— Попредержите коня в конюшне, господин спортсмен.
О, конем мое "достоинство" ещё не именовали. Что у нее там в голове? Но мне, однозначно, понравилось.
— Сяду я верхом на коня. Ты неси по полю меня, — затянул я. Голос вроде был не дурен. Девчонкам обычно нравилось, особенно, когда я ещё и на гитаре брынчал. Три аккорда выучил и вперёд, покорять всех одноклассниц, а потом и однокурсниц и прочих. Эх, хорошие были времена.
— Что горлопанишь? — донеслось откуда-то сверху. Поднял голову, так и есть, ещё и дедушка присоединился.
— Серенады Вашей внучке пою.
— О, это дело нужное, — одобрил мужчина. — Она у тебя что ли?
— Ага, чай готовит.
— О, привет, дед! Чего не спится? — вылетела тут же Леся.
— Мать твоя непутёвая звонила, и весь сон, как рукой, — признался он.
— Жаловалась? — зачем-то влез я.
— Обвиняла, скорее всего. Все самое негативное тебе в воспитании передал.
— Сейчас приду, — засобиралась Олеся.
— Я тебе приду! Чай поди стынет.
— Ты выпивал сегодня? — уточняет.
— Ни капли. Поэтому и не усну. Маня пирогами накормила, заходила. Пойду на телевизор поругаюсь, а ты отдыхай.
— Есть, май фюрер! — отсалютовала Леся, а потом уже мне- Ну, и чего стоим, Штирлиц? Или не стоим?
А потом опять звонко! Вот зараза! Шутку юмора оценил, но отомстить не помешает. Так точно самооценку с пола придется сошкребать.
Едва мы входим в комнату, как меня накрывает. Хватаю ее за запястье и рывком к стеночке. Сейчас посмотрим, кто тут крепкий орешек.
— Назар, — в ее голосе слышится паника, глаза удивлённые, огромные такие…в них можно утонуть, и я с удовольствием это сделаю.
— Просто молчи, — касаюсь носом её макушки, вдыхая запах волос, от которого снова сносит крышу. Нет, я не сделаю ничего того, что навредит моему хрупкому положению в ее глазах. Просто прелюдия, без поцелуев. Я сильный, я сдержусь.
Здоровая рука живет какой-то своей жизнью, пробегается по ее джемперу, спускается к резинке джинсов и обратно. "НИЧЕГО ПУГАЮЩЕГО, НАЗАР" — предупреждающе прокручиваю в голове, чтобы не сорваться.
Снова пробегаюсь дыханием по ее коже от уха до ключицы, и только потом понимаю, что я в выигрыше. Девчонку тоже, похоже накрыло. Она чуть откинула голову, и прерывисто дышит, хватаясь за шкаф рукой, чтобы не свалиться. От этого осознания все тело снова прошибает током. И снова накатило болезненное возбуждение. Черт! Нельзя! Не сейчас. Хотя благоразумие от этих мучительных недоласк потихоньку покидает голову, перетекая ниже.
Сам не заметил, когда ладонь скользнула под ее джемпер. Да, кожа такая, как я себе и представлял, нежная, гладкая. Под моими прикосновениями она покрывается мурашками.
— Джентльмены так не поступают, — слышу я над ухом.
— Я не делаю ничего противозаконного, Лисичка, — отзываюсь севшим от возбуждения голосом. Подымаю голову и снова заглядываю в ее затуманенные глаза, в которых плещутся страх вместе с похотью.
— Чай. Брауни. Подарок. Благоразумие, — чеканит она слегка хрипловатым голосом. Я неохотно отстраняясь, шумно выдыхая.
— Надо пить чай, иначе я забуду о хороших манерах.
— Урок усвоен, больше не смеюсь над твоей эрекцией, — прочищает она горло и гордой походкой удаляется в зону кухни.
— Розпрягайте, хлопці, коней, Та й лягайте спочивать, А я піду в сад зелений. В сад криниченьку копать, — слышу её пение. Ага! Урок не очень-то и усвоен, но мне, действительно, смешно.
Глава 6
Назар Вершинин
— Через четыре дня игра, — тренер стоял в медкабинете, почесывая лысый затылок. — Я как без него?
— Как-нибудь обойдетесь, — заявил доктор, вздохнув. Я в это время натягивал футболку, морщась от болезненных ощущений в плече. Но уже без обезболивающих, а это прогресс. Если не двигать рукой, совсем не болит.
— Прогноз?
— Если он будет выполнять все мои предписания, то через три дня разрешу умеренные физические нагрузки. Если опять же, не будет последствий, ко второй игре его восстановим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я выполняю все предписания, — солгал и не моргнул. Постельный режим это точно не для меня. Но он есть в рекомендациях. Его я могу осилить, если рядом будет женское тело. И сейчас желательно, чтобы оно принадлежало девице Ушаковой. Тьфу ты! Опять о ней! Нельзя ли эти мысли оставить на потом? У меня сейчас тут вопрос серьезный решается. Я бы даже сказал, жизненно важный. А тут, снова Лисичка, как какая-то зараза прицепились. И ведь средства нет никакого.
— Понятно, — процедил тренер. — На прощание подарочек подсунули, суки.
— И не из такого дерьма вылазили, — заметил я.
— И то верно! Лечись, болезный. А я пойду оторвусь.
Опять орать будет на остальных. У него это как анти стресс. Но не обидно, потому что всегда по делу. Если прилетело в тык, значит, накосячил. А это мы умеем.
В команде старичков мало, в прошлом сезоне обновили состав на молодежь и мы были где-то в жопе. Даже в плей-офф не выползли, потому что команда за сезон так и не скаталась. Но зато в этом году выстрелили. Мы вообще в полуфинале быть не должны, а оно вон как все.
Дел накопилось много. Во-первых, у меня была назначена встреча с агентом для обсуждения рекламных контрактов. Букмекерская контора и какой-то магазин одежды…снова одежда. Посветиться в их тряпках некоторое время, в соцсетях запостить. Это-то не сложно, но смотря что там за товар. Бывает такая откровенная чушь.
После обеда навещаю бабулю с дедушкой, которые меня потеряли. Я после травмы к ним ещё на порог не показывался.
— Что это ты забываешь своих стариков? — с укором спрашивает бабуля, но при этом кормит.
— Если были бы у меня старики, я бы их ни за что не забывал.
— Подхалим, — хмыкает она.
Дед в своем репертуаре, молчалив, но если говорит, то только по делу. Он беспокоится сейчас о моей карьере. По-моему, он хвастает перед друзьями, что у него внук спортсмен. Кстати, среди них есть настоящие поклонники хоккея, на сколько я знаю. Но сейчас он сохраняет лицо. Зато бабушка говорит без умолку. И даже не ускользает от ее внимания то, что я посматриваю на телефон. Да, я жду сообщения от Лисички, которая сегодня просто спряталась в свой домик и даже на мое доброе утро ответила лишь смайликом. И все! Вне сети. Написал штук десять сообщений, но она их даже не читала. Позвонить я, конечно, мог. Но вдруг она занята, а я наседаю? И где мой мужской стержень. Кажется, эта девчонка схватила меня за яйца и начала так крепко сжимать.
— И кто она? — снова интерес в глазах моей прародительницы.
— А почему должна быть именно «ОНА»?
— Ну, не ОН же! А этот взгляд я знаю. Там столько искр. Я помню, тебе было лет пятнадцать, тогда ты так же себя вел.
— Да, мне нравится одна девушка. Причем, очень. И, кстати, с ней срабатывает только твое твое воспитание. Чуть наседаю, все, прячется в своей ракушке.
— Она не твоя фанатка?
— Больше того, она даже не поклонница хоккея. Для нее не показатель, что я спортсмен. Скорее, недостаток.
— Она мне уже нравится. Познакомишь?
— Думаю, ты ее знаешь.
— Даже так?
— Я сам был удивлен этому факту. Олеся Ушакова.
— Рыженькая девушка из салона? Эстет! Замахнулся ты!
— Я думал, не одобришь.
— А чего мне лезть? Девочка хорошая. Воспитанная, без лишнего пафоса, с хорошим чувством юмора. У неё хороший вкус, добрый взгляд, да и вообще, она куколка.
— Ого! Значит, у нас это семейное?
— Возможно! Но, если ты ее сможешь добиться. А я так понимаю, ты только на начальном этапе. Я буду гордиться, что смогла воспитать в тебе настоящего мужчину. Не мальчика, заметь! Такие девушки на дороге не валяются.
Для меня это было важно. Как ни крути, а к мнению своей бабушки я всегда прислушивался. Не говорю, что не делал наперекор, но житейского опыта у неё было больше, да и в людях она разбиралась отлично. И ее оценка меня даже окрылила. Конечно, если бы Леся ей не понравилась, я бы не отступился, но теперь у меня появилось ещё и благословение бабули, а это означало, что теперь все по-взрослому. Уже давно перешёл грань изначальной цели обычного перепихона. А ведь мысли при встрече с ней у меня были только пошлые.
