— С самой безобидной.
Консультант вручил Натану лоток с гипсовыми слепками.
— Повреждения на костях. Знакомый вид?
— Узкий обоюдоострый клинок, — сказал Бреннон, рассматривая слепки. — Кинжал? Стилет? Скальпель?
— Точно не скальпель, — авторитетно ответил Кеннеди. — Но штука должна быть достаточно длинной и хорошо заточенной, чтобы убийца мог так глубоко прорезать ткани и оцарапать кость.
— Хорошо, разберусь. Дальше.
Старичок придвинул к комиссару кипу листов.
— Профессор Бирн достаточно пришел в себя, чтобы продиктовать предварительное заключение по останкам из крипты, хотя, конечно, собрать все кости мы не сумели. Останки принадлежат одиннадцати детям в возрасте от девяти до двенадцати лет. Они были похоронены в крипте, в общей могиле. После инцидента около церкви у нас остались кости от четырех скелетов, и то не полностью. Установить причину смерти не удалось. На тех костях, что есть в нашем распоряжении, никаких подозрительных следов нет.
Бреннон пролистал заключение профессора. Оно пестрило словами, суть которых комиссар едва улавливал.
— Перепишите человеческим языком, — он сунул заключение патологоанатому. — Это еще не все?
Пес со вздохом опустил морду на лапы. Лонгсдейл тоже вздохнул и пробормотал, глядя в пол:
— Вам не понравится.
— Ну?
— Все жертвы умерли примерно шесть–семь лет назад. Исходя из положения скелетов в крипте, которое мне описал мистер Кеннеди, это было не погребение. Кто–то просто свалил тела в нишу и заделал проем.
Комиссар швырнул отчет на стол, тяжело уперся руками в кровосток и исподлобья уставился на кости.
— Мне жаль, — тихо сказал консультант. — Мне очень жаль, Бреннон.
— Да заткнитесь, — без выражения отозвался Натан. Пес ткнулся мордой ему в бедро.
— Я займусь костями. Мы составим каталог всех повреждений и постараемся найти среди них следы орудия…
— Не трудитесь, — процедил Бреннон. — Я и без вас знаю — и причину смерти, и все их имена.
— Откуда? — удивился Лонгсдейл. Пес уставился на комиссара так, словно уже догадался об ответе.
— Это Хилкарнский Душитель, — сказал Натан. — Из четырнадцати пропавших детей было найдено только трое… Три тела. С февраля по ноябрь пятьдесят шестого.
Кеннеди отвернулся, надел пенсне и погрузился в отчет профессора Бирна.
— Вы вели дело? — спросил консультант.
— Мы все его вели. Включая предыдущего комиссара отдела особо тяжких, — угрюмо ответил Бреннон. — Он застрелился у себя в кабинете семнадцатого ноября, когда нашли четырнадцатый труп.
2 января
Комиссар перечитывал доклад об опросе жителей, машинально катая по вороху бумаг оберег от нечисти. С утра их раздали всем парням в оцеплении; Бреннону тоже остался один — с виду похожий на выдранный из птичьего гнезда комок на кожаном шнурке. Лонгсдейл прислал с утра записку, где кратко описал действие оберега, и Натана оно не порадовало — обезвредить нечисть эта игрушка не могла, только «скрыть носителя от ее чутья и взгляда».
«Успеешь отбежать подальше, прежде чем сдохнешь».
Сам консультант куда–то запропал. Впрочем, Натану и без него было чем заняться: в дверь постучали, и трое дюжих полицейских под руководством архивариуса внесли дюжину коробок. На каждой были бирка с номером, опись и надпись «Хилкарнский Душитель».
— Это все?
— До последней нитки, — сказал архивариус. — Надеюсь, вернете все как было.
— Угу, — буркнул комиссар. — Кто там дежурный? Пусть найдет мне Ригана.
За двадцать лет Натан так и не понял, что побуждает безвинных обывателей таить от полиции свидетельские показания с таким упорством, словно речь идет о фамильных скелетах в шкафу. Изучение протоколов допроса чаще всего напоминало Бреннону игру в угадайку с глухонемым собеседником. Неужто за два десятка лет теплые чувства, которые внушала гражданам имперская полиция, так и не выветрились?
— Да, сэр?
— Поможете мне вот с этим, — комиссар, не глядя, обвел рукой ящики из архива. — Вы перечитывали свидетельские показания?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пусто, сэр, — покачал головой детектив. Натан перевел взгляд с листа бумаги на подчиненного. Допросы свидетелей были коньком Ригана — невысокий, белокурый, упитанный и розовый, как поросенок, он вызывал у людей гораздо больше доверия, чем старшие коллеги. И, глядя непредвзято на этих коллег, да и на себя, Натан отлично понимал, почему.
— Дело было глубоким вечером, сэр, в канун Нового года. В такое время все сидят по домам, вешают гирлянды и пекут пироги, а не бродят по улицам в небожеский мороз.
— Судя по показаниям, народу на вечерне было немного. Человек десять–двенадцать.
Риган кашлянул:
— Ну, как мне дали понять, отец Грейс любовью прихожан не пользовался.
Бреннон перелистнул несколько страниц.
— Склочный паскудный говнюк, — задумчиво процитировал он. Риган залился краской:
— Это Уолш, бывший церковный сторож, которого Грейс выгнал за пьянство.
— Остальные тоже не блещут восторгом. Короче, найди всех, кто пришел на последнюю вечерню, и выясни у них, не мелькал ли в церкви кто незнакомый. Заодно узнай, не водилось ли за патером странных привычек и склонности ко всякой потусторонней дряни. Отдельно перебери всех, у кого были конфликты с Грейсом…
— Так это почти весь его приход, сэр.
— Какая светлая личность. Ну кто там еще?
Первым, как всегда, вошел пес и тут же принялся деловито обнюхивать коробки. Риган при виде хмурого консультанта украдкой перекрестился.
— Иди к шефу, — недовольно велел комиссар (в самом деле, сколько можно! За полтора месяца пора привыкнуть). — Спроси, какую комнату побольше я могу занять под все это добро.
— Да, сэр, — Риган прошмыгнул мимо Лонгсдейла, втянув бока и живот, словно опасался соприкоснуться даже с его тенью.
— Это тот самый? — спросил консультант, развешивая на вешалке пальто, шарф и шляпу. — Хилкарнский Душитель?
— Угу. А здесь у меня первый допрос свидетелей и отчет пожарных. Угадайте, что у них общего?
Лапа вопросительно покосился на комиссара, не отрывая нос от ящиков.
— Слово «ничего», — Бреннон зашуршал рапортом шефа пожарных. — Вот, пожалуйста — причина возгорания не установлена. В том смысле, что в церкви было полно тряпья, деревянных лавок, свечей и масляных ламп, но всего этого мало для пожара такой силы. А здесь, — комиссар сердито зарылся в допрос свидетелей, — у нас тоже никто ничего и никого не видел. Правда, их сейчас пойдут допрашивать по второму кругу, но тем не менее — ни поджигателя, ни убийцы, ни даже бочки с керосином… А у вас что?
— Вчера на мой дом напали, — сказал Лонгсдейл.
— Кто? Эта тварь? — резко спросил Натан. Консультант кивнул. — А как же ваш дворецкий?
— То есть?
— Рейден был в доме?
— Нет. Он как раз относил амулеты вашему дежурному.
— Значит, уцелел, — с некоторым облегчением заключил комиссар.
— Почему вас так это волнует? — с удивлением спросил Лонгсдейл. Бреннон уставился на него, как на вошь, и с расстановкой произнес:
— А вас не волнует?
Консультант недоуменно глядел на него. Пес тихо, раздраженно фыркнул.
— Вас не волнует, что ваш дворецкий мог встретиться с тварью, для которой спалить храм — как плюнуть и растереть? Или он у вас в огне не горит?
— Так он с ней и встретился.
Комиссар оцепенел.
— И? — после паузы спросил он.
— Рейден уверен, что это ифрит.
— Господи, — сквозь зубы выплюнул комиссар со всей силой атеистического презрения. — Да вы оба ненормальные. То есть парень цел?
— Физически — да, — подтвердил Лонгсдейл. — Колдовать некоторое время не сможет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А ваш дом? — запоздало поинтересовался Бреннон, тут же сообразив, что столб пламени как раз был бы виден из окна.
— Любой, кто имеет дело с нежитью и нечистью, всегда защищает свое жилище. Сама защита, конечно, пострадала, но я ее восстановил. Интересно другое… Какой тут первый порядковый номер? — он постучал по стенке одного из ящиков. Комиссар взял опись.
