1:381-382
Раскаленное добела, красно-оранжевое, пепел
Я наблюдал за обжигом кирпичей в печи. Внутри, в верхней части, — белое. Ниже — область красного, далее — оранжевое, и еще ниже — черное. Все, что подвергается обжигу, проходит эти градациицвета. Так и в огне божественной любви: когда кто-то впервые вступает в это пламя, он или она в смятении и подавлен, обретая цвет пепла. Затем приходит восторг просветленности — красно-оранжевый цвет. Затем — сияющее самоуничтожение раскаленного добела. Моисей прошел через эти три стадии, не миновали их и Мухаммад, и другие пророки. Один человек сказал мне: «Хочу познать мудрость». Я в ответ: есть два пути. Один — формальный и публичный, ты готовишься проповедовать и учить других, а возможно, и выносить ложные решения, после чего становишься законоведом. Другой путь исключительно внутренний. Никто не знает о нем, кроме самого искателя (6:59). Таких путников Сокровенное всегда ведет тайно. Они знают об этом мире только то, что им явлено. Раннее утро. Мои размышления прерывает собачий лай. И тотчас Биби Алави, поднявшись с постели, изумленная, входит в мою комнату. Во мне вспыхивает желание. Мне приходит в голову, что все это — милость: и отвлекший меня лай собаки, и Биби Алави. К чему стыдиться прилива желания?
Приходит откровение: «Мое дело и возвышать, и унижать. Я делаю одного желанным тебе, другого — презренным. Так что, когда ощущаешь беспокойство, вспоминай Бога — ведь тревога исходит оттуда. Если происходящее причиняет тебе боль, — молись, чтобы ее отвели. Если тебе хорошо и все вокруг благоденствуют, — моли, чтобы это продлилось. И если у тебя достаточно зрелая душа, чтобы жить так, как я описал, то ты — очередной пророк». На молитве я стоял рядом с Хаджи Седдиком, а в голове вертелось все это. Я подумал: душа понимает, что все проистекает из присутствия. Именно так мы постигаем Бога — благодаря осознанности души. Если бы каждый помнил об этом, — то стал бы пророком. Но этого нет. Пророкам давалась сила отвергать вкусную пищу и питье, отказываться от удовольствий, чтобы более полно погрузить свое внимание в божественное. Немногим такое дано. Большинство из нас находят удовлетворение в желаниях, чувственных утехах. Мы смакуем еду, вкушаем прелести этого мира, но находим сладость и в пророческой передаче, и в том, что через нее приходит. Нам дано иное благословение, чем пророкам.
1:382-383
От сих до сих, размах крыл
Приходите добровольно или невольно (41:11). Искатели, свободные в своем выборе, открывают себя небу, а фаталистов, считающих, что все предопределено, гонят словно скот (7:179). Чтобы прожить жизнь, полную великолепия, ты должен принимать решения. Вживайся в свои желания так же, как и в душу. То, что написал об этом Абу Ханифа в «Религиозном законоведении», — сущее заблуждение. Веди полноценную жизнь — будь со своими женами, детьми и самыми разными желаниями, если хочешь стать кем-то поистине выдающимся. Тогда твоя душа смешается с другими душами, и общая душа сможет возвыситься до более величественной градации. Твоя память расширится, чтобы принять в себя память других.
Я взирал на свою душу. Она простерлась от востока до запада, раскрывшись каждому свершению и прозрению, пророчеству и чуду. Что, если Гавриил стал мной? Потом я увидел свое крошечное телесное «Я» и подумал о двух вещах. Одна: смотрящие обычно воспринимают не грандиозную необъятность души, а лишь физическое «от сих до сих». И второе: могилы унылы и бездвижны, а на самом деле дух усопших более жив, чем мы способны даже вообразить, в своих трудах он пышет крепостью, бодростью неутомленной мудростью.
1:383-384
Молодая женщина на ступенях
Хотел сложить притчу о человеке, чей тяжкий труд приносит лишь материальный прибыток, не имея благотворного влияния на душу. Мне на ум пришел человек, работающий с металлом, кузнец, молотящий по наковальне, вот уж определенно бездуховный труд. И тут меня кольнуло: а что дает душе то, чем я занимаюсь? Да ничего, насколько мне известно.
Кто-то однажды сказал, что тот, кто не испытывает удовольствия от вожделения или от мирской власти, на самом деле не ценит дар этого мира, где правят похоть и превосходство.
Да, согласился я, однако ты забываешь о бесконечном разнообразии удовольствий. Когда Бог закрывает одну дверь, открывается множество других. Ангелы вкушают радости, которые нам не даны. Демоны вершат то, что приятно им. Каждое животное охвачено своим особым танцем.
Однажды, в состоянии глубокого уныния, полуживой, я увидел такую сценку: молодая женщина сидит на улице на ступенях возле дома. Ее окружают молодые люди, и она, в совершенстве владея моментом, буквально заворожила их всех: поддразнивает каждого по очереди и к каждому находит особый подход. Они буквально рты разинули, взирая на ее чарующее лицедейство, а она лишь хорошела под их взглядами.
Я подумал, что, может быть, тайна живого, вибрирующего чувства, ощущения резонанса заключена в том, чтобы быть окруженным зрителями, которых ты можешь завораживать и поддевать, постепенно влюбляя в себя. И я взмолился: о любезный Боже, Ты создал меня. Часть Твоей сущности живет во мне. Яви Себя как круг поклонников — я буду поддразнивать Тебя, а Ты, затаив дыхание, будешь наслаждаться моими чарующими пассами и знаками внимания. Затем я остановлюсь, и Ты будешь с нетерпением ожидать продолжения. Я придумаю новые истории — а Ты будешь слушать их, восторгаясь моим обаянием.
1:393-394
Больше ничто не радует
Как описать иные миры тем, кто говорит: нет ничего, кроме того, что можно пощупать и рассмотреть? Материалисты быстро упираются в стену собственных ограничений — так пресыщенному едой человеку все мнится невкусным. Ощущение, что тебя больше ничто не радует, возникает от неблагодарности и нежелания признать свою несостоятельность.
1:394-395
Наши животные энергии и наша красота
Некто спросил о языке Корана. Я в ответ: кто учит арабские слова, не улавливая, что они значат, подобен человеку с кувшином воды, который не знает, какова она на вкус. Бог даровал тебе милость, которая ведет тебя к истине (49:17). Поистине, нет большей милости. Будь ты мужчина или женщина, если еще не проникся лавой ислама («покорность»), — продолжай свои труды, чтобы достичь ее. Тот, кто тебя любит, может и не сказать тебе об этом вслух, но ты ощутишь присутствие семи телесных центров этого человека — они будут внимать тебе, всегда готовые помочь, чем только смогут. Ты наделен красотой, ты наделен животными энергиями, которые придают красоте мощь и достоинство. Твои доброта и красота живы, потому что тебе было дано выбирать, — и ты выбрал их. И еще я подумал, как мне всегда нравилось быть мусульманином и помогать бедным. Я говорю, что желаю победы над неверными, но не сотворил ли их Бог так же, как и меня? Я не в состоянии ответить на этот вопрос, поэтому умолкаю и обращаюсь к более личным заботам, которых у меня преизбыток. Почему-то неверных в мире много больше, чем правоверных. И кто знает, отчего так? аймусь-ка я лучше поминанием Бога.
1:396-397
Софисты и Абу Ханифа
Софист приходит к Абу Ханифа§, чтобы обсудить природу реальности. Он привязывает верблюда к двери мечети и, войдя, с порога затевает спор. Абу Ханифа втайне подает знак слуге, чтобы тот увел верблюда. Ничто не реально. Все иллюзия, сон, мираж. Наговорившись на эту тему, гость выходит на улицу и ищет своего верблюда. То, что было, как ты думал, твоим верблюдом, возможно, стало псом или вот этой птицей. Поторопись — она улетает. Как все неуловимо. Так Абу Ханифа дразнит софиста, привлекая его к исламу.
В другой раз Абу Ханифа встречает софиста во время хаджа, тот едет на осле. Он велит всаднику спешиться. Члены бщины снимают поклажу с осла и водружают на спину софисту. «С какой стати?» — восклицает тот. «Но раз не существует уверенности в реальности, — отвечает Ханифа, —то мы не можем быть уверены, кто именно из вас человек, а кто осел или что-то иное. Поэтому следует постоянно менять вас местами, чтобы учесть все возможности».
