— Ты просто чудовище, — укорил мистер Уиплстоун Люси Локкет.
Сунув медальон в карман пиджака, он вышел из дому и сделал несколько шагов по тротуару, потом открыл кованную калитку и стал спускаться по крутой лестнице к дверям мистера Шеридана. Люси, которая решила, что они вышли на вечернюю прогулку, поспешила вперёд, проскользнула у него под ногами, сбежала по лестнице и исчезла за подстриженным тиссом.
Мистер Уиплстоун позвонил.
Дверь открыл сам Шеридан. Свет из холла бил ему в спину, так что лицо оставалось в тени. Двери в квартиру были открыты и мистер Уиплстоун заметил, что там опять гости. Два кресла, которые он видел, стояли к нему спинками, но над ними виднелись чьи-то головы.
— Я должен извиниться, — начал мистер Уиплстоун, — не только за то, что вас беспокою, но и… — он полез в карман и вытащил медальон. — Но и за это.
Реакция мистера Шеридана странно походила на реакцию миссис Чабб. Он словно превратился в соляной столп. Несколько секунд стояла тишина, и они казались бесконечными. Потом мистер Шеридан произнёс:
— Не понимаю, вы…
— Полагаю, мне следует объяснить, — перебил его мистер Уиплстоун и рассказал все по порядку.
Пока он говорил, один из гостей, сидевших в креслах, обернулся. Мистер Уиплстоун видел только лоб и глаза, но не сомневался, что это миссис Монфор. Их взгляды встретились и миссис Монфор отвернулась.
Шеридан молча ждал, пока мистер Уиплстоун закончит. Но и потом не издал ни звука, не сделал даже движения, чтобы забрать свою собственность; руку он протянул только когда мистер Уиплстоун вновь подал медальон.
— Прискорбно, что это маленькое чудовище ходит за миссис Чабб в вашу квартиру. Полагаю, через кухонное окно. Мне очень жаль, — добавил мистер Уиплстоун.
Шеридан сразу встрепенулся.
— Не стоит извиняться, — зашепелявил он. — Не волнуйтесь. Эта вещица не имеет никакой ценности, как вы могли подумать. Я уберу еe куда-нибудь так, чтобы кошка не добралась. Спасибо, большое спасибо.
— Спокойной ночи, — распрощался мистер Уиплстоун.
— Доброй ночи, доброй ночи. Для этого времени года очень тепло, вам не кажется? Доброй ночи.
Нельзя сказать, что он закрыл дверь у мистера Уиплстоуна перед носом, но едва тот отвернулся, дверь захлопнулась.
Когда мистер Уиплстоун ступил на последнюю кованую ступеньку, его ждал новый сюрприз. Прямо навстречу ему улицу переходили Санскриты. В ту же секунду Люси, которая вышла из своего укрытия и тёрлась у его ног, как молния метнулась через улицу.
Через несколько секунд мистер Уиплстоун закрыл за собой калитку. Санскриты приближались, явно вновь направляясь в гости к Шеридану. И ждали, пока он пройдёт. Он ощутил их запах и снова оказался в Нгомбване. Что это было? Сандал? Там его добавляли в лампады, которые дымились на всех площадях. Мужчина выглядел как всегда странно. Размалёванный и разряженный, он казался ещe толще. А когда мистер Уиплстоун уже отворачивался, что заметил он на его невозможной шее? Медальон? Белую рыбку? Он толком не разобрал. Куда больше его беспокоила Люси. Та исчезла. Он боялся, что может потеряться. Не знал, то ли идти дальше, то ли звать еe, рискуя показаться смешным.
Пока он раздумывал, к нему приблизилась маленькая тень. Мистер Уиплстоун поманил, и Люси прижалась к нему, и как обычно прыгнула на руки. Он понёс еe по лестнице к своим дверям, приговаривая:
— Все в порядке, пойдём домой. Мы с тобой пойдём домой.
Войдя в салон, мистер Уиплстоун решил, что ему нужно чего-нибудь выпить. Столько событий за такое короткое время — нет, он слишком взволнован. Хуже всего была встреча с мистером Шериданом.
«Я его уже видел когда-то, — говорил он себе. — Нет, в тот раз, когда покупал дом, я не ошибся. Видел когда-то давно. Где-то далеко. И воспоминание не из приятных.»
Но память отказывала. Ещё некоторое время он безрезультатно ломал голову, потом допил бокал и, сдерживая возбуждение, позвонил своему приятелю суперинтенданту Аллену.
Глава 3
КАТАСТРОФА
I
Здание, в котором помещалось посольство Нгомбваны, выстроили в своё время для промышленного магната эпохи короля Георга; для молодой африканской республики, по мнению мистера Уиплстоуна, оно было великовато. Когда истёк срок многолетней аренды, здание пустили в свободную продажу и его купили уполномоченные Бумера в Лондоне. За подобную резиденцию не стыдно было бы и великой державе.
Аллен наслаждался, разглядывая этот архитектурный шедевр. Несмотря на огромные размеры, здание не подавляло. В нем ощущался вкус к покою и простору. Почти весь первый этаж занимали помещения для посетителей. Из них открывался вид на обширный сад, в котором кроме всего прочего был даже небольшой бассейн. Прежние хозяева сад весьма запустили, но фирма «Вистас» с Бэронсгейт привела его в идеальный порядок. А еe дочерняя компания, «Декор и дизайн», тоже с Бэронсгейт, реставрировала интерьер.
— Они явно получили больше, чем могли ожидать, — заметил Аллен. — Вот, должно быть, вытаращили глаза, когда распаковали чемоданы.
Его спутником при осмотре дома был коллега из Особого отдела, суперинтендант Фред Гибсон, непрестанно напоминавший, что они тут по приглашению посла Нгомбваны и, собственно, находятся на нгомбванской территории.
— Можно сказать, они нас только терпят, — произнёс Гибсон с заметным ирландским акцентом. — Разумеется, они все ещe состоят в Содружестве, но в любой момент могут сказать «спасибо вам за все — и до свидания».
— Я знаю, Фред.
— Нет, я не рвусь к этой работе. Бог мне свидетель, она мне ни к чему. Но стоит его превосходительству высунуть нос за дверь — мы сразу отвечаем за его безопасность.
— Весьма прискорбная ситуация, — заметил Аллен. Когда-то давно они вместе начинали службу в полиции и очень хорошо друг друга понимали.
Теперь они стояли в огромной, словно бальный зал, приёмной, куда их проводил молчаливый африканец. Сам он удалился в противоположный конец помещения и замер неподвижно.
Аллен разглядывал неглубокую выгородку, занимавшую почти всю стену. Она была оклеена карминно-красными и золотыми обоями и заполнена всяческими нгомбванскими редкостями: щитами, масками, плащами, копьями, образовавшими своеобразную выставку военных трофеев. На полу, под развешенными предметами, стоял церемониальный барабан. Все пространство освещалось точечным рефлектором. Зрелище получилось впечатляющим; оно весьма напоминало те времена, когда этот дом построили и в Лондоне были модны статуи из Нубии и маленькие чёрные пажи в тюрбанах." — Бумер не разочаруется", — подумал Аллен.
Галерея для музыкантов тянулась вдоль трех сторон зала. Гибсон пояснил, что на ней разместится оркестр, а вместе с ним — четверо его людей
Шесть пар французских окон выходили в сад. Садовники фирмы «Вистас» создали в нем ложную перспективу; по обе стороны продолговатого бассейна высадили тиссы — впереди повыше, потом все ниже и ниже, в конце — совсем миниатюрные. Изменили и форму бассейна. В том конце, где стояли высокие деревья, он был широким, в противоположную сторону сужался. Обман зрения рассчитан был мастерски. Аллен когда-то читал, как Генри Ирвинг снимал «Корсиканских братьев». Прямо перед камерой стояли королевские гвардейцы шести футов ростом, а за ними — карлики.
«Тут впечатление будет обратным, — подумал он, — потому что в дальнем конце бассейна выстроили павильон, в котором вечером соберётся избранное общество: Бумер, посол и некоторые гости. Из зала они будут выглядеть, как Гулливер в Лилипутии. Бумера это весьма потешит.»
С Гибсоном они беседовали почти шёпотом, чтобы негр не слышал.
— Ну вот, видите, как обстоят дела, — сказал Гибсон. — Я вам коротко расскажу о принятых мерах. Приём будет проходить в зале на первом этаже. Потом продолжится в этом чёртовом саду. На верхние этажи доступ будет открыт только здешнему персоналу, об этом мы позаботимся. На каждой лестнице разместятся наши люди. Да… Как видите, холл за нами немного ниже, чем зал, а сад прямо перед нами, за окнами. Налево — остальные помещения: малый салон, столовая, которую смело можно назвать банкетным залом, и наконец кухня и канцелярия. Направо — дамский салон, и возле него, за этой выставкой скобяного товара, — Гибсон показал на нгомбванские трофеи — дамский туалет. Разумеется, верх изысканности. Ковры — так что ноги в них тонут. Мягкие кресла, туалетные столики. К услугам дам все, чем там они себя размалевывают, и прислуга. Самих туалетов тут четыре, в них есть окна с видом в сад. Сомневаюсь, что оттуда можно стрелять по павильону, мешают деревья. Но все равно там будет надёжная женщина, наш сержант.
— Под видом прислуги?
— Если не возражаете.
— Ладно; а где мужской туалет?
— По другую сторону от входного холла. Вход в него через курительную комнату, или что-то в этом духе. Там есть даже бар. Из окон в туалетах вполне прилично виден павильон. Потому мы приняли соответствующие меры предосторожности.
