взглядом и язвила по поводу «полати царской» – тем, как держался, и тем, что постарался сохранять определенный тон и позу, демонстрирующие отсутствие всякой агрессии, чтобы не испугать ее своим внезапным появлением, да и внешне он ей понравился… Ну, как может понравиться мужчина женщине?
Вот так и понравился. Причем здорово так понравился.
Да уж, интересный сюрприз подсуропила ей тетка Аля, думала уже растягивающейся, тающей и исчезающей мыслью Ева, так и продолжая улыбаться своим мыслям и ощущениям, плавно проваливаясь в сон.
Так закончился длинный, полный нервных переживаний, напряжения и странностей день Евы.
Ленивый дождь своим присутствием утро им не испортил – не лил и не шел даже, а так, висел в воздухе какой-то непонятной влажной взвесью, периодически формирующейся в мелкие капли, и снова, словно передумав, повисая распыленной мокротой, что называется «ни два ни полтора». Ну и на том спасибо.
Ночами уже ощутимо подмораживало, но глубокая речка Калиновая, по названию которой, как очевидно, и было дано имя поселку, пока даже легким ледком-намеком по бережкам взялась совсем чуть-чуть. Оно, конечно, рыбалка в ноябре – это такое себе удовольствие, на любителя, к тому же та еще канитель. Не самый рыбный сезон для средней полосы. Как говаривал дедушка Евы Олег Прохорович: «Пришло зазимье, рассветы с сумерками среди дня встречаются – почаевничать с утра не успеешь, как и ночь уж в окошко заходит».
Да уж, вот точно. К тому же промозглая, стылая холодрыга, пробирающая до костей. Но как известно, рыбаки ищут не легких путей, а только знатных уловов. А посему умеют, во-первых, тщательно экипироваться соответственно сезону: теплое термобелье, ветрозащитный и водонепроницаемый, утепленный костюм, лучше с полукомбинезоном, толковые высокие ботинки или резиновые сапоги, перчатки-варежки с откидывающимся верхом и так далее; ну а во-вторых, обладают особым видом терпения и здорового пофигизма, не обращая внимания на мелкие неудобства, прилагающиеся обязательным порядком к столь серьезному занятию, как рыбалка.
Дед Олег был заядлым рыбаком, с малолетства пристрастился и знал, казалось, про рыбу и ее повадки все. И отца Евы, зятя своего, человека им глубокоуважаемого, пристрастил к этому занятию, заразив настоящим азартом и увлечением. А они уж вдвоем, что называется, в тандеме, на пару, в свою очередь, приучили к рыбалке и Еву.
Первую свою рыбку маленькая Ева вытащила лет в восемь или даже раньше, на специально сконструированную и собственноручно сделанную для нее дедом Олегом удочку. И радовалась поначалу такой своей взрослой удаче, ловкости и фартовости. А потом плакала над рыбешкой, жалея маленького окунька, который подергался-подергался на травке, да и затих.
Но ничего, смерть рыбки маленькую Евочку от занятия этого не отвратила, и не передумала она ходить с папой и дедом на «охоту», как они иногда называли это свое любимое увлечение, и рыбу хоть и жалела, но с азартом тащила из воды. Правда, нанизывать червячков на крючок долго не могла – жалела ужасно. Копала и собирала в баночку с энтузиазмом, а вот нанизывать нет, никак, но мужчины с охотой помогали своей маленькой рыбачке с наживкой.
– Не могу, дедуля, – вздыхала скорбно Евочка, глядя, как ловко дед Олег насаживает на крючок извивающегося червяка, – мне за червячка больно.
– Да ему не больно, – успокаивал ее дедушка, – он ничего не чувствует, поскольку у него нет нервных клеточек и окончаний. Зато его рыбка съест.
– Как же она его съест, дедушка, – дивилась внучка, – если я ее за этого червячка вытащу, а потом мы сами ее пожарим и съедим, а червячка выбросим?
– Такой вот круговорот природы, Евонька, – разводил руками дедушка, пасуя перед силами, неподвластными человеку.
– Какой-то он плохой, круговорот, – ворчала внучка, но крючок с приманкой забрасывала в речку с большим азартом.
После того как через несколько лет Ева препарировала свою первую лягушку, червяков на крючки она насаживала – только в путь! – без каких-либо рефлексий и вопросов к природным круговоротам.
Да, что-то ее в воспоминания потащило, тряхнула головой Ева. А вот так, ответила мысленно сама себе, деда вспомнила, его наставления, как он объяснял, что «охота» поздней осени – дело особое, но хороша тем, что крупная рыба по холодам сбивается в стаи и держится одного места. Нашел такое место – считай, удачу рыбацкую словил, и тащи себе спокойно, рыба оттуда быстро не уйдет, и можно хороший улов поднять за короткое дневное время. А на легкие и суперлегкие мормышки можно взять белую рыбку, и лучше всего на опарыши, они дергаются активно и провоцируют поклевку хорошо.
Проверил в речке места тебе знакомые, где, бывало, рыбу в такое время брал, – осмотри их внимательно. Нашел – повезло, тогда грамотно подкорми, ну и лови. Можно плотвы надергать, густеры и даже леща добыть.
К такому вот известному ей месту Ева и привела Орловского. Да только в первом этом затончике клева не было, отправились проверять следующие, а вот там повезло, все по классике дедовой науки – сбилась рыбка стайкой, даже через толщу не очень-то прозрачной воды видно, как перемещаются у дна темные тени. Вот там они уже и встали на охоту. Подкормили, как и положено, и сделали, помолясь, первые пробные забросы.
Ну и пошло.
Когда кто-то с загадочным видом утверждает, что рыбалка – это возможность остаться наедине с самим собой, остановить мысленный бег, и такие у него открываются глубокие, высокие мысли, прямо «медитирует» он – ага! Да конечно, сейчас.
Фигня это все, не верьте. Хотя, может, такие медитаторы и есть, но в числе тех рыбаков, с которыми доводилось встречаться и пересекаться Еве, таковых она не наблюдала ни разу. Все, как правило, признаются, что всякая ерунда в голову лезет, а то и вовсе молчит.
Рыбак же, он что? Он, с одной стороны, как бы расслаблен, а с другой – сосредоточен, собран и готов дернуть удочку в любой момент – такая вот двойственная конструкция вырисовывается. Оттого и мысли в голове крутятся бог знает о чем, параллельно с внимательным наблюдением-ожиданием.
Вон Еву, например, воспоминаниями накрыло так, что слезы предательски к горлу подкатывают, а это на рыбалке последнее дело – печаль свою гонять туда-обратно. Давно замечено бывалыми людьми: если к реке или озеру приходишь с грустными, тоскливыми мыслями и проблемами, можешь и не утруждаться, не удастся охота рыбная, ибо заряженность не та: не на победу и удачу, а тоску свою исцелить, – а это, как говорится, к другим «докторам».
М-да. Что-то ей навеяло из былого, сильно так теплой грустью прихватило. Давно в Калиновке не была, а
