Черные глаза окинули взглядом его промокший плащ.
— Издалека едете?
У Рейвенхерста было четкое ощущение, что эти проницательные глаза ничего не упускают.
— Это показалось мне вечностью. Я в пути с полудня. Между прочим, меня зовут Рейвенхерст, — добавил Дейн. — Вы должны были получить мое письмо.
Ему это только показалось или малый и в самом деле прищурил глаза?
— Разумеется, мы ожидали вас, милорд. Прислать вам ужин в комнату?
Дейн сумрачно кивнул. Сама мысль о еде казалась ему блаженством после изнурительных часов, проведенных в седле под дождем.
— Как вы сами понимаете, я не в том состоянии, чтобы ужинать в компании. Вслед за мной в экипаже едет мой слуга Пил; он должен прибыть примерно через час.
Если хитрый мажордом «Ангела» и находил что-то странное в организации поездки виконта, он постарался не показать этого. Долгие годы исполняя капризы знати, Хобхаус научился не выказывать удивления по поводу любых странностей, с которыми ему приходилось встречаться.
А он встречал их немало за время службы в гостинице.
— Очень хорошо, милорд, — пробормотал он, проворно направляясь в сторону комнаты виконта.
После его ухода Рейвенхерст устало сбросил с плеч промокший плащ и стащил пропитанные водой сапоги. Нахмурившись, он сложил мокрую одежду в кучу, подошел к окну и отодвинул белые кружевные занавески, уставившись в сумрак ночи. Внизу, в мерцающем свете фонаря, слабо поблескивали булыжники.
Плечи его болели. Запястье опять давало о себе знать. Он дьявольски промок и был так голоден, что мог съесть собственную лошадь. Но не это волновало его, вовсе нет. Это было что-то другое — то, что жгло его шею сзади, заставляя дыбом подниматься короткие волоски.
Под окном, едва касаясь булыжников, пронеслась пригоршня мелких камешков. Звук гулко отдавался эхом в узком пространстве между домами. Дейн прищурил бирюзовые глаза, изучая пустынную улицу. И тогда он ощутил сухость в гортани и холодок между лопатками.
Опасность. Где-то там, на ветреных, омытых дождем улицах. Рейвенхерст был так же уверен в этом, как и в том, что дышит. Он оттачивал свои инстинкты все кошмарные годы, проведенные в сражениях, и у него не было оснований не доверять им.
Да, сейчас он отчетливо чувствовал опасность. Смутную, безликую и холодную — поджидающую его где-то на улице.
Завывал ветер, достигший почти штормовой силы к тому времени, когда Тэсс добралась до своей комнаты. Замерзшая и оцепеневшая от усталости, она с трудом смогла преодолеть последние круто поднимавшиеся ярды сырого туннеля.
Гостиница «Ангел» была построена в XIV веке, и долгие годы этот древний туннель с его грубыми деревянными ступенями укрывал контрабандистов, сектантов и прочих беглецов от королёвского гнева.
Даже ее отец не знал об этом потайном ходе. Тэсс случайно обнаружила его однажды после того, как в комнате содрали обои, готовя ее к покраске. В ходе работы она нашла потайную задвижку и в изумлении смотрела, как от стены целиком отъезжал книжный шкаф. Затеяв опасный маскарад в роли Лиса, она чисто пользовалась этим туннелем.
Когда ее пальцы наконец нащупали деревянную раму двери, спрятанной за книжной полкой в ее апартаментах, Тэсс выдохнула. С побелевшим от напряжения лицом девушка изо всех сил дернула спрятанную задвижку. Дверь распахнулась.
Перед ее усталыми глазами поплыло встревоженное лицо ее горничной.
— Боже милосердный, где вы пропадали и что сделали с собой на этот раз, мисс?
С сумрачным лицом Тэсс нетвердыми шагами прошла вперед и принялась снимать с себя плащ.
— О, мисс Тэсс, откажитесь от этого! Ради Бога, бросьте все! Не то накличете на себя погибель. Или что-нибудь похуже, — настойчиво увещевала ее горничная с оливковой кожей.
— Я остановлюсь, когда все закончу, и ни секундой раньше, Летти. — Голос Тэсс звучал приглушенно из-за того, что она стягивала рубашку через голову. — Я слишком далеко зашла, чтобы остановиться. Не теперь, когда мне не хватает лишь двух тысяч, чтобы возродить Фарли к жизни.
Нахмурившись, она наклонилась и начала стягивать черные бриджи.
— Ты не хуже моего знаешь, что нужно уплатить отцовские долги. После этого предстоит воскресить феодальный замок и монастырь. Лейтоны в течение пяти веков жили в Фарли, и я не хочу теперь потерять наше поместье.
Сбросив с себя промокшие бриджи, Тэсс повернулась лицом к взволнованной компаньонке, уже давно ставшей подругой и помощницей.
— Это все, что у меня есть, Летти, разве ты не видишь? Я не могу потерять Фарли! Крыша течет, и перила сломаны, но это единственный дом, в котором мне хочется жить. Для ремонта потребуется много золотых гиней. «Ангел» никогда не даст мне столько денег, несмотря на свою популярность.
Глядя встревоженными глазами, Летти протянула Тэсс мохнатое полотенце, чтобы обсушиться.
— Не знаю, мисс Тэсс. Это как-то неправильно, что вы слоняетесь по болоту с бандой закоренелых преступников.
Тэсс быстро вытерлась, сильно дрожа от холода.
— Боюсь, правильные вещи не всегда способны прокормить человека, Летти. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять это. — Лицо Тэсс посуровело, и ее пальцы на мгновение сжали толстую ткань. — Быть может, слишком много времени. — Она сбросила полотенце и потянулась за белой батистовой ночной сорочкой, которую Летти приготовила на кровати. — И потом, надо помогать Эшли в Оксфорде. Он никогда не должен узнать об этом.
Насмешливо фыркнув, горничная ответила:
— Похоже, все, что он там делает, — это пьет, играет в карты и состязается в скорости на двуколках с другими денди.
— А почему бы и нет? — отпарировала Тэсс. — В конце концов, он был рожден для такой праздной жизни.
— И вы были рождены для такой же жизни, — резко ответила Летти. — Прошу прощения, мисс, но скажите-ка мне, почему это вы бегаете по болоту, смертельно рискуя для того, чтобы забить этот дом коньяком и чаем для богатых путешественников? — Горничная громко фыркнула. — Это несправедливо, вот что я скажу! Мистер Эшли должен быть здесь и помогать вам, чтобы снять часть груза с ваших плеч.
— Ой, тише, Летти, — остановила ее Тэсс с улыбкой. — Только вот сегодня вечером пострадала моя гордость. А часть моей доли груза сейчас уже на пути к Лондону. Эти сорок бочонков прекрасного коньяка принесут чистый доход, которого хватит для того, чтобы начать ремонт южной стены Фарли и расплатиться с последним отцовским портным.
Летти покачала головой:
— И все же мне это совершенно не нравится, и все ваши прекрасные слова не заставят меня думать по-другому.
Тэсс спрятала улыбку. Летти всегда говорила грамотно, за исключением тех случаев, когда была сильно рассержена. Но ее горничная ничего не заметила. Хмурясь, она протянула Тэсс стакан:
