class="p1">После полуночи он рассчитал, что их корабль уже обогнал галеон на достаточное расстояние, и приказал резко повернуть почти под прямым углом, чтобы перекрыть ему путь и дождаться его подхода.
К трём часам ночи, взглянув на небо и словно принюхавшись к воздуху, он велел ослабить шкоты, замедлив ход корабля почти до полной остановки.
Наконец, он велел спустить оставшиеся белые паруса, оставив лишь смолёные, которых было достаточно для маневрирования и управления послушным шебеком.
Они затаились в тишине, как и подобало хищному кораблю, всегда готовому обрушиться на свою жертву, когда та будет застигнута врасплох.
«Как кайман в устье канала».
С широко раскрытыми глазами и напряжённым слухом, улавливающим любой звук, не относящийся к морю или ветру, даже крошечный филиппинский повар и его юный помощник ждали, полностью полагаясь на то, что опытный капитан точно рассчитает курс безрассудного галеона, который совершил глупость, решившись встретиться в открытом море с легендарным «Жакаре».
Себастьян Эредия с удивлением заметил, что лишь немногие из его товарищей выглядели нервными. Напротив, большинство казались скорее весёлыми и уверенными, словно предстоящее сражение с «ловушкой-кораблём», который значительно превосходил их по огневой мощи, было всего лишь анекдотом, который однажды можно будет рассказать своим внукам.
Чёрная ночь, в которой лишь крошечный серп луны, похожий на обрезок ногтя, пытался соперничать с звёздами, тоже не способна была их запугать. И хотя строгий приказ предписывал соблюдать тишину, время от времени кто-то шептал шутку, а некоторые даже позволяли себе громко храпеть.
Наконец, по палубе распространился настойчивый шум.
Приближался враг.
– Поднять бизань и кливеры! Рулевой, два румба вправо!
С одними только тяжёлыми смолёными парусами, «Жакаре» начал набирать скорость, направляясь к белым парусам, едва различимым на неопределённой линии горизонта. Каждый человек занял своё место для боя, а из трюма подняли два десятка фонарей с толстыми кожаными капюшонами, чтобы не пропустить даже слабого проблеска света.
– Короткие фитили! – приказал капитан Джек, давая понять верховым стрелкам, что при команде открыть огонь корабль вздрогнет до самой верхушки мачты, и им придётся цепляться за снасти, чтобы не сорваться вниз.
«Вендеваль» продвигался гордо и тихо, не подозревая ни о какой угрозе. Шебек устремился ему навстречу, намереваясь обойти его подветренной стороной.
Всё решилось за считаные минуты.
Едва четверть мили отделяла их друг от друга, и если бы в этот момент галеон отклонился хоть на один румб влево, избежать столкновения было бы сложно, и при этом хрупкий пиратский корабль оказался бы очевидно в худшем положении.
Но никто на борту вражеского корабля даже не подозревал об опасности.
Потому что это был не корабль. Это была тень среди теней.
Раздалась команда ослабить шкоты, шебек начал снижать скорость, и его палуба постепенно выровнялась. В этот момент Лукас Кастаньо вложил в руку Себастьяна кусок пакли и шепнул:
– Заткни уши.
Юноша поспешно подчинился, так как нос галеона уже начал выравниваться по отношению к ним, и через несколько мгновений громовой голос капитана Джека разнёсся по ночи:
– Огонь!!
Капюшоны фонарей сорвались, фитили зажглись, и, проходя вдоль левого борта «Вендеваля», пушки одна за другой выпускали свои смертоносные заряды, заставляя каждую балку и доску сотрясаться.
Едкий дым на мгновение скрыл вражеский корабль, но когда видимость восстановилась, при свете пожаров, разгоревшихся на борту, они увидели, что тяжёлый галеон остался позади. Его бизань-мачта с грохотом упала в море.
–Поймать всех, поднять все паруса и держать полный курс на левый борт!
"Жакаре" спешно покинул поле битвы, но его взволнованная команда тут же начала кричать от радости, заметив, как пламя охватывает широкие паруса "Вендавала". Корабль немедленно остановился, чтобы оставаться на дрейфе, пока его растерянная команда бегала туда-сюда, пытаясь устранить повреждения и потушить огонь.
– Если через десять минут пороховой погреб не взлетит на воздух, они наши, – отметил Лукас Кастаньо.
Корабль начал описывать широкие круги, оставаясь на расстоянии пары миль, в ожидании, что добыча взорвется. Однако противник, осознавая опасность, умело направлял потоки воды на огонь. Полчаса спустя тьма снова окутала Карибское море.
– Что теперь? – спросил Себастьян.
– Ждем.
До рассвета оставалось совсем немного. Юноша спустился в каюту, где его отец провел большую часть ночи, оставаясь таким же безучастным к сражению, развернувшемуся над его головой, как и ко всему происходящему в мире.
– Мы победили, – первым делом сообщил Себастьян.
– Кто-то должен был проиграть, – лаконично ответил его отец.
– Они напали на нас.
– А мы – пираты.
– А если бы нас потопили?
– Мне было бы жаль тебя.
Для Мигеля Хередии Хименеса утонуть вместе с "Жакаре" означало бы лишь конец всех его страданий. Ему было безразлично, выиграет он или проиграет битву, которая в любом случае не вернула бы ему семью.
Себастьян молча сидел рядом, пока его отец не откинул голову на подушку, закрыл глаза и начал дышать ровно. Тогда юноша вернулся на палубу, где заметил, как за левым бортом начинает появляться легкое предрассветное свечение.
Рассвет раскрыл перед ними серое спокойное море, затянутое облаками небо, из которого моросил слабый дождь. Вдалеке виднелся жалкий вид грязного, беспомощного галеона, который плавал, как обгоревшая пробка, неспособный маневрировать.
Его мачты были обуглены, ни одного реи не осталось на месте, а из элегантных парусов прошлого остались только грязные, мокрые лохмотья.
"Жакаре" снова описал круг, как хищная птица, готовая наброситься на умирающую добычу. Вскоре капитан Джек приказал дать предупредительный залп.
Почти сразу взвилась огромная белая тряпка.
"Жакаре" спустил свою самую большую шлюпку. Лукас Кастаньо и восемь вооруженных людей приблизились к "Вендавалу". Их пустили на борт без сопротивления. Только после того, как все пушки были выгружены, началась процедура захвата противника.
Первое, что поразило Себастьяна, когда он наконец ступил на разрушенную палубу, было то, что с кормового мостика на них смотрели полдюжины испуганных женщин и группа детей.
– Боже мой! – воскликнул он. – Они вступили в бой с женщинами и детьми на борту! Это невозможно!
Такое же замешательство охватило остальных членов команды "Жакаре". Они не знали, как реагировать, пока шотландец сердито не спросил:
– Кто капитан?
Трое мужчин указали на одно из тел, лежащих у носового мостика.
– Самый высокий.
Лукас Кастаньо подошел, внимательно осмотрел покойного, перевернул его так, чтобы он смотрел на небо широко открытыми глазами, и спустя несколько секунд закрыл их с удивительным спокойствием. Затем, покачав головой, произнес с явной насмешкой:
– Странный труп, клянусь Богом! Умер с разорванной грудью от картечи, но его прекрасный мундир остался абсолютно невредим… – Он сурово посмотрел на присутствующих и грозно повторил: – Кто капитан?
Вперед вышел неопрятный мужчина в
