— Я протестую против таких поборов! — Протест стоит три динара.
Он отдает два динара и входит в город, надеясь найти в его стенах справедливость. Посреди людной площади некий человек отсекает медведю хвост. Поднимается большой шум, слышны крики, беременная жена этого человека падает, и у нее случается выкидыш. Странник приходит в суд как свидетель происшествия. А суд в это время разбирает дело другого человека, который требует Клав напоминает Насреддина —: он рассказывает, что его отец работал в одном доме, где на него упала тяжелая деревянная дверь, непрочно державшаяся в дверной раме, и пришибла насмерть. Позвали плотника, что устанавливал дверь. Он рассказал, что мимо проходила красивая женщина. Ее красота отвлекла его, и он допустил промашку в работе. Красавица сказала, что во всем виновна хозяйка дома, где она служит, потому что это она послала ее с поручением забрать из починки плохо сработанную обувь. Башмачник обвинил кузнеца, который продал ему инструмент, не доведя тот до ума. Кузнец признал свою вину, но сказал, что если его накажут, то пострадает вся община. В городе лишь один кузнец, кроме него, и оба они по горло загружены работой. А вот двое мужчин-прачек слоняются без дела, потому что работы у них нет и на одного. Следуя этой логике, судья приговаривает к смертной казни одного из мужчин- прачек.
Настал черед отсекателя хвостов и его уже не беременной жены. Отточив свой логический ум в предыдущих прениях, судья быстро приходит к решению по этому делу. Тот, кто отсек медведю хвост, должен заботиться о пострадавшем животном, пока у того не вырастет новый хвост. А жену охальника следует отдать владельцу медведя, чтобы он упражнял ее до тех пор, пока она вновь не забеременеет. На этом суд завершается.
1:369
Помочь себе
Вчера, глубокой ночью, я размышлял, как быть более обходительным, приветливым и доброжелательным с людьми. Но отличаются ли намерения такого рода от желания иметь больше денег или больший вес в обществе? Все это забота о внешнем. Но что было бы, если бы я посвятил все свои действия Богу, если бы я только и искал, что более и более ясного ощущения всеобъемлющего присутствия? От этих полуночных мыслей у меня разболелась голова. Я не мог ни спать, ни молиться, ни сосредоточиться на работе.
Тогда пришло: «Не размышляй столько обо Мне. Пребывай во владениях любви, где ты чувствуешь себя нестесненно. Не тебе разгибать богословские загибы».
У одного суфия из Хорезма была мать, славящаяся своей добротой ко всем и каждому. Она никогда не делала ничего, что могло бы принести вред человеку и животным. Когда она умирала, ее окружили дети. А она вдруг отослала их от себя со словами: «Другие пришли, чистые».
Тогда дети вышли из комнаты, но стали подглядывать за ней. Они слышали едва уловимое дыхание, пока она отходила. Затем дыхание прекратилось, и тут вокруг нее возникло сияние, и тело довольно долго светилось.
1:372-373
Каждый себе что-то выторговал
У каждого существа есть дом, соответствующий его индивидуальным особенностям. У соловья — постоянное место гнездовья, у горлинки — укромное гнездышко. Вороны устраиваются кто как. Драгоценные камни всегда сохраняют свою ценность, а камни на дороге нужны лишь от случая к случаю. Каждое существо стремится на крыльях желания к своему обиталищу, к своим ценностям, один устремляется стать сапожником, другой — царем. Каждый себе что-то выторговал в этом мире.
Как-то утром я встал очень рано и пошел в мечеть в надежде, что, может быть, мне откроется, как изменить условия сделки, заключенной с моей душой. При этом я заметил вот что. Первое: раннее утро — чудесное время для пробуждения. Второе: есть места, где демоны набрасываются на людей, словно стаи собак, и есть места, пронизанные ангелическими и дружественными влияниями. Третье: человеческие существа, особенно мужчины, поддаются воздействию демонической среды и, переняв эти низкие качества, привлекаются к богатству. Нам следует быть поосторожнее с богатыми. Ты можешь и не «видеть» исходящей от них угрозы, потому что на не имеет физических свойств: урон наносится твоему сердцу.
1:374
Аромат денег
Иногда я думаю о себе как о властителе, которому не над чем властвовать, как о судье, лишенном юрисдикции, визире, у которого нет приказа для исполнения, богаче без богатства.
Улавливаешь в этих помыслах претенциозный аромат денег? Не так ли говорят честолюбие и зависть?
Если бы я мог погрузить душу в присутствие, если бы мог полностью раствориться в нем, все эти вопросы, жалостливые истории о себе, фантазии о том, кто я и что я, просто исчезли бы.
На базаре жизни люди по высоким лестницам карабкаются к власти и богатству — и каждый раз, не добравшись до верха, срываются и падают вниз, на землю.
![]()
П.В. Кузнецов. Май-Биран. Лист № 7 из альбома «Горная Бухара» (1923 г.).
1:377-379
Ислам и деньги
Я проснулся сегодня утром и принял твердое решение следовать по пути истины с ясным намерением. Но как исполнить это, если приходится изощряться в обществе владык, визирей и людей, имеющих власть дать мне больше динаров и драхм? Ислам не связан с денежными вопросами. Забота о дневном пропитании не снедает сердца мусульман. Их заботит лишь одно: как можно глубже предаться Богу. Друзья Мухаммада никогда не обсуждали, как во время паломничества добыть себе пропитание и кров. Коран — не руководство по благоустройству жизни. Моисей не водил исраэлитов в битвы. А Мухаммад был призван стать воином. Есть что-то возвышенное в этом призвании — тут требуется непоколебимая стойкость. Потом я ощутил печаль тех, кто сомневается и живет вне этой духовной традиции, а также почувствовал радость верующих. Мухаммад — превосходнейшая из всех опор в религии, — таков мой вывод, и если кто не приемлет мусульманского правления, то это не умаляет великолепия исламского миропорядка. Фальшивые бриллианты не снижают ценности настоящих. На каждого возложена своя особая ответственность. Если сын Адама грешен, — не вини в этом Адама. Если один из потомков Али обидит тебя, — не злословь на весь его род. Если кто-то из ученых людей низок, — бросает ли это тень на разум?
1:379-380
Ответное послание
Фасих Валвалджи во время беседы с учениками достает из складок тюрбана письмо. «Его надо доставить в Бухару моему мастеру, — говорит он. — Кто возьмется за это?» Тут же вскакивает дервиш, берет письмо и уходит. Фасих продолжает беседу, и речь его становится еще более утонченной и возвышенной — никогда прежде не был он так красноречив. Час спустя он возвращается домой. Кто-то стучит в дверь и говорит, что принес ответ на его письмо. Привратник берет послание, и Фасих читает: « Мир тебе, сын мой. Кто отваживается действовать в открытую в этом мире, — тому следует использовать око сердца, чтобы отличать тех, у кого добрые намерения, от тех, кто хочет навредить делу любви». Фасих бежит к двери — ночная улица пуста. Вот так же изысканность и вдохновение вошли в речь Фасиха, когда он беседовал со своими учениками, — и все благодаря присутствию среди них мастера-суфия. Я заметил, что какие бы действия ни совершались мною — добрые, равнодушные или неосознанные, — их пронизывает присутствие. В одном только различаются мои поступки: за эти я получаю похвалу, за другие нет. Если бы душа совершала лишь то, к чему ее ясно подводят, то любое действие венчалось бы похвалой. Мне представляется, что до пророков было такое время, некий период, когда люди поклонялись идолам и им прощалось их неведение, а молитвы принимались. Даже и теперь в тех краях, где наша пророческая традиция неизвестна, просьбы людей доходят и исполняются. Как бы хотел я жить там — или в те времена, — чтобы мое неведение было прощено и отчужденность стала путем к единению.
