— Будем надеяться, что заштормит! Главное — бдительность!
Он прошел к телефонной будке на углу улицы. Набрал номер:
— От «Виолетты». Да, капитан… Носился за ней по всей провинции, как черт за границей… Доставил… К ней сейчас поднялся шофер Мануэль… Не торопится выходить. Да, капитан… Слушаюсь, капитан!
Он повесил трубку. Вернулся к дому. Посмотрел на светящиеся окна квартиры Бланки. По занавесям двигались нелепые тени. «Хотел бы я знать, как они там веселятся?» — подумал он.
6
Бланка вошла в комнату, сбросила куртку на кресло. «Дома!» Ее дом — маленькая и уютная квартирка с балконом и окном на море. У окна — письменный стол, на нем — пишущая машинка со сбитым шрифтом и западающей буквой «о», с которой она вечно воюет. По обе стороны стола, вдоль стен — полки с книгами. На стенах фотографии лагеря Сьерра-Маэстры, и она на этих фотографиях: боевая, веселая, никак не отличимая от подруг-«бригадисток». Цветы в вазочках привяли, обвисли. У дивана на полу книга с разворошенными страницами. Позапрошлой ночью читала, утром торопилась, не успела убрать.
Девушка подняла книгу. Дверь ванной скрипнула, открылась.
— Кто здесь?
Запахивая халат, в комнату вошла Мерильда.
— Ты?
— Ради бога, не так громко! — Мерильда неодобрительно оглядела ее. — Наконец-то…
— Ты же должна была…
— Но они пришли, — перебила ее подруга. — Хлыщ в ремнях, а за дверью — целая дюжина негров. Отобрал паспорт и приказал быть дома. Он в одну дверь, а я в другую. И теперь я… — Мерильда беспечно повертела рукой, — теперь я, моя дорогая, — беглый государственный преступник.
Бланка сникла: «Значит, она не увидит Конрада…» Остановила себя: «С Мери беда, а ты — о своем…» Не оборачиваясь, позвала:
— Где ты там, Мануэль?
— Кого ты привела? — Мерильда испуганно отступила к ванной.
В комнату вошел бородач.
Бланка, не оборачиваясь, попросила:
— Поставь магнитофон на стол. Спасибо.
Она подошла к балконной двери, подняла солнцезащитные жалюзи. За распахнутой балконной дверью расстилалось мерцающее море. От горизонта к набережной, казалось, к самим ногам девушки тянулась лунная дорога. Справа вспыхивал, скользил по воде и гас прожектор маяка Эль-Морро.
— Все молчишь? Обиделся?
Бланка повернулась. Отпрянула.
— Как вы сюда попали? Мануэль!
Мужчина улыбнулся.
— Не узнаете?
Он вышел на середину комнаты, под лампу.
— Братец! — охнула Мерильда.
— Конрад? — недоверчиво, всматриваясь, проговорила Бланка — и бросилась к нему. Отступила. Отвернулась. — Извините, сеньор…
— Доброе предзнаменование! — Конрад оглядел комнату. Обнял сестру. Поцеловал в лоб. Повернулся к Бланке. — Я рад, что вы вместе.
Девушка не верила своим глазам: «Он! Здесь! Боже, что делать?..»
— Что же это я! Вы, конечно, хотите есть. Сейчас!
Она бросилась на кухню. Начала торопливо доставать все, что было запасено в холодильнике. Заправила кофеварку. Бутылка с баккарди была пуста. «Мерильда выпила…» — с досадой подумала она. Прислушалась.
Мерильда говорила Конраду:
— Она ждала тебя, братец, как ненормальная — клянусь на распятии! Но я бы предпочла увидеть тебя не здесь.
— Я тоже однолюб, — отозвался Конрад. — Я люблю одну женщину, одну страну…
— Кажется, я начинаю вам завидовать…
Бланка стиснула руки. «Неужели это правда? Неужели возможно такое счастье?.. Не надо подслушивать, не надо!..» Она плотнее прикрыла дверь.
В комнате Конрад продолжал:
— Но сейчас не время любить. Время ненавидеть и действовать. Любыми средствами. За алтари и очаги.
Что-то неистовое было в выражении его лица. Мерильда никогда прежде не видела брата таким.
— Сейчас мы все проходим проверку, как металлы в мастерской ювелира, — говорил он, тяжело вышагивая по комнате. — Огонь и кислоту выдержат только благородные металлы.
«Какой высокий стиль!» — насмешливо подумала она. Но сказала:
— Ну, уж мы-то с тобой благородны до двенадцатого колена!
— Ты всегда была легкомысленна. — Конрад подошел к ней, посмотрел сверху вниз.
Она подняла голову.
— Пока не поставили к стенке Луиса, не отобрали дом и не запретили уезжать… Теперь я готова грызть их живьем!
Она даже скрипнула зубами.
— Что ж, сестра… Ты твердо решила?
— Терять мне нечего. «За алтари и очаги! Аминь!»
Конрад помедлил, глядя на нее. Потом подошел к письменному столу, взял листок и карандаш. Что-то быстро набросал. Протянул записку:
— Вот. Адрес запомнила? Пароль: «Аделанте». Отзыв: «Фиалка». Получишь записку или устный ответ — немедленно назад. Дорога каждая минута.
Он кивнул на дверь:
— Иди.
Мерильда оторопела.
— Сейчас? Ведь скоро полночь!
Он протянул руку.
— Дай сюда. Я сам.
Она решилась.
— Переоденусь и пойду.
Выбежала в ванную. Конрад подошел к балконной двери. Ветер парусил занавеси. Мерильда вернулась, уже одетая.
— Иду. Можешь быть спокоен.
— Да поможет нам бог! — поднял руку Конрад. — Жду.
Она вышла. Хлопнула входная дверь. В комнату внесла поднос с бутербродами и кофе Бланка.
— Вот. Больше ничего нет, вы ведь знаете — карточки… — Она виновато посмотрела на Конрада. Огляделась. — А где Мери?
— Так надо.
Конрад подошел к ней, взял из ее рук поднос, отнес к столу.
— Я рад тебя видеть.
— Я вас ждала… Я знала…
— Мы не могли разминуться. Мы шли навстречу друг другу.
Он отступил. С улыбкой посмотрел на нее.
— Как ты похорошела!
— А вы совсем не изменились. — Она достала фотографию. — Вот! Только эта борода… Настоящий повстанец!
Конрад глянул на снимок, разорвал.
— Это неосторожно.
— Что вы наделали!
Он улыбнулся:
— Зачем? Теперь здесь я.
За руки притянул девушку к себе. Она послушно приникла к нему.
— Конрад… Помните?..
— У меня дурацкая память. Я никогда ничего не забываю.
— На мне было голубое платье… Мой первый бал!
Бланка счастливо рассмеялась. Он обнял ее.
— Ты — прелесть!
Она потрясла головой.
— Может быть, все это сон? Поцелуйте меня!
Сама потянулась на носках, поцеловала его.
— Откуда вы взялись, Конрад?
— Оттуда…
Не отпуская Бланку, он снова подошел к балконной двери. Помолчал, прислушиваясь.
— Шумит… Только в Гаване так шумит море. Только в Гаване так поет ветер… И все так же мигает маяк Эль-Морро, добрый старик мечтатель из моего детства…
