Одна любовь способна жертвовать собою. Она подлинно крепка, как смерть (Песн. 8: 6), и разорвать ее узы не может никакая сила в мире (см. Флп. 8: 35–39). Своею Кровию пишет Христос письмена Нового Завета, живые письмена любви, не на скрижалях каменных, а на скрижалях сердца, где самый источник любви и самой жизни, потому и обновление жизни во Христе бывает не мнимое, внешнее, а действительное, существенное (см. 2 Кор. 3: 3; 16–17). Только эти живые письмена любви неизгладимы вовеки, тогда как все прочие письмена со временем стираются, изглаживаются, забываются или же мертвеют. Если под влиянием страха человек способен оказать внешнее послушание на время, то любовь не требует внешних понуждений. Она сама побуждает человека быть верным навеки, и союз одной любви вечен, не разрушим самой смертью. Вот какой Новый Завет заключил с людьми Христос в Своей Крови! Вот скольких великих тайн исполнена была Тайная Вечеря!
О духовном делании и спасении
Вера с ее догматами пускает корни свои не только в глубину веков, но и в глубочайшие недра сердца человеческого. В вере человека скрытый корень, послед нее основание его действий, чувств, помышлений.
* * *
Болезненное обрезание страстей сердца — вот единственный путь к духовному обновлению. Без этого никогда наша жизнь в истинном смысле не обновится. Займем ли мы новое служебное положение, встретимся ли с новыми людьми, наступит ли для нас вообще новое течение обстоятельств жизни, так называемое «новое счастье», — обновится в действительности жизнь наша тогда, когда обновится, очистится наше сердце.
* * *
Если из корня дерева сами собою поднимаются побеги, то из сердца человека, как существа свободного, могут они подняться только при добровольном согласии самого человека и привиться к плодоносному Корню, Христу.
* * *
Если в душе человека еще не угасла любовь к добру и не утратилась совершенно память о Боге, то он, хотя бы смутно, чувствует, что причина этого уныния та, что он носит на себе изветшавшую одежду страстей. Он сознает, что для обновления сил души должно ему совлечься греховного тела плоти , необходимо напряжение воли, подвиг отсечения всего того, что приковывает сердце к земле: блудных помыслов и желаний, гордости, гнева, зависти и всего того, что сделалось угодным душе и вследствие привычки как бы срослось с нею. Но, полагая во всем этом свою жизнь, человек, даже подвизающийся, нередко бежит от умерщвления греховной воли, надеясь, не совершится ли как-нибудь сам собою этот болезненный подвиг. И чем более он умножает грехи, тем легче начинает смотреть на происходящий от них вред, уже «не стыдясь и не краснея», начинает творить зло. Бедный человек! Кто снизойдет к его немощи и сострадательным взором проникнет в болезнь его? Ибо гласа Господа Бога своего он не слушает и не принимает наставления Его (см. Иер. 7: 28).
И вот он слышит в душе своей голос призывающего ее к Себе Бога: Долго ли тебе скитаться, отпадшая дочь?.. Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность (Иер. 31: 22; 3: 22). Он вспоминает о любви небесного Пастыря, Который, заблудшее горохищное обретовча, нарамо восприим , приносит к Отцу Своему. Тогда душа человека невольно отзывается на этот голос любви, он с болезненною скорбию начинает оплакивать свое бесплодное блуждание по распутиям мира и, возгораясь любовию к Богу, начинает взывать к Нему: Обрати меня, и обращусь!.. Мы извратили путь свой… Все мы сделались как нечистый, и вся праведность наша — как запачканная одежда… Поистине, напрасно надеялись мы на холмы и на множество гор… грешили пред Господом Богом нашим!.. Вот мы идем к Тебе, ибо Ты — Господь Бог наш! Неужели не обратится Бог на этот зов души скорбящей? Поистине, обратится и издали явится ей (см. Иер. 31: 18; 3: 21–25; Ис. 64: 6).
* * *
Истинно духовная жизнь здесь еще только начинается. Она состоит главным образом во внутреннем духовном делании, начинающемся всегда борьбой внутренной с помыслами, чувствами, желаниями, вообще со всеми движениями нашего существа, противными любви ко Христу; и только таким образом очищается и предуготовляется сердце для приобретения истинной любви ко Христу. Непрестанное духовное бодрствование над всеми помыслами и движениями души, борьба со страстями — вот то духовное делание, тот путь тесный, который приводит к духовному совершенству, ибо очищенная посредством духовного бодрствования и борьбы душа легко, как бы сама собою, по самой своей природе раскрывается и для любви, восходит на эту высшую ступень духовного совершенства.
* * *
Нелегко вылечить больного, в котором жизнь тлеет лишь подобно слабой искорке, так что едва можно определить, жив он еще или уже мертв; но врач, прилагая великие труды, возвращает к жизни нередко и такого больного. Если же при излечении тела употребляем мы столько усилий, то не тем ли более должны прилагать усилий к оживлению души, которая дороже всего мира (см. Мф. 16: 26). Если врач тела употребляет разные врачевства, предписывает больному строгую диету и определенный строй жизни, то как необходимо для оживления души прибегать к врачевству духовному покаяния и молитв, к воздержанию от всех душевредных страстей, как бы духовной диете, — установить ее твердо в строе жизни Христовой по заповедям евангельским!
* * *
Одна святая мысль ведет за собою другую, и накопляется множество их, и душа, ими наполненная, легко, неудержимо будет стремиться на небесную высоту. Трудно взойти на гору, уходящую в небеса, но шаг за шагом, постепенно и незаметно, можно взойти без особого труда, тем более что идущим к Себе Господь подает непрестанную помощь и усладу сердца, показуя им, что око не видело и ухо не слышало, что уготовал Бог любящим Его (см. 1 Кор. 2: 9).
* * *
Людям мира сего кажется даже прямо смешным и странным, что главное существо христианской духовной жизни сосредоточивается внутри: подобное постоянное бодрствование над помыслами, самоуглубление и духовное созерцание — дело пустынников, а не людей, живущих в миру, скажут они. Но думающие и говорящие так обнаруживают незнание истинного учения Христова. Не Христос ли Сам говорил: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 21), не Он ли изъяснил, что истинное служение Богу совершается в духе и истине (см. Ин. 4: 24)? Не Он ли осудил людей, чтущих Его устами, а сердцем далеких от Него (см. Мф. 15: 8; Ис. 29: 13)? Не Он ли говорил, что оскверняют человека лишь исходящие из сердца помышления злая (Мф. 15: 19) и что очищать нужно не тело только, даже не око, но вожделения сердца, возникающие при воззрении ока (см. Мф. 5: 28)? Не Он ли на горе (см. Мф. 5) заповедал Своим последователям обогащать себя более всего добродетелями духа (смирением, сокрушением, кротостью, алканием правды, милосердием, чистотою, мирным настроением духа, страданием за правду и радостью в гонениях за имя Его), требующими по преимуществу подвига внутреннего? Не Он ли словом Своим постоянно очищал самое сердце учеников Своих от тщеславия, пристрастия к благам мирским и т. д., после того как апостолы, последовавши за Ним, внешним образом уже оставили все (Мф. 19: 27)? Не апостолы ли внушали верующим : Умертвите убо уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую (Кол. 3: 5)? Итак, неразумно поступают люди века сего, когда осмеивают внутреннее духовное делание подвижников (духовное бодрствование и борьбу со страстями), существенно необходимое для всех истинных последователей Христовых.
* * *
Сами по себе мы не могли бы в себе обрести веру, она — дар Божий (см. Еф. 2: 8). Но от нас зависит оживлять веру в сердце, поддерживать тлеющие в душе искры ее от угасания. Эти искры могут то вспыхивать, то угасать, то разгораться в яркое пламя, то совсем меркнуть, смотря по тому, питается ли вера в душе человека, дает ли он входить в душу мыслям и чувствам, веру питающим, навеваемым и окружающей природой, которая неумолчно вещает о Боге; и совестью, в которой слышится неумолчный голос Божий; и Евангелием, в котором наиболее явственно отпечатлены следы спасительного хождения в мире Бога воплотившегося. Или человек пламень веры заливает, как огонь, водою, непрестанным течением страстей житейских, отуманивающих око ума, чтобы, видя — не видеть заглушающих голос совести, чтобы, слыша — не слышать ожесточающих самое сердце, чтобы не обратиться ко Христу Исцелителю.
* * *
До Христа человек, в крещении Иоанновом, не мог воспринимать Духа Святого по причине поврежденности грехом. Теперь Христос сообщает крещаемым и Духа Святого, возрождая через крещение самую природу человека, делая ее способной к восприятию Духа: Не вливают … вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое (Мф. 9: 17). Так, нельзя было вливать новое вино , Божественную благодать Духа Святого, в мехи ветхие падшей природы человеческой, поврежденной, расслабленной долговременным служением греховным застарелым навыкам, обратившейся в ветхого человека (Еф. 4: 22). Но когда природа падшего человека была обновлена Христом, возрождена Его благодатию, сообщаемой в крещении, то она сделалась новыми мехами, способными безвредно воспринимать новое вино , Христом даруемое.
