вдруг ощутил, как по спине пополз неприятный холодок. Все они — от немолодого тавроса Даринеса, до Таргоса, самого юного из солдат, уже уходили, следуя за провожатым в чешуйчатой броне. Геракл скрипнул зубами — ладно простые солдаты… что от них ждать. Гиперборея только начала создавать армию по типу войск Атлантиды, понимая, что отменно обученные и привыкшие биться плечом к плечу воины куда надежнее, чем десяток пусть даже великих героев, каждый из которых предпочитает драться сам по себе. Но звание тавроса, командира сотни, не давалось кому попало. Даринес был опытным бойцом, который прекрасно знал, что такое дисциплина и что такое приказ. А приказ был прост — ни шагу без разрешения.
— Таврос! — рявкнул Геракл, но сотник и ухом не повел, неспешно шагая в сторону ближайших строений.
— Не стоит волноваться, славный герой, — мягко сказал Архонт, но в его голосе на этот раз сквозило вполне очевидное удивление, смешанное с беспокойством. — Они и в самом деле устали. Но раз тебе не нужен отдых… что ж, пойдем, я кое-что покажу тебе.
Геракл стиснул зубы и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Что ж… Кронос говорил о магии атлантов… о магии, что порабощает разум. Теперь уже ничего не поделаешь, Архонт понял, что посол Гипербореи неподвластен его чарам, и теперь начнет иную игру, начнет, не будучи готов к ней. Это хорошо… Геракл вдруг почувствовал, как напряжение оставляет его. Теперь они с «гостеприимным» хозяином кое в чем сравнялись — оба лишь смутно представляют, чего можно ждать от собеседника. Вряд ли атланты посмеют убить посла Гипербореи, скорее постараются сделать так, чтобы на обратном пути опасный гость бесследно исчез с корабля. Мало ли случайностей в море — шторм, волны…
— Я готов следовать за тобой, Властитель, — широко улыбнулся он. — Может быть, кто-то из твоих воинов отнесет мое оружие в те покои, что предназначены мне?
Кем-то эта фраза могла быть расценена как благодушие и всецелое доверие к хозяевам этой земли, но те, что лучше знали Геракла, услышали бы в просьбе оттенок угрозы — мол, чтобы справиться с любой опасностью герою не нужно оружие. Уловил ли Архонт второй смысл или нет, но приказ он отдал — один из чешуйчатых, преклонив колено, принял у Геракла меч и грозный лук с колчаном ядовитых стрел и удалился.
— Теперь пойдем, славный воин. Тебе предстоит увидеть много необычного.
Каменные ступени были невероятно ровными — казалось, такое совершенство невозможно создать человеческими руками, здесь наверняка поработала магия. Лестница казалась бесконечной — сотни, тысячи ступеней… Дома, где жили простые граждане Посейдониса, уже давно остались позади. Архонт, с оттенком презрения, называл их жалкими лачугами, но, с точки зрения Геракла, жизнь в таком доме для многих гиперборейцев — не из самых могучих, конечно, — показалась бы истинной роскошью. Чего стоили одни прозрачные окна, не пропускавшие в дом ни холодного ветра, ни обжигающей жары, зато ни в малейшей степени не задерживавшие дневной свет.
Город был укрыт зеленой листвой… великолепные деревья накрывали домики прохладной тенью, а прямо на ветках висели странные плоды — яркие, круглые, цвета солнца. Геракл сорвал один из них, вгрызся зубами в чуть горьковатую кожицу… во все стороны брызнули струйки сладкого сока. Архонт снисходительно улыбнулся, показал, как правильно очистить плод. Ничего подобного Гераклу пробовать еще не приходилось, в Гиперборее это чудо стало бы украшением любого, самого торжественного стола. Здесь же чудо-плоды были доступны даже беднейшему.
И еще… везде была вода. Она текла по глубоким канавам вдоль мощеных камнем дорог, унося к морю нечистоты. Ее искрящиеся струи били из бронзовых статуй, установленных в каменных чашах почти на каждой площади. Вода была чистой… пусть даже и не такой чистой, как та, что можно отведать в лесном роднике — холодную, отдающую запахом хвои, ломящую зубы.
Можно было подумать, что в этом месте могут жить только бесконечно счастливые люди. И верно, жители, что попадались им на пути, казались вполне довольными жизнью — одетые чисто и богато, они неспешно шли куда-то по своим делам.
И все же эта благостная картина не обманула Геракла. Снова и снова он встречал взгляды пустых, ко всему равнодушных глаз. Узнать тех, кого коснулась злая магия атлантов, было несложно — ни тени любопытства, ни капли заинтересованности. На заморского гостя эти люди смотрели как на пустое место, и даже если их губы растягивала приветственная улыбка, она казалась неживой. Улыбались только губы, глаза оставались холодными и капельку печальными. Мертвоглазых было немного, один из десятка, не более. Но город был велик — страшно подумать, сколько здесь ходит рабов, во всем послушных воле Архонтов.
Похоже, их число совсем недавно еще возросло… за счет воинов и гребцов, что прибыли из далекой Гипербореи. Теперь Геракл со всей отчетливостью понял, что скрывалось за напутствием Кроноса, за его советом не допускать возвращения посланцев Гипербореи на родину. Понял его ужасающую, горькую правоту.
— Это тоже украшение? — спросил он, махнув рукой в сторону высоких, в два человеческих роста, сужающихся кверху шпилей, сделанных из металла необычного серебристого цвета. — Мне кажется, это что-то иное.
— Ты прав, герой, — кивнул Архонт. — Это то, что обеспечивает безопасность нашему прекрасному городу.
— Безопасность? — Геракл изобразил удивление, смешанное с явным недоверием, хотя внутренне весь напрягся. Похоже, он натолкнулся на нечто интересное. — Эти жалкие колючки не смогут остановить воинов. Или вы думаете, что ваши враги испугаются одного их вида?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
