Это все знают. Но мало кто знает о том, что происходило среди высших советских руководителей в эти полчаса. Есть сведения о том, что Сталин собирался расстрелять Жукова, но Берия этому воспротивился. В письме членам Президиума ЦК от 1 июля 1953 г. Берия указывает, что Жукова сняли с должности начальника Генерального штаба по «наущению» Л. З. Мехлиса (цит. по: Соколов Б . Наркомы террора. М., 2005. С. 376); не исключено, что и расстрелять его собирались по инициативе этого же товарища.
Правда, по Виктору Суворову, расстрелять бывшего начальника Генерального штаба вождь планировал совсем не за его предложения по Киеву, а за двукратный (в июне и в июле 1941 г.) разгром Западного фронта ( Суворов В . Беру свои слова обратно. Донецк, 2005. С. 31), хотя сам же Суворов доказывает во всех своих предшествующих книгах, начиная с «Ледокола», что разгром советских войск в начале войны был вызван объективными причинами, а именно тем, что готовились нападать, а не обороняться и что, следовательно, Жуков тут ни при чем.
Как бы то ни было, есть основания думать, что Берия действительно спас тогда Жукова. По крайней мере, тот же Виктор Суворов говорит о письме уже арестованного Берия, где тот упоминает об этом эпизоде, причем подчеркивает, что любое вранье в той ситуации Лаврентию Павловичу могло только повредить – сказали бы: «Ах, ты еще и врешь!» (Там же.) Но мог ли Берия врать, находясь под арестом, мы еще выясним позже, а пока отметим, что после истории в конце июля 1941 г. Лаврентий Павлович и Георгий Константинович стали чуть ли не друзьями (насколько это вообще было возможно, учитывая статус одного и второго). Ну, когда после войны новый глава МГБ Абакумов копал род Берия через его первого заместителя Серова, и в 1948–1951 гг. «абакумовские» хватали и сажали «бериевских» (и «жуковских» до кучи) за чрезмерное воровство в Европе, в первую очередь, понятно, в Германии. Кроме «жуковцев» генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина и другого генерал-лейтенанта В.В. Крюкова (мужа певицы Руслановой), сел, например, и «бериевец» – министр ГБ Татарской АССР генерал-майор Сиднев, в прошлом тоже видный чин в советской оккупационной администрации в Германии. Но вот в 1951 г. Берия сумел убедить Сталина, что враг – не он, а Абакумов. В июле 1951 г. того арестовали, и теперь «бериевские» стали хватать и сажать «абакумовских». И «сразу выяснилось», что у тех тоже «рыльце в пушку» («слитки золота и драгоценные каменья, штабеля золотой и серебряной посуды»). Все это тоже сближению Л. П. с Г. К. не способствовать не могло…
Теперь Жуков смотрел на предстоящую войну с большим оптимизмом. В Европе, считал он, Советская Армия и без него загонит все армии НАТО в Ла-Манш (и это действительно было так, в мае-июле 1948 г., как уже говорилось, прошли американские военные игры «Пэдрон», а в октябре – ноябре – учения «Станнер» по отработке обороны от нападения СССР в Европе, и результаты оказались далеко не утешительными для США: продержаться против СССР обычными средствами удалось бы не более трех недель) ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 500–503); что касается США, то с помощью аэродромов на льду, подводных лодок с десантом и т. д. Георгий Константинович полагал возможным перебросить в Северную Америку большие сухопутные силы, а там они «порвут» Америку так же, как и Европу. Главное, чтобы ракетно-авиационное обеспечение не подкачало!
Поэтому холодным душем для него стали слова Берия: «Я не сомневаюсь, Георгий Константинович, что твои орлы порвут любого, даже и без тебя. Только вот добраться до Америки проблематично, да и за сброшенные в Ла-Манш армии они так ответят, что, скорее всего, костей не соберем. Потому что ракетную поддержку особо обеспечивать нечем». После чего рассказал все, что нам уже известно о «DR» и «ST», о «FF» и «FS», о «лучах смерти», скорчерах и тарелках-шпионах.
После этого рассказа Жукову тоже стало ясно, что Сталин явно переоценивает свои силы и может втянуть страну в страшную по своим последствиям войну. Впрочем, «Маршал Победы» и помимо того имел серьезные основания опасаться Сталина. В самом деле, а что будет с ним, Жуковым, после того, как (допустим) удастся победить в Третьей мировой войне и он станет Сталину больше не нужен?
С того момента в заговоре Берия – Маленков – Булганин появился новый участник.
Но вскоре появился у заговора и еще один участник – совершенно, на первый взгляд, неожиданный. Но только на первый взгляд.
Берия, при всем его «палачизме» и «сволочизме», был способен (иногда) на «души прекрасные порывы» (от слова «душа», а не от слова «душить»). Способен был на них и Жуков. Андрей Януариевич Вышинский, в годы Большого террора – обвинитель на самых громких процессах, с 1939 по 1949 г. заместитель наркома (с 1946 г. – министра) иностранных дел СССР, а с 1949 г. занявший министерское кресло – нет. Зато он, подобно Талейрану, всегда мог заранее определить победителя и пристроиться к нему. В 1917 г. он, будучи судебным чиновником Временного правительства, предчувствовал победу большевиков (чего мало кто тогда ожидал) и потому спустя рукава выполнял (и так и не выполнил) приказ об аресте и предании суду германского шпиона Владимира Ульянова-Ленина. Во второй половине 1920-х гг. он заранее пристроился к Сталину.
Теперь же, двадцать – двадцать пять лет спустя, Вышинский не знал того, что знали Берия, разведчики и отчасти военные, о вооружениях, однако и он почувствовал: Сталин зарвался, и его безграничные амбиции рано или поздно плохо кончатся. Боялся Сталина, менял в угоду ему свое мнение на прямо противоположное, врал, не стесняясь, в том числе и в ООН ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 342), а сам про себя уже думал о том, как бы отойти от Сталина и думать о будущем. Но, конечно, так отойти, чтобы с безопасностью для себя. Так что он не очень удивился, когда к нему заявился Берия и сначала издалека, а потом все смелее повел речи о том, что надо бы остановить товарища Сталина, пока он не втянул страну в такую войну, по сравнению с которой предыдущая покажется детским праздником на лужайке.
Берия свои мысли мог излагать примерно так. Мне известно, что созданные покойным Тесла и, возможно, ныне еще здравствующим автономные империи по производству супероружия в Южной Америке, равно как аналогичная созданная бежавшими от Гитлера инженерами суперимперия «Новая Швабия» в Антарктике, имеют договоры с США и их союзниками. Эти договоры предусматривают, что помощь с их стороны США получат только в том случае, если подвергнутся широкомасштабному нападению. Подумайте сами, Андрей Януариевич, что это будет: наносится удар страшной силы по США и Западной Европе, и только после этого «амазонцы» и «новошвабы» присоединяются к США. Но уж зато ответный удар, вне всякого сомнения, будет куда страшнее нашего! А самое главное – война неминуемо кончится полным нашим разгромом, и где тогда окажемся мы с вами? Как бы не на новой Нюрнбергской скамье! А товарищ Сталин, похоже, закусил удила и ведет дело именно к этому.
Здесь необходимо сделать отступление: Гульермо Маркони – тот самый, который оспаривал у А. С. Попова изобретение радио – был убежденным фашистом, в 1930–1936 гг. – даже членом Большого фашистского совета. А потом разругался с Муссолини и 20 июля 1937 г., как принято считать, скончался от обиды и разочарования. Но вот мертвым Маркони никто не видел. Были пышные похороны и вообще «все, что положено» в таких случаях, только вот гроб был закрыт. И есть серьезные основания думать, что изобретатель просто инсценировал свою смерть, чтобы ускользнуть от рук дуче. А может быть, он понял, что служит «дьявольскому» режиму, и решил тайно предложить свои услуги кому-то на Западе (скорее всего, в США)? А может, и не в США? Есть версия, что вместе с Ландини (другой итальянский физик) и еще сотней европейских ученых Маркони основал колонию в джунглях Южной Америки – не то на юге Венесуэлы, не то на востоке Перу. А может, колония была и не одна, а две или больше. Помимо всего прочего, Маркони строил там те же «летающие тарелки» ( Славин С.Н. Абсолютное оружие будущего. М., 2006. С. 36–40).
Вышинский побледнел: он изрядно перетрусил. Как ни ждал такого оборота, но сейчас он просто взмок от страха. Берия тогда впервые с неприязнью подумал о том, с каким трусом он связался. «Да какой же он «Ягуариевич» (расхожее прозвище Вышинского, в котором изменена одна буква в отчестве . – В. К. ), он настоящий «Мышинский». Вон, взмок от страха, как мышь!» – подумал Берия.
Сам-то он был не робкого десятка, все разговоры о том, как позорно он якобы себя вел перед казнью, серьезной критики не выдерживают. Кроме Г.К. Жукова (и это не красит, конечно, великого полководца, тем более по отношению к человеку, оказавшему ему такую услугу, о которой говорилось выше), больше никто ничего подобного про Берия не писал. «Красная звезда» от 28 июня 2003 г. сообщила, что Берия, да, просил его не лишать жизни, но не унижался, а в последний момент рванул рубаху на груди (цит. по: Суворов В . Беру свои слова обратно. С. 458–460). Комендант штаба Московского округа ПВО, где Берия находился (или якобы находился – об этом ниже) под арестом, прямо говорит, что Берия перед казнью вел себя более или менее достойно («ничего»): «Не было никаких колен (ползанья на коленях . – В. К. ), никаких просьб… Только какая-то бледность да правая сторона лица чуть-чуть подергивалась» ( Соколов Б . Наркомы террора. С. 406–407).
