И дедушка замолчал, погрустнел и стал извиняться.
И тут я не выдержал — это был первый гнев в моей жизни, который я запомнил, — и крикнул: «Если бы у меня был дядюшка Йодок, я бы только и говорил, что о нем!»
И если бы дедушка так поступил, может быть, он прожил бы дольше, и у меня еще и сегодня был бы дедушка, и мы бы хорошо понимали друг друга.
О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ НЕ ЖЕЛАЛ БОЛЬШЕ НИЧЕГО ЗНАТЬ
— Я больше не желаю ничего знать, — сказал человек, который не желал больше ничего знать.
Человек, который не желал больше ничего знать, сказал:
— Я не желаю больше ничего знать.
Это легко сказать.
Это легко сказать.
А тут зазвонил телефон.
И вместо того, чтобы выдернуть шнур, что он должен был бы сделать, потому что не желал больше ничего знать, он снял трубку и назвал свое имя.
— Здравствуйте, — ответили на другом конце провода.
— Здравствуйте, — ответил наш герой.
— Сегодня хорошая погода, — сказал голос в трубке.
И наш герой не оборвал собеседника словами «Я не желаю этого знать». Он даже поддержал разговор:
— Да, да. Сегодня очень хорошая погода.
И тогда в трубке сказали еще что-то.
И наш герой тоже что-то ответил.
А затем он положил трубку на рычаг и сильно расстроился — оттого что теперь он знал, что на улице хорошая погода.
И тут он выдернул шнур и воскликнул:
— Я даже этого не желаю знать и хочу все забыть.
Это легко сказать.
Это легко сказать.
Ведь в окно светило солнце. А раз солнце светит в окно, это значит, что погода хорошая.
Человек закрыл ставни, но теперь солнце стало пробиваться сквозь щели.
Человек взял бумагу и заклеил стекла. Теперь он оказался в полной темноте.
И так он сидел долгое время. Потом в комнату вошла жена, увидела заклеенные окна и ужаснулась.
— Зачем ты это сделал? — спросила она.
— Чтобы не светило солнце, — ответил муж.
— Так ведь будет темно, — сказала жена.
— Да, конечно… — ответил он. — Но так лучше, ибо, не видя солнца, я действительно буду сидеть в темноте, но тогда я по крайней мере не узнаю, что на улице хорошая погода.
— Что ты имеешь против хорошей погоды? — спросила жена. — Хорошая погода создает хорошее настроение.
— Я ничего не имею против хорошей погоды, — сказал муж. — Я вообще не имею ничего против погоды. Я только не желаю знать, какая она.
— Тогда хоть свет включи, — сказала жена. И она собралась это сделать, но муж сорвал лампу с потолка и сказал:
— Я не желаю больше знать и это. Я не желаю даже знать того, что можно включить свет.
Тут жена заплакала.
А муж продолжал:
— Я, собственно, вообще больше не желаю ничего знать.
А так как жена не могла этого понять, она перестала плакать и оставила мужа одного в темноте.
И так он сидел очень долго.
И когда люди, приходившие к ним в гости, спрашивали жену о муже, она объясняла им:
— Понимаете, он сидит в темноте и не желает больше ничего знать.
— Чего он не желает больше знать? — спрашивали люди, и жена отвечала:
— Он не желает знать ничего, совершенно ничего. Он не желает больше знать, что видит собственными глазами. Например, какая на улице погода. Он не желает ничего знать, что слышит. Например, что говорят люди. И он не желает больше ничего знать из того, что знает. Например, как зажечь свет. Вот так-то, — сказала жена.
— Вот оно что, — качали головой люди и перестали к ним приходить.
А человек продолжал сидеть в темноте.
И жена носила ему еду. И она спрашивала:
— Чего ты больше не знаешь?
— Я еще все знаю, — отвечал он ей. И он был очень опечален тем, что знал еще все.
Тогда жена попыталась его утешить и сказала:
— Но ты же не знаешь, какая на улице погода.
— Какая она, я не знаю, — сказал он. — Но я все еще знаю, какой она может быть. Я еще помню дождливые дни, и я не забыл еще и солнечных дней.
— Ты забудешь это, — сказала жена.
И муж ответил:
— Легко сказать. Легко сказать.
И он опять остался в темноте, и жена ежедневно носила ему еду, а он смотрел на тарелку и говорил:
— Я знаю, что это картошка, я знаю, что это мясо, и я знаю, что это цветная капуста; и я всегда буду это знать. И я знаю каждое слово, которое говорю.
И когда в следующий раз жена спросила его:
— Что ты еще продолжаешь знать? — он ответил:
— Я знаю много больше, чем знал раньше. Я не только знаю, какой бывает хорошая и плохая погода, теперь я даже знаю, что такое, когда нет погоды вообще. И я знаю, что когда бывает совсем темно, то темнота эта тоже относительная.
— Но есть вещи, которых ты не знаешь, — произнесла жена и приготовилась уйти, а когда он ее остановил, сказала: — Ты, например, не знаешь, как будет «хорошая погода» по-китайски. — Сказав это, она ушла и закрыла за собой дверь.
Тогда человек, не желавший больше ничего знать, стал думать.
Он действительно не знал китайского, и ему не нужно было говорить: «Я не желаю больше знать и это», потому что этого он еще совершенно не знал.
— Я должен вначале узнать то, чего я не желаю знать! — воскликнул он, распахнул окно и открыл ставни. А за окном шел дождь, и он смотрел на дождь.
Затем он пошел в город, чтобы купить учебники китайского языка. Потом вернулся домой и стал целые недели просиживать за этими книгами. Он рисовал на бумаге китайские иероглифы.
И когда к ним приходили люди и спрашивали у жены про мужа, она отвечала:
— Понимаете, он сейчас учит китайский, вот так-то.
И люди перестали к ним приходить.
Но для того, чтобы выучить китайский, нужны месяцы и годы. И когда он наконец одолел его, он произнес:
— Но я еще знаю недостаточно. Я должен знать все. Лишь тогда я смогу сказать, что не желаю этого больше знать. Я должен знать вкус вина. Я должен научиться по вкусу отличать хорошее вино от плохого. А если я ем картофель, я должен знать, как его выращивают. Я должен знать, как выглядит луна. Иначе я не узнаю, что это луна. И я должен знать, как можно до нее добраться. И я также должен знать названия животных, и как они выглядят, и что они делают, и где они живут.
И он купил книгу о кроликах и книгу о курах. Он купил себе также книгу о диких животных и о насекомых.
А потом он купил книгу о носорогах.
Носорог показался ему красивым животным.
Он отправился в зоопарк и отыскал там носорога. Носорог стоял в загоне и не двигался.
И наш герой ясно увидел, что носорог пытается думать и пытается что-то узнать. И он увидел, какого труда носорогу это стоит.
И всякий раз, когда носорога осеняла идея, он от радости срывался с места, делал в загоне два-три круга и при этом забывал свои мысли и опять надолго останавливался; он стоял так час, другой и вновь начинал носиться, когда его посещала новая идея.
А так как он постоянно начинал свое кружение несколько раньше времени, то идеи к нему не шли.
— Я хочу быть носорогом, — сказал наш герой. — Но сейчас это уже, видимо, поздно.
Он пошел домой и стал думать о своем носороге. И ни о чем другом он больше не говорил.
— Мой носорог, — сказал он, — думает слишком медленно и слишком рано начинает свой бег — все дело в этом.
И он забыл при этом, что он хотел знать, чтобы не желать больше ничего знать.
И он стал жить как раньше. Если не считать того, что теперь он знал еще и китайский.
Корина Бий
© 1974 Éditions Bertil Galland, Lausanne
ГОРОДОК У МОРЯ
Перевод с французского Н. Кулиш
Она сидит, зажав в горсть мелкие желтые камешки, вода покрывает ей ноги выше колен. Неподалеку прямо на песке загорает подруга, скучающая и недовольная. Наверно, потому, что не может сегодня купаться.
— Как мне нравится этот цвет! — говорит Маг. — Вон рыбы плавают, пойди посмотри, тут неглубоко. Одна рыба совсем прозрачная, с двумя черными полосками. А вот… о! я вижу еще одну рыбу в выемке скалы. Какая смешная! У нее как будто крылья справа и слева от головы, на теле полосатая тельняшка, нижняя челюсть выпирает… Но ей, по-моему, трудно плавать. Может быть, она ранена? Нет, вряд ли.
Подруга ничего не отвечает. Последний раз отдыхаю с ней… — думает Маг. — Хорошо хоть сегодня вечером или завтра утром приедет знакомая супружеская пара. Им дали наш адрес в туристском бюро. Ведь мы же приехали сюда из Городка у моря.
Подруга поднялась на вершину скалы.
Надеюсь, она сейчас повеселеет. Да, мы приехали издалека, мы побывали в знаменитом Городке[1]. Оставаться там мы не могли, слишком уродливо и грязно там было. Огромная помойка — вот что такое этот Городок! До сих пор у нас о нем не было ни малейшего представления. Мы пытались его вообразить, но никакого образа не возникало. Фотографии не помогали. На фотографиях изображен был только храм-крепость, стоящий среди песков. И как это фотографы ухитряются скрыть уродство, царящее кругом? Ни одного дерева. Терпеть не могу пейзаж без деревьев.
