Следователи могут производить аресты только с предварительной санкции прокуратуры.
Аресты, производимые начальниками милиции, должны быть подтверждены или отменены райуполномоченными ОГПУ или прокурорами по принадлежности не позднее 48 часов после ареста».
Это уже почти середина 30-х годов — а воз и ныне… ну, если не там, то близко от точки старта.
3 марта 1935 года Прокурором Союза стал А. Я. Вышинский — профессиональный юрист высокого класса и, кроме того, человек чрезвычайно активный. По сути, это назначение было из ряда сталинских мер по превращению СССР в правовое государство. И уже 17 июня появляется Постановление Совнаркома и ЦК, где говорится: «Во изменение инструкции от 8-го мая 1933 г., аресты по всем без исключения делам органы НКВД могут производить лишь с согласия соответствующего прокурора».
С этого дня прокурорский надзор над работой НКВД присутствует постоянно. Как присутствует, то есть каковы сами прокуроры, — это уже другой вопрос. Но та мера, о которой сегодня знает каждый школьник — прокуратура осуществляет надзор за следствием, — была введена в действие именно в 1935 году, и добился этого именно Вышинский. Он еще долго препирался с наркомом внутренних дел Ягодой по поводу полномочий прокуратуры — чекистам, само собой, хотелось поменьше контроля, однако основная победа над стихией была одержана.
Но с кадрами в советских правоохранительных органах и в органах юстиции была просто беда. В мае 1936 года на встрече Вышинского со следователями прокуратур прокурор Калининской области доложил об образовательном уровне своего аппарата. Даже в 1936 году 65 процентов следователей имели низшее образование, и еще 19 процентов — среднее. Не лучше обстояло дело и в НКВД. По состоянию дел на 1 января 1940 года высшее и незаконченное высшее образование имели всего 9,1 % чекистов, среднее — 36,2 % и низшее — 54,7 %. Это уже после того, как из органов была «вычищена» значительная часть выдвиженцев времен Гражданской войны, и при том, что на работу в «органы» старались брать людей хотя бы со средним образованием. Что же там творилось до «чистки»?
Учились все эти кадры по ходу работы, а как с правовой точки зрения выглядела эта работа, мы уже говорили.
Стоит ли удивляться, что, когда вновь наступило чрезвычайное положение, все многолетние усилия опять пошла насмарку, и снова воцарилась все та же низовая, «революционная» законность Страны Советов. Но центральная власть тут была совершенно ни при чем. Главную роль сыграли объективные факторы — какая была культура следствия и суда, такая и была, выше головы не прыгнешь. А роковую роль — факторы субъективные. Но о них — несколько позже.
Роковые статьи
Пятьдесят восьмую дают статью,
Говорят: «Ничего, вы так молоды…»
В. Высоцкий
Итак, что же это за кошмарная статья такая, которая вошла в мемуары, песни и легенды? Появилась на свет она в 1926 году, вместе с новым Уголовным Кодексом, и содержала меры наказания за так называемые «контрреволюционные», или, говоря современным языком, антигосударственные преступления. То есть в нее трансформировались инструкции ревтрибуналам, дающие право приговаривать к высшей мере наказания за антигосударственные преступления: участие в заговоре против власти, государственную измену, шпионаж, саботаж, диверсии и т. п.
А теперь смотрите, что такое информационная война, на конкретном примере. В 1997 году в Новосибирске вышла книга «Без грифа "секретно"» (сборник документов, имеющих отношение к «большому террору»), составленная кандидатом исторических наук И. Кузнецовым. Казалось бы, что тут можно сделать? Сборник документов готовил к печати профессиональный историк, не станет же он врать.
А сделать, оказывается, можно немало…
Возьмем документ № 2. «Уголовный кодекс РСФСР (1928 г.) (Извлечения)».
Вот как в нем приводится, например, ст. 58-2, «основная», устанавливающая меры ответственности за «контрреволюционные» преступления, на которую идут постоянные ссылки в других пунктах этой статьи.
«С. 58-2. Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях, влекут за собой высшую меру наказания социальной защиты (так в тексте! — Е. П.) — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства».
А теперь приведем этот пункт целиком (по УК 1926 года).
«58-2. Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от СССР и отдельной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные СССР с иностранными государствами договоры, влекут за собою высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся, с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства СССР и изгнанием из пределов СССР навсегда, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества».
Чувствуете разницу? Вот вам, уважаемые, и «сборник документов»!
Как же выглядела «роковая статья» полностью?
Статья 58 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 г
Статья 58-1а, б, е. Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции СССР и Конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности СССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции. В силу Международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в СССР.
Статья 58-2. Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от СССР и отдельной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные СССР с иностранными государствами договоры, влекут за собою высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся, с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства СССР и изгнанием из пределов СССР навсегда, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества.
