— В Каталло у них есть один большой храм для всех богов, и это хорошо им служит. Мы должны сделать тоже самое, — настоятельно советовал Хенгаллу Гилан.
— Храмы дорого стоят, — мрачно сказал Хенгалл.
— Проигнорируй волю богов, — парировал Гилан, — и что для тебя сделают всё золото, бронза и янтарь в мире.
Гилан хотел быть главным жрецом, но ему не позволял возраст. Был нужен знак от богов, и все жрецы выискивали знамения, с помощью которых они могли бы выбрать одного из них на смену Хирэку. До сих пор знамения казались плохими в дни после неудавшегося жертвоприношения. Воины Каталло стали как никогда дерзкими в своих грабительских набегах на земли Рэтэррина. День за днём Хенгалл слышал об украденных коровах и свиньях. И Ленгар утверждал, что должны зазвучать военные барабаны, и отряды копьеносцев посланы на север, чтобы преградить путь захватчикам. Но Хенгалл всё ещё уклонялся от войны. Вместо копий он послал Гилана поговорить с правителями Каталло, хотя все знали, что в действительности это означает переговоры с Санной, грозной колдуньей. В Каталло мог быть вождь, могли быть великие военачальники, но руководила там Санна, а многие в племени Хенгалла опасались, что это она навела какую-то порчу на Рэтэррин. Иначе, почему не удалось жертвоприношение?
Знамения становились всё хуже. Ребёнок утонул в реке, выдра разорвала дюжину вершей, в храме Эррина и Мэй видели гадюку, а жена Хенгалла всё ещё не понесла. Серые дождевые тучи накатывали с севера. Гилан вернулся из Каталло, переговорил с Хенгаллом и затем снова уехал на север. Люди хотели знать, какие новости друид привёз, и какой ответ Хенгалл отправил в Каталло. Но вождь ничего не говорил, и обитатели Рэтэррина продолжали заниматься своей работой. Надо было делать горшки, добывать кремень, дубить шкуры, пасти свиней, доить коров, носить воду, плести верши и выдалбливать лодки из крупных лесных деревьев. Торговая партия прибыла с южного побережья, их увенчанные рогами лодки были полны моллюсков, соли и прекрасных каменных топоров, и Хенгалл взял с них пошлину, прежде чем позволить им двигаться дальше на север в Каталло. Он закопал один из топоров в храме Слаола, и ещё один в храме Лаханны, но подарки не возымели значения, так как на следующий день на пастбище на холме волки унесли тёлку, три овцы и дюжину свиней.
Казалось, одного Ленгара не беспокоят устрашающие знамения. Он страдал от позора, что уступил золото своему отцу, и восстанавливал репутацию своей славой охотника. День за днём он и его напарники возвращались с тушами, клыками и шкурами. Ленгар развесил шкуры с обеих сторон входа в свою хижину как доказательство того, что боги улыбаются ему. Хенгалл, собрав последние клочки своей власти, строго приказал Ленгару держаться подальше от северных лесов, и таким образов избегать любых столкновений с воинами Каталло. Но однажды Ленгар встретил нескольких Чужаков в южных краях и вернулся с головами шести врагов, которые он насадил на колья на гребне вала. Вороны пировали на татуированных серым цветом головах, и видя эти трофеи на линии горизонта, все больше и больше членов племени приходили к мнению, что боги благоволят Ленгару, и что Хегалл обречён.
Но затем пришли посланники Чужаков.
* * *
Они прибыли в то время, когда Хенгалл вершил правосудие. Он делал это с каждым новолунием, когда вождь, главный жрец и старейшины племени собирались в храме Эррина и Мэй и выслушивали споры о воровстве, угрозах, убийствах, неверности и невыполненных обещаниях. Они могли приговорить человека к смерти, хотя это бывало редко, так как они предпочитали заставлять виновного работать на пострадавшую сторону. В это утро Хенгалл хмурился, выслушивая жалобу на передвинутую метку границы полей. Спор был жарким, но резко затих, когда Джегар, друг Ленгара, объявил, что всадник Чужак двигается с запада.
Чужаки протрубили в бараний рог, чтобы объявить, что они прибыли с миром, и Хенгалл приказал Ленгару с группой воинов встретить странников, но пустить их не дальше храма Слаола. Хенгаллу нужно было время, чтобы посоветоваться с жрецами и старейшинами, а жрецы ещё хотели надеть своё пышное убранство. Нужно было приготовить еду, и хотя Чужаки считались врагами, эти посетители прибыли с миром и должны были быть накормлены.
Младшие жрецы приготовили место для встречи на берегу реки недалеко от границы поселения. Они водрузили символ племени на дёрн, затем расплескали воду по кругу, внутри которого можно было сидеть визитёрам, а по внешней границе этого круга они разложили топоры из мела, черепа буйволов и ветки омелы, чтобы сдержать любые злые намерения, которые могли принести с собой Чужаки. Люди Рэтэррина возбуждённо собирались с наружной части круга, потому что никто не мог припомнить, чтобы в Рэттэрине когда-нибудь происходило нечто подобное. Торговцы-Чужаки были достаточно частыми посетителями, и довольно много рабов из Чужаков было в селении, но никогда ранее не прибывали посланники Чужаков. И их визит обещал создать историю, которую можно будет рассказывать, и пересказывать долгими ночами.
Хенгалл наконец был готов. Лучшие воины общины были посланы проводить Чужаков к месту встречи. А тем временем Гилан, только что вернувшийся со своего последнего поручения из Каталло, произносил заклинания против колдовства пришельцев, способного причинить зло. У Чужаков был свой колдун, хромой человек с волосами, затвердевшими от красной глины. Он завыл в сторону Гилана и тот завыл в ответ, а затем хромоногий положил ребро барана между своими обнажёнными голенями, на мгновение зажал его там и затем далеко швырнул его, чтобы показать, что он отказывается от своих колдовских сил.
Хромой колдун лёг плашмя на землю в центре места встречи и после этого не двигался, только смотрел в небо. Тем временем остальные восемь Чужаков сели на корточки в линию лицом к Хенгаллу и старейшинам племени. У Чужаков был и свой переводчик, торговец, которого в Рэтэррине многие знали и боялись. Его звали Хэрэгг, и он был гигантом. Огромный человек со зверским лицом, он путешествовал со своим глухонемым сыном, который был выше него ростом и ещё более устрашающим. Сын не прибыл в Рэтэррин с этим посольством, а Хэрэгг, обычно появляющийся в Рэтэррине с отличными каменными топорами и тяжёлыми бронзовыми клинками, на этот раз не принёс ничего кроме слов. Но все его спутники все принесли тяжёлые кожаные сумки, на которые люди Хенгалла поглядывали выжидающе.
Солнце было в зените, когда началась беседа. Чужестранцы первыми огласили, что они прибыли из Сэрмэннина, местности, расположенной так далеко на западе, что человек может идти очень долго, пока не дойдёт до сурового моря и страны твёрдых камней, высоких холмов и скудной земли. Сэрмэннин, продолжали они, далеко, очень далеко, и это означает, что они прошли такое огромное расстояние, чтобы поговорить с великим Хенгаллом, вождём Рэтэррина. Эта лесть на Хенгалла оказала такой же эффект, какой утренний туман оказывает на столбы храма. Несмотря на дневное тепло, плечи вождя был укутаны в чёрную медвежью шкуру, и он держал свой большой каменный жезл.
