Я встал с постели, открыл один из ящиков мебельной стенки, начал искать это нечто в вещах, но потом понял, что направление я взял верно, но идти надо дальше. В углу я увидел проход в другую комнату. Этот проход находился относительно постели и того, как я на ней сидел, справа впереди. Где-то в это время я понял, что опасность исходит от Н., но она, казалось, продолжала безмятежно спать.
Смежная комната была залита золотистым светом. На точно такой же постели как та, на которой я проснулся, спала Н..
Реальность восприятия была такова, что я был уверен, что все это происходит на самом деле и я не сплю.
От видения этих двух комнат что-то стало происходить с моим животом. Чуть ниже пупка мышцы как-будто сплелись в твердый, но живой и подвижный комок. Это был не страх, скорее какая-то работа моего тела, необходимая для самосохранения. Я нашел место, с которого максимально обозревались обе комнаты. Я был очень спокоен. Медленно разглядывая два тела одной и той же женщины, я сличал их и вынужден был признать, что они обе настоящие.
Я тихонько позвал ее. Когда они проснулись, я сказал им, обоим одновременно: «Иди ко мне». То, как я это сказал, подразумевало, что они должны идти очень медленно, очень внимательно, следить за моими жестами и доверять мне.
Я не знаю, зачем позвал их. Это было что-то вроде инстинктивного желания довести действие до логического-абсурдного конца и соединить несоединимое.
Они стали медленно приближаться. В какой-то момент комната, в которой я проснулся, стала зеркальным отображением второй комнаты.
Это означало, что я не удержал в фокусе своего внимания обе комнаты. Ощущение опасности исчезло. В зеркале прочитывались какие-то слова /там, где отражалась Н./. Я запомнил только что-то вроде: «…не время, еще не время».
«Я проснулся от шума в прихожей. Я спал в квартире своих знакомых, но тем не менее я был уверен, что подобных звуков там некому производить. Я не сомневался в том, что проснулся на самом деле.
Звук был очень неприятный — нечто среднее между визжанием кошки и скрежетом металла по стеклу. Я поднялся с постели и вышел в прихожую, чтобы определить источник звука. Планировка квартиры была та же, разве что комнаты были немного побольше и коридоры подлиннее.
В прихожей никого не было. Чтобы избавиться от тревоги и неприятного чувства присутствия какой-то посторонней силы, я пошел в ванную умыться. Вошел, открыл кран холодной воды, сполоснул руки, затем лицо и только после этого посмотрел на свое отражение в зеркале над умывальником.
Лицо было почти моим — кроме глаз. Полностью черные, они сияли невероятной, затягивающей в себя силой. Это был момент полного ужаса. Казалось, еще мгновение, и я навсегда растворюсь, исчезну в глазах этой неизвестной мне силы. Кроме этого, я знал, что если это произойдет, в мое тело войдет нечто совершенно другое и я только буду выглядеть человеком, не являясь таковым по сути.
Тогда я закричал. Крик исходил откуда-то из глубины живота. Он был такой интенсивности, что хватка этого зазеркального взгляда ослабела.
После этого я проснулся в другом сновидении».
«Я проснулся, то есть осознал себя, в тот момент, когда вылетал из дома. Это был тот же дом, в котором я лег спать вечером, в той же ночной местности.
Я вспоминал, такие сновиденческие «вылеты» и раньше. Во время этих восхождений чувствуешь себя естественно легким и в силу этого поднимаешься к такой же легкости высот.
В прежних путешествиях я всегда отвлекался на что-то «здесь» и из-за этого не поднимался на те возможные высоты, зов которых всегда подразумевался в этой легкости.
На сей раз мне не за что было «зацепиться», и я это ощущал, если можно так сказать, физически, как радость и ощущение очень глубинной «отпущенности», свободы.
Во время восхождения самым «грубым» из происходивших изменений сознания было появившееся почти в высшей части путешествия ощущение отсутствия самого себя.
Эта пустота дала мне возможность увидеть, что во всех других сновидениях и не сновидениях — я всегда присутствовал. Чувство самого себя — это то чувство, которое ты испытываешь, когда оглядываешься вокруг, прислушиваешься и, услышав знакомые голоса предметов, убеждаешься в том, что ты есть.
Теперь этого чувства не было. Сквозь пустоту ко мне пришло какое-то непередаваемое ощущение-знание приближающегося сверху тела. Возможно оно было янтарно-золотистого цвета.
Я понимал, что оно тоже учится, и это Иное обучение, Иному знанию и вся моя жизнь была поиском и этого знания, чего я не знал и не мог знать раньше».
Возможно, это не совсем точные примеры тропинок в зазеркалье. Их трудно отделить по чисто формальному признаку от пробуждений тела сновидения. «Зачатие» этого тела происходит еще до того, как окончательно преодолен барьер зеркала самоотражения. Пробуждение во сне переводит видение на другой, более интенсивный, но не окончательный, уровень реальности.
Тело сновидения, его сила — это один из тех ростков, которые взламывают изнутри броню нашего невежества и эгоцентризма. Путешествия этого тела закаляют наше восприятие для встреч с еще более «разряженным» воздухом пустоты или Иных, приближающихся к нам с той стороны зеркала, форм существования.
4. НАМЕРЕННОЕ СНОВИДЕНИЕНачиная сознательно практиковать сновидение, мы почти всегда от этого чего-то хотим. Пространства сновидений не склонны оправдывать возлагаемых на них надежд. Своими желаниями мы фиксируем внимание на некоторых аспектах этих пространств, не замечая из-за этого больших шансов и других качеств радости пребывания в этих краях. Ожидание конкретной информации или определенных состояний сознания затрудняет цельное припоминание пройденных сновиденческих дорог.
Распределение внимания к ткани снов, его равновесие — настоящее искусство.
Сознание не обязательно перемещается скачками ассоциативных связей от одного плана мира к другому, поскольку большую часть различных уровней возможно видеть как единство эманации Силы.
Здесь формулируется, может быть, основная загадка для сознания — извлечение себя из «условий» (образов, сюжетов, жизненных планов, идеалов) и видение своей необусловленной отдельности.
Маскараду материальных рядов, в которые мы вовлекаемся, приходит на смену чувство причастности к миру и гармонии Силы, наполняющей жизнью эти ряды.
Для человека естественно стремление к свободе. Сновидение — один из путей к ней. Минимальным шансом сновидения является пробуждение во сне.
Проснуться во сне можно в результате нескольких условий. Первая ситуация: причины независимы или только косвенно зависимы от вас, — сроки ваших заблуждений подходят к концу, желание игр с иллюзией исчерпывается, восприятие становится незанятым и ветер Силы, оживляющий и направляющий сновидцев, касается его.
Ситуация вторая: причины создаются вами — волевые усилия по припоминанию и движению снов, внимательность к ночным путешествиям и попытки увидеть их при свете пробужденного сознания, дают плоды.
Снам, которые я хочу описать, присуща некая общая сила. Ее признаки вы заметите сами, но для меня они едины не столько постоянством образов, сколько качеством целостности видения их пространств.
Они происходили в течение нескольких лет и поэтому я не могу достоверно вычленитъ первый из них и установить временную последовательность, что в общем-то совершенно не важно.
«В эту ночь я спал во дворе деревенского дома, на раскладушке, поставленной под виноградным кустом. Кажется, был коней июля. Я проснулся во сне на той же раскладушке, под теми же зелеными листьями.
Я чувствовал себя очень спокойным, радостным и наполненным жизненной силой. Она настолько переполняла меня, что в какой-то момент я понял, что поднимаюсь вверх, сквозь листву и выше.
Не исчезающее чувство чудесности происходящего и пони-мания, где я и что со мной, не рождало никаких мыслей по этому поводу.
Остановившись, я стал оглядывать себя, дом и даже холмы. По животу и ногам струился свет, похожий на лунный. Где-то из области пупка исходило, иссиня-серебрянная нить, скорее даже спица, палка, так как это была очень прочная субстанция.
Она уходила вниз сквозь листву и, видимо, связывала меня с лежащим там физическим телом, но как — я не видел.
Мне захотелось увидеть свое спящее тело и стать на землю.
Для этого я произвел какую-то неконтролируемую манипуляцию серебрянной нитью-спицей.
В следующий момент — во время самого движения никаких сменяющихся образов не было — я стоял на асфальтированной площадке перед домом. До места моего ночлега было несколько метров, но я почему-то пошел в противоположную сторону, в обход дома. Там меня тоже все интересовало, но не так интенсивно. Через несколько шагов я понял: «Я же хотел посмотреть на себя. Надо вернуться».
