Его поцелуй постепенно стал степеннее, нежнее, он обвёл контур её губ и, тяжело дыша, отстранился от неё где-то на метр. Роман видел, насколько томным и туманным взглядом смотрела на него раскрасневшаяся девушка. Она была готова отдаться ему прямо сейчас, это осознание не давало ему покоя, и контролировать себя было всё сложнее. Член болью отдавал в штанах, будто возмущаясь, что не будет продолжения. Мужчина и сам не понял, как поддался порыву и поцеловал эту трепетную решительную девушку.
Роман посмотрел на Ангелину темными глазами и глухо произнес:
— Ты такая горячая, но нам нельзя… — это последнее, что он произнес перед тем, как тихо удалиться их кухни, оставив сидеть шокированную Ангелину на кухне, сгорая со стыда.
— И что это было? — недоуменно спросила у самой себя Лина, касаясь припухших губ.
Глава 9
Роман быстрым шагом удалялся от такой соблазнительной и открытой Лины. Он понимал, ещё немного и контроль, выработанный годами, дал бы сбой. Слишком велик соблазн, слишком доверчиво, открыто и чувственно она себя вела. Мужчина чувствовал, как ним завладевают те эмоции и чувства, которые он так старательно последние годы убивал, по крупицам искореняя их из себя. Ему нельзя её трогать, но и отпустить он никогда не сможет. Необходимо немедленно снять стресс.
Пока Роман планировал, как охладить нахлынувшие чувства, Ангелина сидела на столешнице в том самом положении, в котором её и оставили. Между ног ужасно жгло, требуя продолжения такой невероятной ласки, а постепенно возвращающийся разум вызывал невероятное чувство стыда, которое пожирало изнутри. Разве можно вот так отвечать этому мужчине. Такое просто невозможно. Ангелина не понимала своих ощущений, а поток необузданного возбуждения стал постепенно стихать, позволяя девушке всё же добраться до своей спальни и понять, что рядом с ним, она перестаёт здраво мыслить, вся ненависть и обида куда-то улетучиваются, оставляя лишь необъяснимое притяжение, которое с каждым разом, с каждым столкновением, только усиливается.
Девушка не могла разобраться в своих чувствах и тем, что руководит её таким поведением. Никогда в жизни она не позволяла мужчинам так пошло и страстно завладевать ней, напрочь отключая разум, да она и целовалась то пару раз за свои двадцать четыре года.
Необходимо успокоиться и выкинуть все мысли о Чернышевском, всё-таки впервые за последнюю неделю у неё есть возможность набрать матери и услышать родной голос, наверное, она там вся извелась, что дочь на связь не выходит.
— Да, ангелочек? — послышался теплый с нотками заботы голос.
— Мамочка, — на глаза навернулись слёзы, но девушка себя сдерживала. — Прости, что так долго не звонила.
— Всё хорошо. Ты же экстерном сдавала все экзамены, мне звонил твой куратор и всё рассказал. Я поэтому и боялась тебя отвлекать. Только могла хоть с матерью поделиться, что ты решила устроиться на работу и уговорила преподавателей принять все экзамены раньше, — обиженно произнесла женщина, но ни капли, не злясь на свою дочь. Лина не верила услышанному, она ведь даже в институте не появлялась. Нетрудно догадаться, что это всё устроил Роман, с его-то связями, разве могло быть иначе. Немного придя в себя, Лина произнесла:
— Да мам, прости. Просто все было в подвешенном состоянии. Не хотела, чтобы ты раньше времени нервничала. Я работаю няней, иногда буду терять связь, потому что место работы находится далеко от города. Всё хорошо не переживай.
— Где ты только нашла такую работу? Доченька, надеюсь скоро увидимся, и ты всё-всё расскажешь. Как насчёт мальчиков? Так ни с кем и не познакомилась?
— Ну ма-ам! У меня сейчас работа на первом месте, — Лина не хотела рассказывать всю правду матери, чтобы не тревожить их с отцом. Она боялась, что они не переживут того, что не уберегли дочь.
Пообщавшись с родителями ещё добрых полчаса, Ангелина решилась сходить и узнать у Романа, каким таким образом оказалось, что она сдала уже все экзамены, ей не нравилось, что она даже не знала об этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Подойдя к его кабинету, она услышала прерывистые женские стоны и тяжелое дыхание мужчины. Громкие подзадоривающие девушку шлепки и томный шёпот. Неужели Роман так быстро переключился на другую. Ещё пять минут так страстно целовал её, теперь очень энергично удовлетворял какую-то громкую барышню. Почему-то в груди разрастался пожар из мерзких, предательских эмоций, которые маленькими ёжиками кололи всё пространство внутри. Стоило бы уйти, но вместо этого, Лина решила приоткрыть дверь этого злополучного кабинета, чтобы в конец разочароваться в Чернышевском и больше не искать в нём хоть что-то хорошее и человеческое.
Дрожащие охладевшие пальцы потянулись к ручке двери, плавно опуская её вниз, тело напряглось, а взор, как у сокола, остро зацепился за открывающуюся деревянную преграду. Секунда, Лина вздохнула и дернула на себя это ограничение, скрывавшее похотливого бессовестного мужчину. Какая-то сила сопротивления не дала ей открыть эту злосчастную дверь.
Словно загнанный заяц, Ангелина развернулась и увидела Романа, который одной рукой помешал войти девушке в кабинет. Она стояла и, хлопая ресницами, не понимала как так. Он же там… или не он. Только сейчас до неё дошло, что перед ней стоит Чернышевский в полностью расстегнутой рубашке и, хитро прищурившись, улыбается, наблюдая за реакцией, дрожащей перед ним девушки. Взгляд ненароком уперся в такое соблазнительное могучее тело, хотелось прикоснуться к слегка видневшимся кубикам на прессе, ощутить жар, который исходил от этого мужчины. Вмиг Ангелину окутал запах ментола, только теперь он был смешан с сильным ароматом алкоголя.
Роман изучающе наблюдал и пригнувшись, чтобы быть на одном уровне с девушкой прошептал:
— Ты хотела к ним присоединиться? — насмешливый вопрос пробрался под кору головного мозга, заставляя оттолкнуть наглого мужчину от себя. Но попытки были тщетны. Роман лишь ближе прижался оголенным торсом к девушке, заставляя кровь в венах побежать танцующим маршем.
— Ли-ина, зачем ты пришла? — тянущиеся интонации, вгоняли в краску.
— Я просто…просто… — растерялась и совсем забыла зачем она вообще пришла, — Там не вы… я подумала.
— Пойдём, — томный шёпот, как паутина опутал все мысли девушки, заставляя подчиниться и следовать за ним. Роман взял её за руку и повёл в свою спальню. Глупая, зачем она туда шла, знает же, что может случится непоправимое и всё равно как верная собачка следует за ним. Куда делась вся та бойкость и решимость его ненавидеть? Почему ему хватает пары секунд, чтобы она просто растаяла, превратившись чуть ли не в его фанатку, которая готова следовать за ним на край света.
Она тонула в нём, в омутах его глаз, в дерзкой и хитрой ухмылке, в запахе его парфюма. Лина не заметила, как в один миг стала, зависима от него, как пропала вся та ненависть и отвращение к нему, всё словно было где-то далеко на корке подсознания, но не здесь и не сейчас.
Стоило двери за их спиной закрыться, как Ангелина почувствовала руки мужчины, которые сминали ночную сорочку, как глупо было выйти в таком наряде, не удостоившись надеть даже нижнее белье. Сейчас она была полностью в его власти. Медленными плавными движениями мужчина достиг груди девушки и собственнически обхватил два полушария, сминая и словно изучая их, наслаждаясь этим. Он резко развернул Ангелину и одним молниеносным движением опрокинул её на кровать, нависая сверху. Роман кончиком указательного пальца подцепил бантик ночной сорочки, который хоть как-то, но стягивал края хлопковой ткани, прикрывая грудь. Она задыхалась от того, что происходило, а его, похоже, забавляла вся эта ситуация, потому что в глазах блеснул озорной огонь похоти, он слегка прикусил её нижнюю губу, подавляя всякие попытки воспротивиться ему:
— Итак, Лина, зачем ты ко мне шла? — сладко, слишком сладко он это произнес, что девушка просто тонула в омутах его темно-синих зрачков, погибая заживо. Роман одним движением развязал слабо завязанный бантик, проникая под ткань и касаясь уже затвердевших сосков. — Я жду ответа…
