— Так вот брат Али Бабы хитро так прищурился, подошел к нам, пряча что–то за спиной. После вежливого поклона он поставил на стол перед братом очень красивый деревянный ларец с замком и положил рядом ключ.
Наставник обнялся с братом, потом и мы познакомились, затем, усаживаясь на подушки, пододвинул эту красивую коробку к себе, погладил ее рукой и потрогал замок.
— Не волнуйся, теперь никто не утащит и замок не откроют, — успокоил его брат, с улыбкой усевшись на подушки и наливая себе чай.
Я молчал, соблюдая этикет, но так и лопался от любопытства. Что за таинственный такой ларец, раз его похитили у самого Али Бабы?
Учитель немного помолчал, вздохнул и грустно заговорил.
— Вот, видишь эту вещь, один из моих учеников хотел присвоить это себе, — он снова вздохнул и погладил рукой ларец. Видно было, что Али Бабе трудно говорить об этом. Его тактичный брат сделал вид, что возникли хозяйственные вопросы и, извинившись, вышел на кухню.
После довольно длинной паузы наставник продолжил разговор.
— Был у меня ученик очень хороший, схватывал все на лету, а вот упорно трудиться не любил. И понимаешь, из–за этого не хватало ему устойчивости что ли, одним словом практики.
Вот если человек сразу не исцелялся или не хвалил его, то он быстро терял к нему интерес и не доводил процесс лечения до конца, до победы над болезнью.
— Что же было с этими людьми потом?
— Большинство приходили ко мне, так сказать «на доделку». И вот, этот человек решил в своем городе открыть центр. Он хотел практиковать все наши целительские методы, которым тут обучился. А для привлечения пациентов и подъема своего авторитета что ли, стал присваивать себе всякие звания.
А потом решил, как стало ясно потом, поставить в своем центре духовный магнит. И выбрал для этого вот эту вещь. — Али Баба снова погладил подарок брата и продолжил:
— Этот ларец был передан мне, когда я стал преподавателем по классу целителей в тибетской обители. Эта реликвия отдается на хранение ученику, достигшему уровня Высшего Наставника в нашем направлении.
Вот мой ученик и захотел, чтобы священный предмет стоял в его клинике под стеклом в кабинете… ну, в общем понятно для чего. — Учитель сделал небольшую паузу и погрузился в воспоминания. — Он пришел тогда ко мне поздно вечером и стал уговаривать поехать к нему в гости. Говорил, что хочет показать место, помещение для центра. И все намекал, что нужен, как он называл, фетиш — материальная святыня для притяжения духовных и финансовых возможностей.
В моих планах не было поездок, и ученик получил отказ. Чувствовалась какая–то фальшь в его словах, но я даже не допускал мысли…
Наконец, разговор пошел прямо. Его настойчивость уже стала меня настораживать. Я предложил начинающему целителю хорошенько все продумать, и мы разошлись по своим комнатам спать.
Через день он уехал и сделал это как–то поспешно. Оказалось, что парень прихватил с собой вот эту вещь. Ведь в моем доме не закрываются двери, и вещи стоят открыто. Вот и ларец стоял возле алтаря… и когда мы обнаружили пропажу, стали искать, спрашивать… — Учитель снова вздохнул и опустил глаза.
В это время в зал вернулся его брат и подсел к столу, внимательно наблюдая за состоянием Али Бабы. А тот все молчал, наверно вспоминая о случившемся. Чтобы выйти из затянувшейся паузы, брат помог и вступил в разговор.
— Быстро этот человек вернулся вместе с коробочкой. Весь такой несчастный и раскаявшийся.
Видимо, понял он через некоторое время, «что» привез в свой дом. Эта вещь требует соответственного поведения и достоинства от хозяина. А ученик поставил ее под стеклянный колпак и начал на каждом углу кричать, что Али Баба «передал ему руку», как лучшему ученику, преемнику. Где же его совесть была? — он махнул рукой и продолжил:
— Прощения просил, а ларец открыть–то не мог и поэтому весь его разломал, особенно крышку. Вот я и взял ящичек в починку. Теперь возвращаю хозяину, который его достоин.
— Он у нас художник по дереву, по камню, по металлам разным — включился в беседу Али Баба и, ласково глядя на брата, положил ему руку на плечо — закончились тяжелые воспоминания и настроение Учителя стало улучшаться.
— Да, ларец красивый — это, наверное, редкое дерево. Я тоже кое–что в этом понимаю, — подал голос ученик, так как среди его многочисленных дипломов имелся и документ о художественном образовании.
— Дерево очень редкое, твердое, вон как полируется, и мелкие детали можно резать, как на груше… — начал было брат Учителя, но Наставник поднял руку и заговорил сам.
— Дело не в ларце, а в том, что внутри. Пусть тебя никогда не обманывает внешняя оболочка, доктор Олег, — он улыбнулся мне и брату, а тот приложил руку к сердцу в знак почтения. Наконец Али Баба вставил ключ в замок.
Раздался щелкающий звук, а я весь задрожал от волнения.
Крышка открылась и была снята, тогда боковины мягко опустились в разные стороны, подобно лепесткам раскрывшегося цветка. Внутренняя сторона створок была покрыта слоновой костью, поэтому показалось, будто ларец светится изнутри…
От красоты происходящего перехватило дыхание.
Но самое важное произошло дальше.
В середине этого цветка в обрамлении восьми белых лепестков предстала нашим восхищенным взорам открывшаяся Белому Свету золотая человеческая рука!
Она величественно и с достоинством заняла центральное место, будто царица, освобожденная из темницы и облаченная в сверкающие одежды, воссела на троне.
Лучи солнечного света из больших окон, попадая на золотую поверхность, отражались во все стороны. Моему завороженному взгляду поначалу казалось, что перед нами облако света. Но, присмотревшись, я обратил внимание на то, что реликвия сделана очень тонко и точно.
Рука была изготовлена так тщательно, что на ее поверхности виднелись все морщины, сосуды, линии ладони и шероховатости кожи. Пальцы на этой скульптуре располагались так, будто держали большой невидимый шар.
И еще вся ее поверхность золотого чуда вплоть до ногтей была покрыта гравировкой, будто тонким кружевом — надписями, сделанными мелкими буквами. Судя по форме букв с верхней перекладиной, соединенной в одну линию, это был санскрит или похожий по написанию язык.
Мы некоторое время молча рассматривали скульптуру. Я был восхищен мастерством автора и красотой самой реликвии.
Наставник сделал небольшой поклон и стал отвечать на мой бурлящий внутри поток мыслей.
— Это рука нашего Верховного Наставника, мы называем его Основатель. Она была отлита им самим с его собственной руки многие тысячи лет назад.
Когда Али Баба это проговорил, вся картина буквально увиделась мне во всех подробностях: «Стоя среди покрытых копотью стен пещеры, превращенной в кузницу, Мастер делает слепок с правой руки и затем отливает его…» Перед внутренним взором ярко виделись отсветы пламени печи, капли пота на лбу, темный от сажи фартук…
Пребывая в оцепенении, я буквально видел этого человека, величайшего Целителя на земле — Мастера, оставившего принимающим знания золотой образ своей кисти, будто хотел пожать руку нам, его последователям. Али Баба угадал мои мысли и сказал просто:
— Можете пожать друг другу руки.
Но я сидел окаменевший и, выпучив глаза, вглядывался в золотую руку. Словно беседовал, произнося мысленные фразы, пронося их через десятки веков, и слышал ответ, точно — слышал! Наконец,
Учитель расположил руку на столе так, чтобы мне удобно было пожать ее. И подбодрил:
— Смелее! Ты тоже в нашей школе учишься, и к тому же — целитель.
А брат его поддакнул по–простому:
— Делай пока не поздно, раз тебе Наставник велит. Первый раз на моей памяти брат «такое» предлагает.
Я медленно вытянул руку и пожал металлическую кисть. Ребята, клянусь, — она была крепкая, теплая и сухая, как у человека, много работающего руками. Ощущения золота вообще не было. Я даже вздрогнул и от неожиданности почти отдернул руку. Но Учитель мягко положил сверху свою ладонь, укрывая наше рукопожатие. И я успокоился.
— Такое впечатление, что с Ним живым пообщался, может быть и без слов, но мыслями так явно! Даже состояние осталось такое высокое, чистое, по–детски счастливое!
— Точно, «пообщался»! Ведь знания наши передаются по цепи преемственности от Учителя к ученику почти без изменений.
Я молчал потрясенный. Али Баба мягко продолжал:
— Эта реликвия сделана, мне говорили, из бронзы и покрыта золотом…
Тут брат Учителя заметил:
— А кое–кто думал, что она вся золотая. Ценность–то ее ведь не в этом. Да золотая рука знаешь, сколько бы весила…
— Да, да, конечно, — продолжил Наставник, сделав успокаивающий жест в сторону брата, — значит — покрыта золотом, для того чтобы сохраниться сотни и даже тысячи лет. Ведь — это учебник. Посмотри — вся поверхность руки покрыта надписями, сделанными на санскрите. — Мы, двое слушателей, кивали вслед словам Наставника.
