У меня мороз прошел по коже, а внутри все сковало страхом.
— Выпусти меня, — снова потребовала я.
— Нет, — лениво протянул Асманов, вздергивая бровь и насмешливо хмыкнул.
— Да что ты хочешь? — не выдержала я.
— Ничего, — он словно издевался!
— Тогда открой ты эту чертову дверь! — не выдержала я.
— Если не открою? Что ты мне сделаешь, Маша, — мое имя он произнес хрипло, с придыханием, а мне окончательно поплохело.
Сунула руку в карман, доставая на свет божий газовый баллончик, чем очень развеселила Марата:
— Убери. Воспользуешься — сама пострадаешь. Тебя никто не учил, что пользоваться газовым баллончиком в тесных помещениях нельзя?
— Что. Тебе. От меня. Нужно? — отрывисто повторила я, выделяя каждое слово.
— Ничего, — нагло глядя мне в глаза, ухмыльнулся он.
Я была близка к панике. И ему я сочувствовала? Была благодарна? Он такой же, как Тимур! Наглый, опасный, без тормозов и стоп-крана!
— Тогда открой дверь, — попросила я, сдерживая внутреннюю дрожь.
— Уже темно. Ты не пойдешь одна по улице. Ты, Маша, магнит для мудаков, а они после заката гулять любят.
— Ты не лучше их, — пробурчала я.
— Я хуже, — хрипло рассмеялся Марат, снова заводя мотор.
Машина сорвалась с места, а я сильнее сжала баллончик в кулаке. Понимала, что сейчас он мне ничем не поможет, но он создавал призрачную иллюзию безопасности…
— Не бойся меня, — вдруг попросил Марат. — Кофе хочешь? Или тебя твой дротик фестивальный дома ждет?
Я напряглась и возмущенно открыла рот:
— Не смей так говорить про Вадима!
— Советую сменить парня, от твоего никакого толка. Удивительно, что его еще не встретил никто.
— В твоем понимании нормальный — это который бьет всех, кто как-то не вписывается в его картину мира? — разозлилась я.
— Нормальный — это тот, который свою девчонку никому в обиду не дает. С работы встречает, когда та по темным подворотням шатается и по барам ходит с мужиками разбираться.
— У нас Агата! Он с маленьким ребенком ночью должен меня встречать?
— У ВАС Агата? Она твоя дочь? — нахмурился Марат.
— Она моя племянница. А Вадим ее отец.
— А мать где?
— В баре, — махнула я рукой.
— Так эта шлюха — твоя сестра? — удивился Марат.
— Она не шлюха, просто оступилась в жизни.
— Так оступилась, что ты с ее мужиком воспитываешь ее дочь? — продолжал он давить на больное.
— Да, именно так. Все слишком сложно.
— А ты туда зачем поперлась? С ними посидеть, а тебя не взяли?
— Я… — я опустила голову, — надеялась, что она…
— Устыдится, вернется и станет жить с вами, — Марат бил словами, — а додика вашего как делить будете? Пополам? Мой совет — бери нижнюю.
— Мы с Вадимом не вместе! — взорвалась я, сдерживая желание воспользоваться баллончиком.
Или запустить его в голову Марата!
— Забавная у вас семья.
— Какая есть, другой не дали, — огрызнулась я.
Марат резко вывернул руль, заезжая на заправку. Притормозил и, повернувшись ко мне, предупредил:
— Из машины не выходи.
И вышел, не дожидаясь моего ответа, ясно давая понять, что избавиться от его компании в ближайшее время у меня не получится.
Глава 12
Глава 12
Маша
Марат вернулся через несколько минут. Громко хлопнул дверью, протягивая мне два стаканчика кофе на подставке. Заметив, что я не спешу их забирать, хмыкнул и поставил себе на колени.
Дождался, пока ему заправят машину, и выехал с заправки, снова сворачивая не в сторону моего дома.
Я не знала, куда деть руки, чего ожидать от своего спутника и каким богам молиться, чтобы благополучно добраться сегодня домой. День был трудный, а у меня снова начала болеть голова.
— Куда мы едем? — почти обреченно выдохнула я.
Мой вопрос остался без ответа, а спустя десять минут Марат припарковал машину у пристани и вышел на улицу, не забыв прихватить с собой кофе. Оперся о капот и стал смотреть вдаль.
Сумасшествие! Зачем он меня сюда привез? Что происходит?
Вздохнула, решилась и пошла вслед за ним. В этот раз дверь открылась легко. Встала рядом, обнимая себя руками, и вздрогнула, когда Марат протянул мне стаканчик:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Самый вкусный кофе делают на этой заправке, — пояснил он.
Я робко протянула руку, но пить не решилась. Почему-то вспомнилась ночь в клубе, Тимур и его «безалкогольный» коктейль.
— Пей, — с усмешкой рассматривая меня, ухмыльнулся Асманов.
— Зачем мы здесь? — не выдержала я.
— Место красивое, — пожал он плечами, окончательно обескураживая.
Я не понимала его поведения. Не могла понять, почему он так себя ведет! Чего хочет от меня? Решил, что я та, с кем можно поиграть?
— Ты не ответила утром на сообщение, — вдруг хрипло выдавил Марат.
Я вздрогнула и опустила ресницы. Почему-то стало стыдно! В груди рождался протест своим же собственным эмоциям. Почему я стыжусь?
— Не ответила, — задрала я нос.
— Почему? — он приподнял одну бровь и в упор посмотрел мне в глаза.
И мир завертелся.
— Потому что не захотела, — как можно равнодушнее ответила я, но не смогла сдержать дрожь в голосе.
Марат опустил голову и криво ухмыльнулся:
— Такие принцессы, как ты, отвечают на сообщения кого-то вроде меня только под покровом ночи? Чтобы точно никто не узнал?
— Прекрати так меня называть, — попросила я, — и писать прекрати. И приезжать тоже. Просто оставь нас в покое, и все.
— Уже не получится, — отрезал он и замолчал.
У меня колени подкосились от страха, по позвоночнику прошел холод. Он поступал, говорил и вел себя нелогично, неправильно. Он заставлял думать о себе и гадать, что Марат может выкинуть в следующую минуту, чем пугал до икоты.
— Значит, ты живешь с младшей сестрой, мужем старшей и племянницей? — снова огорошил он.
— Не лезь в мою жизнь, — попросила я, — в ней и без тебя несладко.
— Я просто понять пытаюсь, — признался Марат, — ты действительно вся такая правильная или притворяешься?
— Если по воле судьбы я вынуждена выживать именно так, то это не значит, что нужно перестать быть человеком, — выдохнула я.
Марат насмешливо скривил губы и снова повернулся ко мне. Отставил стаканчик на капот и сделал шаг.
Сердце в груди сошло с ума, начав биться с огромной силой, а в висках заныло. Очередной приступ головной боли начался совсем некстати.
Я выронила свой кофе, хватаясь руками за голову, и медленно осела на землю. Перед глазами появилась черная пелена, на время лишая меня зрения. А боль была такая, словно мне просверливали виски. Я не могла думать и даже дышать. Каждый посторонний звук отдавался эхом в голове, усиливая мою агонию.
Дышать. Нужно просто дышать. Скоро это пройдет. Еще немного. Нужно только постараться сделать глубокий вдох. Пережить этот приступ, как и все остальные. Меня замутило, зрение медленно возвращалось. Сначала все плыло, словно на масляной картине художника-импрессиониста. Затем очертания природы стали обретать форму.
С возможностью видеть возвращалась и реальность. Я полулежала на земле, а меня крепко держали в объятиях сильные, дрожащие руки.
— Маша, — тихо позвал Марат, крепче прижимая меня к себе, — что за хрень с тобой творится? Скорую вызывать?
— Не надо, — я с трудом смогла выдавить из себя слова. Челюсти сжались от боли, и мышцы лица свело судорогой.
Выдохнула и постаралась расслабиться. Марат сел удобнее, укладывая мою голову себе на плечо. Он тяжело и со свистом дышал мне в висок.
— Спасибо, — прошептала я, когда головная боль стала терпимой.
— Таблетки есть? — отрывисто спросил Марат.
— В сумке, — кивнула я и полезла в свою сумочку, которая висела через плечо на длинном ремешке.
Дрожащими руками пыталась найти упаковку. Зрение все еще не восстановилось до конца, и мгновениями все продолжало расплываться.
Наконец я нашла упаковку, попыталась достать таблетку, но не смогла. Марат осторожно забрал пластинку:
