месте. — Можешь идти, Ребекка.
Девушка некоторое время колебалась, но потом все-таки вышла. При этом она так медленно закрывала дверь, все время глядя в комнату не мигая, что становилось немного жутко.
— Милый ребенок, — произнес Эйден, начиная сомневаться в своей затее. Что госпожа, что служанка в этой лавке производили неоднозначное впечатление.
— Да, Ребекка исключительно милый человек, — согласилась Виола, стараясь не обращать внимания на вставшие дыбом волоски на руках. Что с ней не так?! Разве можно быть такой жуткой?! — Итак, на чем мы остановились?
— Вы задали мне множество вопросов, — услужливо напомнил Эйден, наблюдая, как Виола аккуратно отпивает из чашки. Пришлось приложить усилия, чтобы оторвать взгляд от красивых губ.
— Да, и хотелось бы услышать на них ответы.
— Начнем с того, что, как уже было сказано, я бастард, — заговорил Эйден, только сейчас понимая, что девушка перед ним никак не реагирует на известие о его родстве с королем. Обычно люди по-разному проявляли эмоции, когда узнавали, кто он. — Мой отец, желая избежать в будущем борьбы за трон, хочет женить меня на одной… леди, от которой я никогда не смогу иметь детей.
— Она в возрасте? — спросила Виола, понимая, к чему клонит принц. Однако ей не хотелось ввязываться в нечто подобное, ведь если король узнает, что именно она невеста его незаконнорождённого сына, то ее с большой вероятностью ждет только одно — смерть.
— И кроме этого, не может иметь детей. Леди на самом деле очень милая, но у меня нет к ней никаких чувств. Мне бы хотелось в будущем самому выбрать себе жену.
— Думаю, мне безопаснее отсидеть пару лет в темнице за незаконное вторжение в частную собственность, — фыркнула Виола. — Вы хоть понимаете, что меня ждет?
— Никто не узнает, — заверил Эйден. Поднявшись, он дошел до злосчастного стула и снова сел на него, игнорируя покачивание. — Отец хочет гарантий, поэтому ему нужно, чтобы мы с невестой заключили магическую помолвку. После нее обычно следует магический брак, разорвать который нельзя.
— А помолвку? — спросила Виола, неожиданно находя все сказанное интересным. Магия, кому будет неинтересно послушать о ней? — Ее разорвать можно?
— Конечно!
Виола прищурилась, недоверчиво глядя на Эйдена.
— Ой ли? Если так, то почему ваш глубокоуважаемый батюшка все равно настаивает на магической помолвке? Что-то вы мне недоговариваете, ваше высочество!
— Все очень просто. Для разрыва помолвки нужно, чтобы обе стороны были согласны с этим, — объяснил Эйден. — Моя предполагаемая невеста — леди очень милая, но ей выгоден этот брак. Если я заключу с ней помолвку, она никогда не даст мне ее разорвать.
— Но почему я? — спросила Виолетта, надеясь, что все-таки удастся выкрутиться. — У вас наверняка среди высшего света есть множество поклонниц, которые с удовольствием выстроятся в очередь!
— Все не так просто, — Эйден покачал головой. — Ни одна из них не будет молчать. Как вы и сказали, пусть я и бастард, но брак со мной будет выгоден некоторым семьям. Они ни за что не захотят держать это в тайне. И как только правда всплывет, отец сделает что угодно, чтобы не дать мне жениться на ком-либо, кроме выбранной им леди.
— Неужели он вот так просто будет убивать молодых девчонок? — усомнилась Виола.
Эйден взглянул на нее со значением.
— В жизни много случайностей. Всегда можно споткнуться о подол длинного платья и упасть с лестницы.
— Ваши слова совсем не помогают меня убедить, — поежилась Виолетта, понимая, что он прав. С другой стороны, ей импонировала эта его пугающая честность.
— Да, но о вас никто не будет знать, — Эйден коварно хмыкнул, растянув губы в зловещей улыбке. — Помолвка не обязательно должна быть громогласной. Мы можем заключить ее наедине. Нужно просто произнести клятвы. Как только отец захочет навязать мне выбранную леди, магия встанет на его пути, дав понять, что я уже связан. Как вы понимаете, один человек не может заключить сразу две помолвки.
— Он потребует от вас назвать мое имя, — продолжала упираться Виола.
— Я сделаю вид, будто понятия не имею, что происходит! — парировал Эйден.
— Разве он поверит? Не смешите меня! Король вряд ли глупец! — не сдавалась Виолетта.
— Возможно, но вытрясти из меня правду у него не получится.
— Да неужели? — Виола не поверила. — Как у вас дела с алкоголем? Достаточно будет вас напоить, чтобы вы выболтали мое имя! Или магия? Я не поверю, что у короля нет способов развязать чужие языки!
— Тогда мы можем поклясться о молчании! — разгорячился Эйден. Он понимал, что слова девушки могут оказаться правдой, но не желал отступать. — Контракт! Мы заключим магический контракт, в котором укажем, что ни один из нас не может разглашать чужое имя без согласия второй стороны! Как вам такое?
Договорив, он выдохнул и откинулся на спинку стула, снова позабыв о его коварстве. На этот раз удержаться не получилось, и он упал на пол, больно ушибившись локтем.
Виола обеспокоенно вскочила, но ее встретила раскрытая ладонь, которой Эйден давал понять, что с ним все в порядке.
Ловко поднявшись, он отряхнулся и выжидающе поглядел на нее.
— Ну как? Вам подходят такие условия?
Виолетта вздохнула, наморщила нос и села обратно за стол.
— Но все-таки почему я? Можно ведь найти любую бедную девушку, которая была бы рада вам помочь. Неужели у вас нет друзей?
— Друзья? У бастарда? Не смешите меня, миледи! Вы плохо знаете свет, раз думаете, что там кто-то может искренне дружить.
— Не может быть все так плохо! — возразила Виола, думая, что у принца нет друзей не потому, что аристократы не способны на подобные чувства. Просто характер Эйдена явно оставлял желать лучшего. Кто предлагает связать себя узами помолвки, при этом шантажируя выбранную девушку? Да, явно все дело в характере принца!
— Почему нет? Я ни разу не видел вас в замке, так что смею надеяться, что лучше знаю законы, по которым живут благородные семьи, — фыркнул Эйден. Притулившись на стул, он широко расставил ноги и положил локти на стол. — Бедные девушки не сгодятся. Им не позволит пойти на такой риск страх перед аристократией, а заставлять я не…
— Что? — Виола впилась в него взглядом. — Не хотите заставлять? А меня, значит, заставлять можно?
Эйден неловко поерзал. Он не мог сказать, что ему не нравилась стойкость духа Виолы. Она даже сейчас, казалось бы загнанная в угол, совсем не выглядела жертвой. Это выгодно отличало ее от девушек из простого народа. Те, когда узнавали, кто он, обычно робели и едва не падали на колени, ощущая себя в обществе пусть и незаконнорожденного, но все-таки принца крайне
