— 510 тысяч фунтов, — звонко возвестила Кейт. — 600 тысяч, слева…
Едва лишь мужчина в первом ряду поднял табличку, как раскрасневшаяся женщина раздраженно заерзала в кресле и вскинула вверх свою табличку.
— Семьсот тысяч…
Публика дружно выдохнула.
— Семьсот тысяч, слева…
Толстяк сидел неподвижно, никак не реагируя на поднятую левую руку Кейт.
— Итак, семьсот тысяч фунтов…
Отклика не было. Дальше он не пойдет. Все застыли в напряженном ожидании, и Кейт опустила молоточек.
— Семьсот тысяч фунтов… миссис де Кейпр.
Зал разразился аплодисментами.
— Отличная работа, мисс Деспард, — шепнул клерк Кейт. — Вы их просто стрижете, как овец, уж простите мне такое выражение.
Не помня себя от радости, Кейт одарила его сияющей улыбкой. Она знала, что теперь все пойдет как по маслу — все исходные цены будут превзойдены, а общая сумма намного превысит предполагаемый итог. И действительно, в ходе аукциона даже более мелкие вещицы — бриллиантовый бант, сверкающая брошка из бриллиантов и рубинов, ожерелье из пятидесяти совершенно одинаковых по размерам и весу жемчужин, брошь из бриллиантов и жемчуга в форме раскрытого веера, брошь из желтых алмазов в виде нарцисса с продолговатыми камнями-лепестками и тонким камешком-ножкой — все эти драгоценности разошлись по ценам, невиданным прежде на подобных распродажах. Когда Кейт объявила самый главный лот, напряжение достигло точки кипения, и зал громовой овацией встретил последнюю манекенщицу — сногсшибательную огненно-рыжую красавицу в изумительном платье от мадам Грез. Тонкая талия ее была перетянута поясом, при виде которого зрители задохнулись от восторженного изумления. Он был шириной в четыре дюйма и буквально усыпан изумрудами.
— Исфаханский пояс, — благоговейно произнесла Кейт, дождавшись, когда установится полная тишина. — Некогда был составной частью обмундирования конника и принадлежал в былые времена наместнику Бхапура.
Сделан из чистого золота с инкрустацией: содержит тридцать четыре плоских изумруда, двенадцать изумрудов сложной огранки, триста сорок семь бриллиантов и двести пятьдесят жемчужин.
Она сделала паузу, чтобы публика переварила эту потрясающую информацию, а затем спокойно объявила, что торг начнется с полумиллиона фунтов. За тридцать секунд цена возросла до двух миллионов. Зал трясло от возбуждения. Борьбу вели двое — известный швейцарский ювелир, который, несомненно, действовал по поручению клиента, и бразильский плейбой, прославившийся тем, что дарил невероятно дорогие драгоценности своим очередным пассиям в надежде добиться взаимности. Кейт было известно, что бразилец терпеть не может проигрывать, однако она не знала, как далеко готов зайти швейцарский дилер и кто его нанял. Используя свой шанс, она решила поднажать.
— Два миллиона фунтов слева… два миллиона фунтов за исфаханский пояс… вещь в своем роде уникальную.
Швейцарец сидел с каменным лицом, и она поняла, что он выдохся. Пора было завершать торги.
— Итак, два миллиона фунтов…
Молоточек упал со стуком.
— Мистер да Сильва.
Зал взорвался. Вскочив со своих мест, люди смеялись и аплодировали, хлопали по плечу счастливого бразильца и направлялись к Кейт. Закрыв дрожащими руками каталог, она наклонилась к своему клерку со словами:
«Отличная работа, Джон, благодарю вас», — а затем спустилась с кафедры на ватных, подгибающихся ногах.
Ее тут же окружили — всем хотелось пожать ей руку, похлопать по плечу, сказать «отличная работа», или «просто изумительно», или «фантастика». Найджел Марш, пробившись к ней, сумел увести ее туда, где ждали практически все главные лица «Деспардс», ибо такого аукциона никто пропустить не мог, и здесь Шарлотта ухитрилась сунуть ей в руки бокал охлажденного шампанского, который Кейт осушила залпом.
— Сегодня вечером шампанское будет литься рекой, — радостно провозгласил Джаспер Джонс, но Кейт взглянула на своего учителя.
— Хорошая работа, Кейт, — сказал Дэвид. — В самом деле, отличная. Я сам не провел бы лучше.
После этого последнего признания она наконец позволила себе расслабиться.
— Полагаю, можно смело утверждать, отныне на любой распродаже драгоценностей эти цены станут ориентиром, — услышала она самодовольный голос Хью Стрейкера.
— А вы обратили внимание, что почти все вещи были раскуплены частными лицами, а не дилерами? — восторженно крикнул Найджел. — И одиннадцать лотов ушло по цене свыше полумиллиона…
— Общий итог, — провозгласил финансовый директор, кашлянув, чтобы призвать присутствующих к молчанию, — общий итог составляет 14 миллионов 800 тысяч фунтов… прежний британский рекорд превзойден в два раза.
— А я что говорил? — обиженно отозвался Найджел.
— Всем шампанского! — промурлыкала восторженно Клодия.
Кейт с наслаждением выпила второй бокал — ее мучила жажда.
— А теперь надо пройтись по залу, — твердо сказал Джаспер. — Личные контакты, дорогая Кейт, в нашем деле необходимы. Уже сейчас нужно думать о будущих аукционах, и этот успех следует развить. Покажитесь на людях, а потом я поставлю вас перед камерами…
И он с важным видом повлек ее в толпу зрителей.
— Пригласить для показа украшений манекенщиц — какая изумительна» находка! — воскликнула одна из женщин.
— Ваш отец гордился бы вами, — подхватила другая.
Кейт пришлось пережить настоящую осаду, ибо все жаждали обменяться с ней рукопожатием, чтобы потом рассказывать своим знакомым, что они не только побывали на этом потрясающем аукционе, но и пожали руку женщине, которая его провела.
Джаспер Джонс подошел к Кейт и, взяв за руку, безжалостно потащил к уже нацеленным на нее телевизионным камерам и нетерпеливо ожидавшему репортеру. Поздравив ее с успехом, тот спросил:
— Вы надеялись, что цены будут такими высокими, мисс Деспард?
— Нет, — искренне ответила Кейт, — «но я, разумеется, не могу не радоваться этому.
— Кому принадлежит идея привлечь к показу топ-моделей?
— Мне.
— Порадуете ли вы подобными новшествами на будущих аукционах?
— Да, но это пока не для печати. Подождите до Кортланд Парка, — сказала Кейт, улыбаясь в камеру.
— Этот аукцион состоится в октябре, не так ли?
— Да, 28 октября, в Кортланд Парке, в Сассексе.
— Вы рассчитываете повторить нынешний успех?
— Ну, если бы это зависело только от моего желании, — рассмеялась она.
Кейт была на седьмом небе от счастья, и два бокала шампанского были тут совершенно ни при чем. Словно на крыльях, полетела она назад, к своей восторженной публике. Она сумела сделать это! Кейт выдержала испытание, доказала, что она — истинная дочь и последовательница своего отца. Из всех услышанных ею сегодня вечером комплиментов этот был для нее самым дорогим. Поэтому она улыбалась, шутила, любезно прощалась с уходившими и сквозь уже изрядно поредевшую толпу разглядела, кто стоит, прислонившись спиной к стене, в дальнем конце зала. Блэз Чандлер. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а затем перед ней расступились, давая проход, и Она направилась к нему.
