что коня на скаку и в горящую избу. О себе говорила: «Я ж хермер» – и добавляла: «Мне б пораньше воли дали – я б пол-России в свое время накормила».
С мужем Андреем баба Аганя прожила шестьдесят лет. Каждый год они обновляли свой домик – красоты невероятной, зелененький, с заборчиком. Всю жизнь вели большое хозяйство: и куры на подворье, и козы, и свинки.
Мы с оператором очень любили снимать Аганю для наших выпусков.
– Ишь, расселся, старый, – гоняла она своего Андрея. – Давай неси капустки. Ты ж знаешь: Нина любит капустку. И грибочков солененьких. Ты чего несешь? Ты чего это принес? Всего одну банку? Ты что, две банки за раз не мог взять?
Оператор едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Снимали мы только Аганю (супруг в качестве спикера не вызывал у нее доверия, поэтому его в кадр она не допускала), но Андрей всегда присутствовал, хоть и незримо: все свои разговоры она вела именно с ним:
– Да молчи! Слушать тебя не буду, голова у тебя не соображает. Так вот, как дело было-то…
А потом Андрей заболел. Серьезно заболел, перенес несколько операций.
Как она за ним ухаживала!
– Андрюшка, – говорила, – да ты чего? Ты – нет. Ты не помирай раньше меня, мы с тобой так не договаривались. Я без тебя-то никак. Ну-ка, давай вставай, Андрюшка!
И вы́ходила ведь! После той болезни он прожил еще десять лет.
А когда Андрей все-таки умер, сама ушла в дом престарелых: не захотела оставаться одна в семейном доме. Это был именно их дом, не ее.
И внуки (те, надо сказать, любили стариков до безумия), и их жены-мужья тоже рвались в гости именно к ним – к бабушке и дедушке.
Баба Аганя научила меня многому. Например, кулинарным премудростям:
– Нина, а ты как пельмени лепишь? А ты смажь пальчики-то подсолнечным маслом, сподручнее будет. Нина, а ты как блины печешь? А в тесто тоже подсолнечное масло налей.
Показала, как пользоваться ухватом. Девчонок моих научила собирать чернику:
– Не по ягодке надо, а ладоней! Всей ладошкой снимай!
И всё это осталось в памяти.
Лишними ли оказались для меня эти знания? Определенно нет. И ценность их – не в ухвате и чернике, а в том отношении к жизни, каким заряжаешься во время общения со стариками.
Мама научила меня печь тончайшие блины и принимать гостей.
– Людей надо прежде всего накормить, – говорила она, и я до сих пор придерживаюсь этого правила (оно ни разу не подводило).
Папа учил никогда не повышать голос, решать конфликты миром. Показал, как работать в самых неблагоприятных условиях: он мог писать научные статьи, сидя за роялем, когда в той же комнате мама принимала гостей. Сложно? Да, но другого выхода не было.
Он научил меня переделывать. Неприятно? Но такова жизнь. Папа мог исписать десятки страниц, отправить их в мусор – и написать всё заново. Я, когда работала на Горьковском телевидении, так же поступала со сценариями: выбрасывала, начинала с нуля – и видела, насколько качественнее они становятся с каждым разом.
Глава 15
Нужно следить за их здоровьем
В последнее время я разлюбила тост «За здоровье!». Более актуальным мне кажется другой: «Сил вам!» Уже понятно: идеального здоровья у меня не будет. А вот силы… Они пока есть, и их порой становится больше и больше.
Да, здоровье с возрастом портится. Но зависимость эта не линейная. Бывает, человек вроде бы ничем не болел, выглядел здоровым как бык, а потом – инфаркт, инсульт, уснул и не проснулся…
А бывает – всю жизнь по врачам, куча хронических заболеваний, но жизнь при этом долгая и полноценная. Моя мама прожила со своей астмой гораздо больше, чем живут с ней в среднем.
Никто не знает, как жить вечно. Но внимательно следить за здоровьем родителей – важно, причем и им, и нам.
К счастью, сегодня это можно назвать автоматизированным процессом. Всегда можно вызывать на дом медсестер, которые возьмут любые анализы, приглашать врача.
Как понять, что здоровье мамы и папы нужно проверить? Слушайте их рассказы о себе, жалобы на какие-то хворобы. Если вы чувствуете, что эти жалобы повторяются, что они серьезны, – не отмахивайтесь. Зовите врачей.
Вообще, на мой взгляд, в вопросах здоровья важнее всего регулярность. Я давно наладила «медицинский быт» своих родителей: постоянный врач приходит домой раз в неделю, есть жалобы или нет. Осматривает, иногда назначает анализы, корректирует подбор лекарств… Дорого? Хорошее качество жизни родителей в любом случае дороже.
Мне нравится это выражение – «качество жизни». Если человек жив, но у него постоянно что-то болит, он чувствует слабость, – как можно назвать такую жизнь качественной?
Ходить ли с родителями в поликлиники? Да.
Я сопровождала папу в походах по врачам. Я была у него в реанимации. Если бы меня не было рядом, когда ему делали операцию на сердце, папы тоже сейчас бы не было.
…Операция сложная. Папе восемьдесят. Хирурги выходят из операционной с безнадежно-печальными лицами. Заходят снова. Еще час, два, три…
Врачи подходят ко мне и говорят, что надо прощаться: они не могут поставить стент. Я не готова прощаться. Я рассказываю им о папе. Ну кто может рассказать хирургам о нем так, как могу я?
Я говорю им, какой он сильный. Как он любит жизнь. Как умеет жить. Как может сам, силой мысли заставить свое сердце работать: он настоящий йог, хотя и никогда не занимался йогой!
– Нина Витальевна, я не верю, что это поможет, но попробую еще раз, – главный хирург кивает, как бы соглашаясь с собственным решением.
Снова идет в операционную.
И ставит этот стент!
С тех пор прошло семнадцать лет. Папа до сих пор живет – на том самом стенте.
Со стариками бывает тяжело. Порой их консерватизм вредит им. Они отказываются пить новые лекарства, потому что привыкли к старым, и никакие увещевания, что препараты нового поколения лучше, качественнее и безопаснее, на них не действуют.
Я сходила с ума от того, что мама наотрез отказывалась менять ингалятор. Ее врач говорил: пользоваться старым – все равно что ехать в телеге, когда все давно путешествуют в машинах и поездах.
Мы покупали маме новые дорогие ингаляторы. Учили ее ими пользоваться. Уговаривали, убеждали, приводили неопровержимые доводы.
– Мне удобнее со старым, – говорила она и даже не прикасалась к «обновкам».
В какой-то момент я сдалась. Понимала, что новые ингаляторы заметно облегчили бы маме жизнь, но раз она категорически от них отказывается – что ж, надо это принять.
Искать баланс между контролем здоровья родителей и невмешательством
