Про троллей Ослябе и Лауре было известно немногое, но с их слов я уяснил себе, что они могли в гневе скорчить такую рожу, что их и сам черт испугался бы. Лаура, явно, проявляла беспокойство глядя на то, как я рассматриваю прекрасных молодых фей. Видя это, я поинтересовался у девушки:
‑ Ласточка моя, тебя что‑то беспокоит?
‑ Да, милорд, твои страстные взгляды. ‑ Сказала Лаура строгим голосом ‑ Я не хочу, чтобы ты спал с этими красавицами. Они очень властолюбивы и умеют навевать на мужчин из рода людей такие сильные чары, что те не могут им противится и становятся их рабами. Мне не кажется, что феи ответят тебе такой черной неблагодарностью, но рисковать я все же не хотела бы.
Поворачивая Мальчика к дороге, я сказал со смехом:
‑ Можешь не беспокоиться, любовь моя, мы не остановимся на ночлег до тех пор, пока не выберемся из этой прекрасной горной долины, но вовсе не потому, что я боюсь магических чар. Мне просто не хочется, чтобы между вудменами и троллями возникли какие‑нибудь трения.
Говоря это, я искоса поглядывал на двух фей, которые уже выходили на брег в то время, как тролли и остальные феи еще вопили и визжали в озере, закружившем их в бурном, пенистом водовороте. Блондиночка, очень похожая на Мерилин Монро, смотрела на меня своими огромными голубыми глазами дерзко и насмешливо, но под моими пылкими и нескромными взглядами она таяла от удовольствия, хотя и старалась скрыть это изо всех сил. Наконец, она не выдержала, смутилась и, показав мне язык, побежала к одному из коттеджей.
Проследив взглядом за этой красоткой, которая на бегу прикрывала свои очаровательные груди руками, я вынул из кармана синий, клетчатый, мужской носовой платок и быстро превратил его в белоснежный дамский платочек с кружевами и вышитым на платочке голубым шелком вензелем "ОМК". Надушив его смесью духов, усилив в них запах ландыша, я послал его с помощью голубого луча в открытое окно нарядного коттеджа на столик, стоящий возле кровати. Мне хотелось оставить этой девушки что‑нибудь на память. Уж больно она была хороша собой, мила и непосредственна.
Увидев, что мы уезжаем, тролли и феи бросились на берег, радостно крича нам что‑то в след, но я только обернулся и помахал им рукой на прощание. Ослябя отнесся к моим действиям с пониманием и закатил Горыне здоровенную затрещину, когда тот сделал попытку оглянуться назад. Далеко за полночь мы нашли в горах небольшую лужайку с сочной травой и я выстроил для ночлега еще один отель, попроще и на этот раз без магической купальни, но зато с горячим душем и небольшим открытым ресторанчиком, если по Розовой дороге, вдруг, станут путешествовать небожители.
Михалыч дочитывал очередную главу книги, бегло и с некоторым раздражением, которое породило однако не сама книга, а то, что в верхнем углу экрана периодически вспыхивало тревожное предупреждение, взятое в ярко‑красную рамку:
Внимание!
Нарушена неприкосновенность Вашего дома!
Срочно примите меры безопасности.
В том, что снаружи не произошло ничего серьезного, Михалыч был полностью уверен и уверенность эта происходила из того, что теперь он знал доподлинно, кто такой Конрад. Уж если его роскошный дом взял под свою охрану ворон‑гаруда, киллер самого Создателя, то беспокоиться было уже не о чем. Правда, надпись, мигавшая с тошнотворной настойчивостью, требовала того, чтобы он немедленно убедился в том, что все в порядке и дал отбой компьютерной программе, следившей за безопасностью дома. Ну, а вот для этого ему как раз и следовало прервать чтение, выйти в главное меню и войти в компьютерную программу слежения.
Как только Михалыч сделал это, на огромном экране монитора тотчас появилась трехмерная, объемная схема дома, на которой темно‑синими линиями был прорисован его прежний, трехэтажный вид, а ярко‑зелеными, настоящий, который дом приобрел благодаря магической реконструкции. Участок заднего двора, за которым располагался его личный парк с соснами и небольшим водоемом, был высвечен темно‑пурпурным цветом, что несомненно указывало на то, что периметр был нарушен как раз именно в этом месте.
Увеличив нужный фрагмент изображения, Михалыч внимательно посмотрел на план местности, изображавший все в деталях. Ему было отлично видно, что неподалеку от забора ярко светились два кружка, один голубой, видимо принадлежащий Конраду, а другой алый, отмечающий какого‑то неизвестного нарушителя. Еще три алых кружка находились прямо перед забором, но не двигались вперед, но, что самое главное, алый кружок на своей территории был неподвижен и тревожно мигал, а голубой двигался вокруг него суетливыми рывками.
Михалыч решил взглянуть на то, что же вытворял на заднем дворе Конрад, благо программа предусматривала переключение телекамер и вывод изображения на экран монитора. Как только он сделал это, то сразу озадаченно присвистнул, быстро поднялся из кресла и побежал к выходу, схватив со стола пистолет и засовывая его за пояс. Спустившись вниз, Михалыч торопливо обулся в зимние сапоги и, захватив с собой свой старый пуховик, который висел в платяном шкафу с краю, бегом бросился к выходу.
Книга, которую Михалыч начал читать прошлой ночью, настолько увлекла его, что он просидел за компьютером не только всю ночь напролет, но и утро, лишь оторвавшись пару раз для того, чтобы соорудить себе еще несколько здоровенных бутербродов и сварить кофе. Его увлекли вовсе не литературные достоинства книги, а то, что она повествовала об удивительнейших событиях и была снабжена множеством фотоснимков, которые подтверждали реальность всего того, что произошло с его другом в Парадиз Ланде. Именно из‑за этих фотоснимков он и читал книгу так медленно, ведь без них он проглотил бы её всю часа за четыре, не более.
Фотоснимки, сделанные, зачастую, без должного умения, наглядно иллюстрировали все то, что его друг так подробно описывал в своей книге. Так Михалычу удалось самому убедиться в том, что дриады действительно обладали двойной женской привлекательностью, но он не рискнул бы поместить такие откровенные фотографии на страницах какого‑нибудь журнала, ведь даже "Плейбою" не снились такие кадры. Внешний же вид вудменов и вовсе поразил воображение Михалыча настолько, что он полностью забыл о сне и отдыхе.
Однако, не одни только иллюстрации привлекали внимание Михалыча. Описание райских приключений, сделанное Олегом, также вызвало у него интерес и не только тем, что в книге рассказывалось о таких невероятных событиях. Его удивило и то, что Олег рассказывает о себе с такой ярко выраженной самоиронией и даже самокритикой. Хотя Михалыч и привык к тому, что его друг никогда не задирал носа и, порой, сам над собой подшучивал, он никогда не ожидал того, что он будет так строг и взыскателен к себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
