точно в цель. А уж руками… Уникальный талант. И феноменальная красавица. Когда началась российско-туранская война, потеряла всю группу своих учениц. Десятилетние девочки приехали в военную часть с концертом, их накрыло термобарическим зарядом. Она тогда дала клятву мести на сабле. И стала самой результативной снайпершей Турана. На ее счету более пяти сотен подтвержденных целей. Айгюль Тактарова, Юлдуз.
— И ты отдавал ей честь? — неверяще спросил майор.
— А что, я ее убить должен, что ли? Великую спортсменку? Замечательную актрису, прекрасного педагога, просто умную, волевую и честную женщину? Одну из самых красивых женщин Турана⁈ Она — враг, достойный нашего уважения! Майор, в чем она неправа? Мы пришли на ее родину незваными. Убили ее детей, учениц. Мы вообще много детей здесь положили — снаряды, знаешь ли, не сортируют жертвы! У нее есть право на месть!
— Да, убить! Полтысячи солдат… пилять! Я тебя сам убью, понял⁈
— Убить — значит убить! — проворчал Грошев. — Это можно. Она недалеко отошла, тоже в темноте не видит. И винтовку свою оставила. А я как раз в темноте вижу, и неплохо.
Оторопевший майор проследил, как чертов коммуняка снял со стойки маленькую изящную винтовку и исчез в темноте. Негромко прозвучал выстрел, потом еще один.
— Игрушка, а не оружие! — недовольно заявил Грошев, когда вернулся. — Тоже ее фирменный стиль. Подбиралась поближе и стреляла под прикрытием работы миномета. Этот, которого зарубил, ее прикрывал, скорее всего. Так сказать, второй номер. Ну и муж заодно. Возможно, предыдущий состав нашего укрепа она и вынесла. В одиночку.
— Ну ты и… — сплюнул майор. — И что теперь?
— Что-что… по Боевому уставу, не знаешь, что ли? Проверить позиции, собрать документы, оружие, военную технику, коптеры-шмоктеры, провести предварительное минирование подходов, закопать трупы, чтоб не воняли, выставить посты и ожидать контратакующих действий противника… ну и потом чай еще можно попить, от туранцев много добра осталось. А чай у них отличный, не то что наше пакетированное дерьмо.
— А нам задача — держать наш укреп! Не в наступление идти, а держать укреп!
Грошев поскреб небритый подбородок.
— И в чем проблема? Держим наш укреп, а здесь будет фишка наблюдателей. Вынесенный пост. Мне, например, тут уже нравится. Тут замполита нет.
— За самовольное продвижение знаешь, что будет⁈
— Награда?
— Отминдячат во всех позах и меня, и Замполлитра!
— Зато поживем сколько-то без коптеров над головой. А пришлют следующую команду — мы и ее задвухсотим. Вот так.
— Заберем трофеи и уйдем! — зло решил майор. — Мне такого счастья не надо!
И взялся по рации вызывать носильщиков.
— Айгюль Тактарова, — сказал отстраненно Грошев. — Во всех мирах Веера — знаменитая снайперша. Но по учету Азиатского крыла стражей закона на самом деле она — кадровая разведчица. Капитан Службы внешней разведки России. Внедрена с идеальной легендой прикрытия. На награждении произвела ошеломительное впечатление на главнокомандующего Турана и в результате стала его любовницей, а потом и законной супругой. Несколько лет передавала России сведения исключительной важности. Предана своими — узнала лишнего о бизнес-связях наших военачальничков с туранцами… Запытана до смерти. Ирина Башкирцева, великая дочь русского народа. Но ты приказал ее застрелить.
Майор подавился словами.
— Я прострелил ей руку, — вздохнул Грошев. — Для достоверности. Так жалко! Она же великая танцовщица, не только циркачка! Чего хлопаешь глазами? Что она наша разведчица, здесь не может знать никто. Мы и не знаем. Ее не было, Шкапыч, понял? Ну чего ты впал в ступор? Привыкай, пора уже, если со мной связался. Кто в коммунизме жил, тому в дурдоме скучно, так у нас говорят. Кстати! Она просила тебя грохнуть для правдоподобности. Типа она застрелила тебя из пистолета и сбежала, пока я осматривал позиции. Красивая придумка, верно?
И изящный «дамский» пистолет уставился майору в лоб. Майор побледнел.
— Но я тебя пожалел, — вздохнул Грошев и спрятал пистолет. — А надо бы грохнуть для соблюдения секретности. Но что, если она не разведчица? А меня приняла за тайного пособника Турана, в России таких хватает. У нас же родня по обе стороны фронта.
У майора появилось жгучее желание застрелить болтуна на месте. Рука дернулась к автомату… и Грошев моментально оказался рядом. Строгие и какие-то религиозно взыскующие глаза уставились на него в ожидании… покаяния?
— Тебе право отправлять бойцов на смерть дано не для личных дел, а для защиты родины, — прошелестел тихий голос.
Майор замер, как под взглядом змеи. И вдруг отпустило. Боец отдалился, забрякал по ящикам и полочкам в поисках интересного. А может, боезапас к трофеям искал.
— Что это было?
— Урок, — сказал Грошев, не оборачиваясь. — Ты неплохой человек, Сергей. Но испорченный олигархатом. А мне нужны помощники. Вот учу.
— Чего⁈
— Того. Пойдешь ко мне в помощники? А не пойдешь — твоя родина откроет второй фронт, и сгорим в ядерном огне. Как обычно и случается в Восточном секторе Веера Миров.
Майор потерял дар речи.
День седьмой
Катится, катится ядерный фугас… — задумчиво пропел майор. — Катится, катится ядерный фугас…
Повернулся на бок, почесал ногой ногу и завел снова:
— Катится, катится…
— Заткнись, а? — взмолился замполит. — Хоть бы петь умел! Под твой вой только Спартачок может спать! А у меня скулы сводит!
— Да пусть спит, — сказал майор, перевернулся на спину и уставился в потолок блиндажа. — Ему в ночь носильщиков на точку вести. Катится, катится…
— Серега!
— Он, кстати, сказал, что в ядерной войне сгорим, если моя родина откроет второй фронт.
— Что? Хохлы⁈ Да Древняя Русь после распада Союза самое дружественное для нас государство!
— Ага. И про Туран так же говорили. Пока за Усть-Железногорск рубилово не началось. И сейчас иногда говорят. В пятой… не, в седьмой колонне. Пятую мы вроде как уже истребили.
— Сравнил тюрков со славянами!
— Сербы тоже славяне. И болгары. И пшеки. А предают нас за милую душу. А мы — их.
— Серега, ну чушь же, — уже спокойно возразил замполит. — Ну ты сам подумай. У нас производства со времен Союза связаны, у нас общая сеть железных дорог, объединенные электросети…
— Подумал. И Туран тоже. Производства взаимосвязаны, железные дороги и электросети общие. И смертельные враги.
— Серега… а ничего, что у нас половина населения
