Я позвонил, изображая на лице безразличное спокойствие. Подождал – никакой реакции; позвонил снова – то же. Если бы не записка, да еще, пожалуй, свет, видимый в линзе дверного глазка, я бы, не задумываясь, ушел. Но что-то меня удерживало, и я сделал вторую – если первой считать мой предыдущий визит к Сергею – ошибку…
Полузадумчиво-автоматически я взялся за ручку и повернул. Сухо щелкнул замок. Дверь оказалась не заперта. Я опасливо заглянул и сделал шаг внутрь. Заходить в квартиру в мои планы не входило. Я просто решил громко позвать – иногда люди не слышат звонка, привыкнув к его звуку – особенно, если играет музыка или включен телевизор. Музыка играла. Телевизор, кажется, тоже был включён, по крайней мере, в глубине квартиры бубнил чей-то голос. Я, набрав в рот побольше воздуха, сделал еще один шаг внутрь коридора…
Да так и замер с уже открытым и изготовленным для крика ртом: в проеме двери, ведущей в гостиную, на полу виднелась волосатая рука с часами «Ролекс» на запястье. Часы я узнал сразу – их носил хозяин этой квартиры, бизнесмен Серега.
* * *
Я, было, дернулся в сторону двери – покойников я не любил патологически, но в орошенной потоком адреналина голове мелькнула мысль о том, что, возможно, Сергей еще жив, и что, возможно… Все пронесшееся в моей голове затем было, по всей видимости, стандартным набором ударившегося в идеалистическую эклектику человека переживающего нешуточный шок но, все же, цепляющегося за обломки здравого смысла: – «Может спасу? Помогу? Герой буду, все знают, медаль вряд ли, но все равно…».
На дальнейшее развитие мыслей в этом оптимистическом ключе силы духа у меня, однако, не хватило. Мне снова стало страшно. Я все же продвинулся немного вперед и с ужасом констатировал, что труп скорее мертв, чем жив – он лежал на спине, рот был открыт, голова запрокинута, грудь неподвижна, глаза бессмысленно смотрят в потолок… Я подумал, что «нужно что-то делать». Мысль была интересная, но дальше не шла. Что сделать, решительно не придумывалось.
Я, в некотором ступоре, как от самой ситуации, так и от собственной беспомощности, поднял голову от трупа и застыл в еще более законченной прострации, заметив в глубине комнаты, нечто уж и совсем меня поразившее. Там, у дальней стены на диване расположилась девушка: она лежала первоначально видимо удобно, непринужденно устроившись на подушках; однако теперь наверху остались лишь ее ноги – тело же сползло с дивана. Лицом она уткнулась в пол, словно пытаясь куда-то ползти пока смерть не настигла ее… а в том, что она мертва я, почему-то, тоже был уверен.
В этот момент за окном послышался вой милицейской сирены. На негнущихся ногах подойдя к окну, я увидел милицейский УАЗ-ик, остановившийся прямо под окнами квартиры, в которой я находился. Из него торопливо вышло несколько человек, и пошли в сторону подъезда. Шестым чувством я понял, что они идут сюда; что было делать – непонятно.
Я, пребывая все еще в несколько сомнамбулическом состоянии, тихо выбрался на лестницу, прикрыв за собой неплотно дверь. Внизу слышались приближающиеся шаги. Недолго раздумывая, я кинулся вверх, стараясь преступать тише и пролетая каждым шагом чуть не пол лестничных пролета. Через несколько минут я уже был на последнем этаже – у двери, ведущей на чердак. К счастью, она была открыта – навесной замок висел чисто для вида – замкнут он не был.
Выждав, когда внизу хлопнет дверь и перестанут слышаться голоса, я тихо приоткрыл щель и пробрался внутрь. Было темно, но не очень: виднелись слуховые окошки. Я, сообразив, что оставаться здесь небезопасно, стал пробираться вперед. Чердак был сквозной, один на весь дом, и здесь можно было свободно пробраться из одного подъезда в другой. Пол завален мусором и остатками мебели – выбрасывать жаль, а деть некуда. Останки велосипедов и колясок; бидоны и коробки; коробки про которые, как известно: – «Без упаковки назад не примут»… Я пару раз чуть не упал: один раз попав ногой в детский горшок, а второй, скорее, от неожиданности: кто-то поставил ловушку для мышей, в которую я не преминул попасться. В темноте мне было не видно, что это такое… показалось, что в ногу вцепился неведомый квадратный плоский зверь. Я успел даже решить, что это мышь-оборотень, мутировавшая от недостатка пищи и воды, однако быстро разобрался и перестал паниковать.
Между тем, приближался выход в мой подъезд. С некоторым трепетом я повернул ручку – она вполне могла оказаться запертой. Что в таком случае можно было предпринять, я себе не представлял даже приблизительно. Тихо толкнул дверь. Она поддалась. Я облегченно вздохнул. Дальнейшее было делом техники – спустившись на один этаж и открыв дверь, я оказался в своей квартире. Едва переведя дух, я осторожно выглянул в окно. Подъехали еще несколько машин – в основном УАЗ-ики; было и две скорые. На улице начал накрапывать дождь.
* * *
Что было делать дальше, я решительно не понимал. Сейчас, немного отойдя от пережитого шока – путешествие по чердаку подействовало отрезвляюще – я понял, что попал в совершенно безвыходную ситуацию. Требовалось совсем немного времени, что бы узнать от консьержа, что за десяток минут до приезда милиции я заходил в подъезд. Обнаружив мое отсутствие в какой-либо из квартир и, выяснив, что назад я не вышел, только тупой не догадался бы про чердак. Далее, по моим следам, которые отпечатались на пыльном чердачном полу лучше некуда, проследить весь мой путь не представляло никаких проблем… Кроме того, в квартире Сергея наверняка остались мои отпечатки…
Непонятным оставалось одно – кто вызвал милицию и, давно ли произошло убийство. Но это теперь было делом второстепенным, милиция с такими мелочами заморачиваться не станет; улик хватает, преступник налицо. Единственным выходом было – бежать.
Пока о подобных вещах я смотрел по телевизору и читал в детективах, все казалось простым: скрываться, расследовать, гадов найти, всем всё доказать. Сейчас же, когда это случилось со мной, даже сам факт бегства казался мне чем-то спорным, вызывающим кучу простых вопросов: куда пойти? Что взять? – ведь на улице дождь, а может похолодать, значит, мне нужен зонтик и свитер! Или взять теплую куртку – но ведь завтра может стать теплее и мне будет жарко! Да и лишняя пара обуви не помешает, ведь когда я еще сюда вернусь… «А гитара? – какая к черту гитара, денег надо побольше! – Да ведь деньги на карте у меня… Значит карту, и код, пин-код не забыть, где же он записан-то…?»
«Носки!» – я метался по квартире не понимая, с чего начать. Бегство, похоже, затягивалось, от ощущения опасности и близости преследователей у меня началась настоящая паника, на нервах я схватил какую-то сумку и стал бросать в нее все, что ни попадалось под руку. Каждую секунду я ожидал услышать звонок в дверь, но ничего не мог поделать – я, словно в гипнозе, все собирал и собирал вещи – не осознавая даже что я беру и не имея какого-либо определенного плана. Мне казалось, что все еще забыто что-то важное, крайне необходимое, без чего спастись не удастся и «все пропадет»… В суете я потерял банковскую карту уже, было, приготовленную к бегству и засунутую куда-то с мыслью о том, что «Сюда положу, что бы не забыть». Мысль о карте я помнил, а где сама карта – забыл… «Ладно, – решил я, – у друзей займу». – Совершенно отчаявшись и понимая, что из-за поисков все остановилось, я продолжил лихорадочные сборы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
