дно, и оно протиснулось между пальцами; потом нырнул, и теплая вода сомкнулась над ним. Обняла, отключила от мира и понесла, легко, словно и не заметив, с собой.
* * *
На реке Джонни провел часа два. Рисковать и продолжать поиски он после предупреждений детектива не решился. Переплыл реку туда и обратно, понырял, прыгая с плоских раскаленных камней. На берегу серебристыми штабелями лежал сплавной лес, ветерок облизывал воду. Ближе к полудню Джонни так вымотался, что растянулся на большом камне футах в сорока от моста, укрытый раскидистой ивой, полоскавшей длинные ветви в черной воде. Мост гудел от проезжавших по нему машин. Возле головы звякнул камушек. Джонни сел, и тут же другой ударил его в плечо. Он огляделся — никого. Третий задел ногу. Этот был побольше, так что получилось больно.
— Бросишь еще — и ты мертвец.
Тишина.
— Я же знаю, что это ты, Джек.
Сначала раздался смех, а потом из-за деревьев вышел Джек — в обрезанных джинсах и грязных кедах. На желтовато-белой рубашке красовался черный силуэт Элвиса. На спине у него висел рюкзак, в руке Джек держал еще несколько камешков. Рот скривила гримаса, волосы зачесаны назад. Джонни и забыл, что уже пятница.
— За то, что сдернул с уроков без меня. — Джек подошел ближе — мелкий, светловолосый парнишка с карими глазами и покалеченной рукой. Правая была в порядке, но взгляд невольно тянулся к другой, съежившейся и выглядевшей так, словно ее взяли у шестилетнего ребенка и приколотили к мальчишке вдвое старшего возраста.
— Сердишься? — спросил Джонни.
— Ага.
— Можешь стукнуть меня бесплатно — и мы квиты.
— Три раза, — с жестокой улыбочкой сказал Джек.
— Твоей девчоночьей рукой можно три.
— Два — кувалдой. — Джек сжал правый, здоровый кулак, и улыбка съехала набок. — Не дергаться. — Он подступил еще ближе, и Джонни расслабил и опустил руку. Джек расставил ноги и отвел кулак. — Будет больно.
— Да бей ты, слабак.
Джек дважды ударил друга в руку. Ударил серьезно, сильно — и отступил, довольный.
— Вот тебе, получил.
Джонни помял руку и бросил в Джека камешком. Тот уклонился.
— Ты как догадался, что я здесь?
— Да как два пальца об асфальт.
— Тогда почему так долго?
Джек сел на камень рядом с Джонни, сбросил с плеч рюкзак, стащил рубашку. Кожа у него обгорела и шелушилась на плечах. С шеи свисал серебряный крестик на тонкой стальной цепочке. Джек стал открывать рюкзак, и крестик перевернулся и блеснул на солнце.
— Пришлось сходить домой за припасами. Там еще и отец был.
— Он же тебя не видел? — Отец Джека, мужчина серьезный и строгий, был полицейским, и сын избегал его как чумы.
— Я что, похож на идиота? — Джек сунул руку в рюкзак. — Еще холодное, — сказал он, доставая банку пива и передавая ее другу. За первой последовала вторая.
— Крадешь пиво… — Джонни покачал головой. — Гореть тебе в аду.
Джек улыбнулся, как будто оскалился.
— Господь прощает мелкие прегрешения.
— Твоя мама не так говорит.
Он коротко усмехнулся.
— Моя мама уже готова омывать ноги и заклинать змей. Да ты сам знаешь. Она молится за мою душу так, словно я в любой момент могу вспыхнуть и сгореть. И дома молится. И на людях.
— Ну да?
— Помнишь, меня застукали, когда я сжульничал?
Три месяца назад.
— Да. На уроке истории.
— Нас вызвали к директору. Так она заставила его опуститься на колени и молить Бога, чтобы направил меня на путь истинный.
— Чушь.
— Никакая и не чушь. Она так его напугала, ты бы видел: весь скорчился, а сам одним глазом щурится — не смотрит ли она на него. — Джек открыл банку и пожал плечами. — Да только он не виноват. Она ж сама с дуба рухнула и теперь меня за собой тащит. На прошлой неделе упросила проповедника молиться за меня.
— С какой стати?
— На тот случай, если я себя трогаю.
— Поверить не могу.
— Жизнь — комедия, — изрек Джек, но на улыбку его уже не хватило.
Его мать была жутко религиозной, заново рожденной и спуску никому не давала. Джеку она постоянно грозила адским пламенем и вечным проклятьем. Он отбивался, но защита уже давала трещины.
Джонни открыл свое пиво.
— Она знает, что твой отец еще выпивает?
— Сказала, что Господь это осуждает, так что папаня перенес пивной холодильник в гараж. И крепкую выпивку тоже. Похоже, вопрос решен.
Джек фыркнул. Джонни приложился к банке.
— Дерьмовое пиво.
— Бедняки, приятель, не выбирают. Не напрашивайся, а то стукну. — Джек выдул остаток, сунул пустую банку в рюкзак и достал третью.
— Ты историю сделал?
— Что я сказал насчет маленьких прегрешений? — Джек поискал что-то взглядом за спиной друга.
— Где твой велик?
— Не знаю.
— То есть как это ты не знаешь?
— Не хотелось ехать.
— У тебя же «Трек» за шесть сотен.
Джек отвел глаза. Пожал плечами.
— Я по старому скучаю. Вот и всё.
— И пока никаких следов?
— Увели, наверное. С концами.
Вот она, сила чувства, подумал Джонни. Старый велик Джека был желтой, как моча, железякой лет пятнадцати, с тремя передачами и длинным сиденьем типа «банан». Отец купил его с рук, но некоторое время назад велосипед пропал.
— Так ты на поезд запрыгнул?
Взгляд Джонни скользнул на покалеченную руку. Джек сломал ее в четыре года, когда свалился с пикапа. Тогда-то и обнаружилось, что у него полая кость. Джеку сделали операцию по заполнению сердцевины коровьей костью, но хирург попался не самый лучший, потому что после нее рука перестала расти. Пальцы не работали. Рука потеряла почти всю силу. Джонни говорил, что это ерунда, что ему наплевать, какая у друга рука. Но на самом деле все было не так просто. И для Джека вопрос оставался болезненным. Вот и теперь он заметил взгляд.
— Думаешь, я могу на поезд запрыгнуть? — сердито спросил он.
— Просто подумал о том парне. Ну ты знаешь.
Ту историю оба знали хорошо. Четырнадцатилетний парень одной из школ округа попытался вскочить на идущий поезд и не удержался. Попал под колеса и потерял обе ноги — одну отрезало у бедра, другую под коленом. Наглядное предупреждение для ребят вроде Джека.
— Парень был слабак. — Джек порылся в кармашке рюкзака и достал пачку ментоловых сигарет. Вытащив одну и держа ее между двумя детскими пальчиками, щелкнул зажигалкой, затянулся и выпустил на выдохе колечко дыма.
— И сигареты твой папаша покупает дерьмовые.
Джек посмотрел в безоблачное голубое небо и снова затянулся. Сигарета в его ручонке выглядела неестественно большой.
— Хочешь?
— Почему бы и нет?
Джек протянул другу
