Я вдруг почувствовал себя обязанным что-то сказать.
— Я передумал, — громко сказал я.
Елена обернулась, ее глаза расширились.
Я одарил ее ухмылкой.
— Никуда не уходи, — пробормотал я.
Я протиснулся сквозь толпу. Я слышал, как они шептались и бормотали о том, насколько я был пьян и каким позором должно быть был для моей семьи.
Музыка для моих ушей.
Я взошел на подиум со всей грацией, на которую был способен, и взял бокал шампанского у ближайшего официанта.
Немного пролилось мне на рубашку, и я усмехнулся, хватая микрофон.
— Я все-таки решил произнести речь.
Я вглядывался в толпу, мой взгляд перебегал с человека на человека, пока я не встретился глазами с Еленой, все еще стоявшей на том месте, где я ее оставил. На этот раз она слушала.
— Хорошо.
Елена отвернулась, а я повернул голову к Брайану, стоящему в своей ложе.
— Брайан, — поприветствовал я его и осушил свой бокал.
Толпа хранила гробовое молчание, затаив дыхание, ожидая, что я скажу.
— Однако не хватает одной вещи, и, судя по ажиотажу, который продолжался последние несколько недель, я бы подумал, что вы все поняли правильно, — саркастически сказал я. — Мне нужно прояснить одну вещь. — Я посмотрел на всех идиотов, которые решили поместить Солнечного Взрыва в коробку, а не на реального человека, который заслуживал такой чести. — Вы забыли положить Елену в эту коробку.
Толпа ахнула почти как один человек.
— Никто из вас, участвовавших в этой миссии, включая меня, не может поставить себе в заслугу то, как все обернулось. Даже принцесса Ариса. — Я посмотрел на одного из репортеров подо мной, который был занят печатанием на своем планшете. — Ты ведь это записываешь, верно? — спросил я с непристойной ухмылкой. Мужчина кивнул. — Хорошо. Как сообщалось ранее в газетах, принцесса Ариса спасла положение благодаря своим улучшенным способностям к заклинаниям, бла-бла-бла. Самая большая чушь! Она даже не была достойна войти в Священную пещеру.
Вдалеке я услышал сердитый голос короля Калеба. Ругающего меня, ругающего короля Хельмута за то, что он убрал джокера со сцены. Я испортил прекрасный вечер.
Мой отец подошел ко мне и схватил за руку.
— Блейк, ты пьян, пойдем.
— Нет, ты хотел, чтобы я говорил, теперь позволь мне говорить, — прорычал я, вырываясь из его хватки.
У него был такой вид, словно он хотел ударить меня, но он не стал бы делать этого перед аудиторией.
— Мы бы потерпели неудачу, если бы Елена не отправилась в ту пещеру и не обнаружила, где именно находится меч, — продолжил я. — Она от многого отказалась, спросив пруд о местонахождении меча. Она могла попросить о чем угодно, о правде, и ей бы это открыли. — Я рассмеялся. — Так что, кстати, ни одному дракону не разрешается входить в эту пещеру.
Одни смеялись, другие с отвращением качали головой.
— Блейк, хватит, — прошипел мой отец.
— Я скажу, когда хватит! — Я усмехнулся толпе. — И не говоря уже о косвенном столкновении с Гораном. Мы все были бесполезны. Скоро он выйдет из Итана, и тогда вы, вероятно, снова доверитесь кучке подростков, подростков, которые даже друг друга терпеть не могут. К счастью для Пейи, мы — ее будущее. Отвратительные в своем настоящем виде. Вы даже не смогли сделать то, что сделала кучка подростков, а теперь, теперь вы даже не хотите называть ее имя вместе с остальными шестью. Почему, потому что у нее есть способности? Я их не видел. У нее было преимущество, ее отец был драконом. В ваших глазах она — отброс из отбросов. Думаю, король Альберт был прав во всем, а не только в том, что Хроматичечкие — благородны. Я не буду чтить это событие, если вы не поступите правильно и не поставите ее в эту коробку. Не только у Брайана хватило мужества пожертвовать собой, но и у нее тоже, и что бы вы ни говорили, метка Хранителя не лжет. Слава небесам, вы не можешь отнять и это тоже.
Я бросил микрофон и стремительно покинул трибуну.
Отец последовал за мной, когда я направился обратно к тому месту, где стояла Елена, но ее уже не было.
Он схватил меня за руку, сильно впившись пальцами в кожу, и потащил в ближайшую комнату, где каменный пол открывался к лестнице, ведущей на более высокий уровень.
— Как ты смеешь говорить такие вещи?
Я рассмеялся.
— Что ты хотел, чтобы я сказал? Я не умею лгать, и если ты думаешь, что я собираюсь подлизываться к этим идиотам снаружи…
— Ты — Рубикон! Эти люди ожидают, что ты произнесешь почетную речь на подобных мероприятиях. Посмотри на себя, от тебя разит алкоголем и… — Он вздохнул, в глазах заблестели непролитые слезы.
Я провел рукой по волосам, мне уже наскучил этот разговор. Он собирался произнести речь о короле Альберте. Мой отец был таким предсказуемым.
— Когда это прекратится? Я воспитывал тебя лучше.
Я хихикнул. Да, верно, ты сдался в ту минуту, когда эти лианы разделили тебя и твоего всадника.
Мой отец насмехался надо мной.
— Ты бы разбил сердце королю Альберту.
Я не смог удержаться от смеха.
— Ему насрать. Он мертв. Самое время тебе разобраться с этим.
Ладонь отца со звоном ударила меня по щеке.
Я потер щеку, разминая челюсть, чтобы унять жжение. Отец мог считать, что ему повезло, что зверь этой ночью затаился, иначе он потерял бы руку.
— Не дави на меня, Блейк. Альберт был нашим королем, величайшим королем, которого когда-либо видела Пейя, и он заслуживает всего уважения в мире, даже после смерти.
Я не ответил, просто попытался сдержать свой гнев, что, на удивление, оказалось несложно.
Отец вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью. Я прислонился к стене, тяжело дыша и закрыв глаза. Звук второго сердцебиения наполнил мои уши, приближаясь с лестницы.
Я втянул носом воздух, наслаждаясь соблазнительным летним ароматом Елены.
Улыбка играла на моих губах, когда я поднимался по лестнице.
Ее сердцебиение стало громче, указывая на то, что я был близко к тому месту, где она пряталась, куда она ушла, чтобы побыть одна.
Дверь за моей спиной с грохотом распахнулась, и я оглянулся через плечо, тихо выругавшись, когда увидел Люциана, несущегося вверх по лестнице позади меня.
Почему он всегда появляется?
Она не принадлежала ему! Она была моей!
— Что, черт возьми, это было? — взревел Люциан, в его голосе ясно слышалось недоверие.
Я повернулся к нему лицом.
— Что ты собираешься делать? — спросил я, слыша, как учащается сердцебиение Елены.
— Не начинай с меня, Блейк. Я не в хорошем настроении. — Он засунул руки в карманы брюк. Он пристально посмотрел на меня, пытаясь запугать. Как будто это должно было сработать.
— Позволь мне прояснить одну вещь, Блейк. Елена вне пределов досягаемости.
Я начал смеяться. Я был единственным, кто имел право голоса в том, была ли она под запретом или нет.
Я не сказал этого вслух, хотя и хотел.
Но вспомнил, какой скотиной я был для него, когда он встречался с Арианной. Я спал с ней, когда Люциан любил ее.
По тому, как он смотрел на Елену, я понял, что он восхищался и любил ее так же сильно, если не больше, чем Арианну.
— Расслабься, Люциан. Мне не нужна твоя девушка. Я просто хотел воздать ей должное, которого она заслуживает. — Ложь легко слетела с моего языка.
Люциан покачал головой, а затем снял напряжение, усмехнувшись.
— Эта речь была чем-то другим, чувак. — Он добродушно хлопнул меня по плечу.
Я ухмыльнулся ему.
— Но тебе обязательно было быть пьяным?
У меня не нашлось остроумного ответа, поэтому я промолчал и пожал плечами.
Каким-то образом Люциану всегда удавалось заставить меня почувствовать себя маленьким, хотя он и не собирался этого делать. Просто масштабность его присутствия заставляла меня чувствовать себя неудачником. Я оставлю Елену в покое сегодня вечером. Будет другой раз, когда я скажу ей правду.
Я спустился по лестнице мимо Люциана, но остановился, когда он заговорил.
