Эви нахмурилась. Было ясно, что ей пришлась не по вкусу эта демонстрация супружеской власти. Себастьян постарался смягчить тон:
– Тебе придется нелегко, Эви. Иметь меня в качестве мужа – уже само по себе испытание. Но забота о туберкулезном больном на последней стадии болезни... тебе понадобятся все силы. Незачем истощать их раньше времени.
Она уставилась на него с таким интересом, что ему стало не по себе. Какие удивительные глаза! Словно кто-то пропустил ярчайший солнечный свет через несколько слоев голубого стекла.
– Тебя волнует мое здоровье? – спросила она.
Себастьян одарил ее прохладным взглядом.
– Конечно, дорогая, – отозвался он ироничным тоном. – Я крайне заинтересован в том, чтобы ты была живой и здоровой, пока я не получу твое приданое.
Эви вскоре обнаружила, что Себастьян нисколько не смущался своей наготы. Она старалась не смотреть на него, когда он слонялся по комнате без клочка ткани на теле, но ее взгляд то и дело устремлялся в его сторону, пока он доставал из чемодана одежду. Он был высоким и худощавым, но с хорошо развитой мускулатурой, свидетельствовавшей о пристрастии к таким джентльменским занятиям, как верховая езда, бокс и фехтование. На его широких плечах и спине перекатывались тугие мышцы. Еще более захватывающим оказался вид спереди, включая грудь, которая была не гладкой, как у бронзовых статуй, а покрытой золотистыми волосками. Эта поросль, как и другие признаки противоположного пола, явилась для Эви откровением.
Не в состоянии заставить себя проследовать через комнату в таком же виде, Эви завернулась в простыню, прежде чем встать с постели. Порывшись в своем саквояже, она вытащила оттуда чистое платье из плотной коричневой шерсти, свежее белье и пару ботинок. Другая пара, в которой она приехала, была такой сырой и грязной, что она содрогнулась при мысли о том, чтобы надеть их. Почувствовав на себе взгляд Себастьяна, она поспешно натянула сорочку.
– Ты очень красивая, Эви, – мягко заметил он.
Воспитанная родственниками, не упускавшими случая высказаться по поводу ее чересчур ярких волос и веснушек, Эви скептически улыбнулась:
– Тетя Флоренс давала мне отбеливающий лосьон, чтобы свести веснушки. Но они не исчезли.
Себастьян лениво улыбнулся. Подойдя ближе, он взял ее за плечи и прошелся оценивающим взглядом по ее полуобнаженному телу.
– Не вздумай избавляться от своих веснушек, дорогая. Я обнаружил несколько в самых интригующих местах. У меня даже появились любимчики... сказать тебе где?
Обезоруженная и смущенная, Эви покачала головой и попыталась вывернуться из его рук. Но Себастьян не позволил. Притянув ее теснее, он склонил золотистую голову и поцеловал ее в шею.
– Трусишка, – шепнул он улыбаясь. – Я все равно скажу. – Сжав в кулаке подол ее сорочки, он медленно приподнял его. У Эви перехватило дыхание, когда его рука оказалась у нее между ног. – Как я успел убедиться ранее, здесь имеется целая россыпь веснушек, которая ведет...
Стук в дверь прервал их, и Себастьян приглушенно выругался.
– Завтрак, – проворчал он. – Думаю, не стоит предлагать тебе выбор между занятиями любовью и горячей едой. Вряд ли ответ польстит моему самолюбию. Одевайся, а я отопру дверь.
Эви поспешно надела платье, и Себастьян открыл дверь, впустив двух горничных с подносами, заставленными едой. При виде красавца мужчины с волосами цвета спелой пшеницы женщины смущенно захихикали. Этому немало способствовал тот факт, что он был не совсем одет, с босыми ногами и распахнутым воротом рубашки. Совершенно очарованные, они едва не опрокинули подносы, прежде чем им удалось накрыть на стол. Заметив смятую постель, горничные пришли в еще большее возбуждение и едва сдерживали восторг, представляя, что здесь творилось ночью. Раздраженная дурацким поведением, Эви выставила их из комнаты и решительно закрыла дверь.
Она взглянула на Себастьяна, чтобы посмотреть, как он отреагировал на столь откровенное восхищение. Но он, казалось, ничего не заметил. Видимо, подобные сцены были для него обычным делом и не заслуживали внимания. Еще бы! Мужчина с его внешностью и положением не мог не пользоваться успехом у прекрасного пола. Эви не сомневалась, что для любящей жены это служило бы постоянным источником мучений. Но она никогда не позволит себе страдать от ревности или жить в страхе перед изменой.
Усадив Эви за стол, Себастьян наполнил ее тарелку. Помимо овсянки, сдобренной маслом – шотландцы считали святотатством подслащать ее патокой, – здесь были сдобные булочки, холодная ветчина, копченая рыба и поджаренный хлеб с джемом. Эви жадно поглощала пищу, запивая ее крепким чаем. Эта незамысловатая трапеза не шла ни в какое сравнение с впечатляющими английскими завтраками в гемпширском поместье лорда Уэстклиффа, но еда была горячей и обильной, а Эви слишком проголодалась, чтобы выискивать недостатки.
Она засиделась за завтраком, пока Себастьян брился и одевался. Бросив кожаный футляр с бритвенными принадлежностями в свой чемодан, он закрыл крышку и обратился к Эви:
– Собери свои вещи, дорогая. Я спущусь вниз и распоряжусь, чтобы приготовили карету.
– Надо бы забрать брачное свидетельство у мистера Макфи...
– Об этом я тоже позабочусь. Запри за мной дверь.
Примерно через час он вернулся с крепким парнишкой, который отнес их вещи в поджидавшую внизу карету. Слабая улыбка коснулась губ Себастьяна, когда он увидел, что Эви воспользовалась одним из его шелковых галстуков, чтобы подвязать волосы на затылке. На пути из Англии она растеряла почти все свои шпильки, а о том, чтобы сунуть в саквояж запасные, не подумала.
– С такой прической ты кажешься слишком юной для замужества, – заметил он. – Это делает наше положение еще более пикантным. И более приятным.
Начиная привыкать к его игривым репликам, Эви одарила его нарочито терпеливым взглядом и последовала за ним из комнаты. Они спустились на первый этаж и распрощались с трактирщиком. Когда они направились к выходу, Финдли радостно крикнул им вслед:
– Желаю вам счастливого пути, леди Сент-Винсент!
Эви была настолько потрясена, осознав, что она теперь виконтecca, что едва сумела вымолвить слова благодарности.
Себастьян проводил ее к ожидающей карете. Лошади нетерпеливо перебирали копытами, выдыхая из ноздрей белые клубы пара.
– Да, – иронически заметил он, подсаживая ее в карету, – титул, хоть и порядком замаранный, теперь твой. Более того, – продолжил он, усаживаясь рядом с ней, – нам предстоит подняться еще выше, ибо я первый в ряду наследников герцогского титула. Однако не стоит рассчитывать, что это случится скоро. Мужчины в нашем роду живуг до неприличия долго. Боюсь, мы успеем состариться и будем слишком дряхлыми, чтобы наслаждаться наследством.
– Если ты... – начала Эви и запнулась, увидев на полу кареты нечто вроде большого керамического сосуда с затычкой. Он был круглой формы, но имел одну плоскую сторону, что придавало ему устойчивость. Бросив озадаченный взгляд на Себастьяна, Эви коснулась сосуда кончиком башмака и была вознаграждена волной тепла, хлынувшего ей под юбки. – Грелка для ног! – воскликнула она. Керамическая емкость, наполненная кипятком, гораздо дольше хранила тепло, чем нагретые кирпичи, которыми они пользовались ранее. – Как тебе удалось ее достать?
– Я увидел ее у Макфи и решил купить, – сообщил Себастьян, забавляясь ее простодушным восторгом. – Он был только рад содрать с меня очередной куш.
Порывисто приподнявшись с сиденья, Эви поцеловала его в щеку, которая оказалась гладкой и прохладной.
– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
Он обхватил ее за талию, не позволив вернуться на место, и одним мощным движением усадил к себе на колени, так что их лица почти касались друг друга.
– Полагаю, я заслужил большего.
– За грелку? – усомнилась Эви.
Себастьян ухмыльнулся:
– Должен заметить, дорогая, что эта штуковина рано или поздно остынет и я стану единственным доступным источником тепла. А я не из тех, кто беспорядочно разбрасывается теплом своего тела.
