До того как умерла мама, Люси никогда не думала о родителях как о стариках. А сейчас пришлось. Если отец не может больше жить один, придется, очевидно, нанимать кого-то. Сколько еще времени ему отпущено прожить в здравом уме?
У Люси во рту пересохло при мысли, что ей придется помогать отцу взбираться на второй этаж, кормить его с ложечки и водить в туалет. Вместо ребенка она будет заботиться об отце.
Постояв немного, Люси на ватных ногах пошла к калитке. Мало ей было всех остальных неприятностей, так теперь к ним добавилась надвигающаяся папина деменция.
Пансион
С первого этажа, где подавали завтрак, доносились соблазнительные запахи. Дома они с Мириам по утрам ели только овсянку. Если поджаривали тосты, то только с маргарином «Флора», ни в коем случае не со сливочным маслом «Анкор» или «Лурпак». Мириам считала, что Артур должен следить за уровнем холестерина, хотя врач, посмотрев анализы, сказал, что он низкий. По утрам Артур привык вдыхать запах свежих простыней, а не ароматы полноценного английского завтрака. Было ощущение праздника. Но Артур испытывал чувство вины из-за того, что Мириам не было рядом.
Несмотря на то что он спал в машине по пути в пансион, за всю ночь Артур ни разу не проснулся. Только утром его разбудили своими криками чайки.
После телефонного разговора с Люси вчера вечером Артур чувствовал себя усталым. Он постучался к Бернадетт и спросил, не обидится ли она, если он не пойдет с ней и Натаном ужинать. Он хочет пораньше лечь спать, а увидятся они уже завтра утром. Бернадетт кивнула, но посмотрела на Артура чрезвычайно укоризненно.
Артур принял душ, побрился, оделся и отправился на завтрак. Там все было очень симпатично — на столах лежали желтые виниловые скатерти и стояли искусственные нарциссы из шелка, а по стенам были развешаны открытки с морскими видами в рамочках. Бернадетт и Натан уже сидели у окна за столом на четверых.
— Доброе утро, — сказал Артур.
— Доброе, — выдавил из себя Натан, ковыряя ножом цветы.
— Доброе утро, Артур, — произнесла Бернадетт, кладя ладонь на руку сына. — Как спали?
— Как убитый. А вы?
— Не очень. Проснулась часа в три, в голове начали крутиться всякие мысли, и уже не смогла заснуть.
Артур собрался поинтересоваться у Бернадетт, о чем были мысли, но тут подошла молодая официантка в узкой черной юбке и желтой блузке и предложила на выбор чай или кофе. На одном запястье у нее был вытатуирован якорь, на другом — роза. Артуру эта молодежная мода не нравилась. Он не понимал, зачем такая красивая девушка хочет походить на матроса. Но, поразмыслив, он сам себя отругал за стариковскую ворчливость. Мириам всегда призывала его смотреть на жизнь шире.
— У вас очень милые татуировки, — сообщил Артур официантке.
Та смущенно улыбнулась в ответ, как будто знала, что ее татуировки выглядят так, словно сделаны ребенком, дорвавшимся до иголки и чернил. Артур попросил чай и полный английский завтрак, только без жареных помидоров.
Он и Бернадетт одновременно встали из-за стола и направились к стойке с хлопьями и молоком. Артур выбрал рисовые, а Бернадетт взяла две упаковки зерновых.
— Одной всегда мало, — сказала она.
Они завтракали в молчании. Натан, похоже, собирался заснуть прямо за столом — голову опустил так, что челка норовила залезть в тарелку.
Когда с хлопьями было покончено, официантка убрала посуду и принесла их заказ.
— Эти сосиски выглядят аппетитно, — сообщил Артур Натану, пытаясь завязать разговор.
— Ну.
— Ты хотел сказать, что они и в самом деле выглядят аппетитно, — вмешалась Бернадетт.
Натан никак не отреагировал. Подцепив сосиску, он принялся есть ее прямо с вилки. Артур с трудом удержался от соблазна пнуть его ногой под столом. Он не сомневался в том, что Бернадетт учила сына пользоваться столовыми приборами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сегодня мы познакомимся с первым университетом. Выглядит он многообещающе, — сказала Бернадетт. — Поедете с нами, Артур?
— Если вы не возражаете, я отправлюсь в Грейсток. Доеду на поезде до Бристоля, а там сделаю пересадку до Бата.
— Но посетителей точно пускают туда только по пятницам и субботам, а сегодня вторник.
— Мне не обязательно, чтобы имение было открыто. Я могу попросить, чтобы меня пустили.
— По-моему, лучше заранее позвонить..
Артур не собирался выслушивать поучения. Он уже настроил себя на выполнение поставленной задачи и отступать не собирался. Ничего не ответив Бернадетт, Артур принялся за бекон.
— А где мы вас потом подберем?
— Мне неудобно вас об этом просить. От имения я могу добраться домой самостоятельно.
Лицо Бернадетт вытянулось.
— Это невозможно. Это займет у вас бог знает сколько времени. А здесь у нас все было заказано только на одну ночь.
— Вы уже и так много для меня сделали, — твердо сказал Артур. — Я поеду в Грейсток, а там видно будет.
— Не совершайте опрометчивых поступков. Позвоните мне, когда закончите осмотр. Мы вас с радостью подвезем назад, но я хочу успеть вернуться к своим занятиям.
— Занятиям?
— Мама занимается танцем живота, — фыркнул Натан.
Артур пожевал губами. Он представил себе Бернадетт, задрапированную в алый шифон и трясущую бедрами, и это зрелище не доставило ему удовольствия.
— Я не знал. Это, наверное… э-э… требует много сил.
— Мне необходимо двигаться.
Натан снова фыркнул.
Бернадетт его проигнорировала.
— Как ваш бекон, Артур?
— Отличный, — ответил Артур. Он был рад, что проведет этот день в одиночестве. Все, что он узнает о Мириам, не подлежит огласке. Он хотел остаться наедине со своими мыслями. — Бекон хрустящий, как я люблю. И не беспокойтесь обо мне. Я спокойно доберусь до этого имения сам.
Тигр
Бернадетт и Натан высадили Артура на вокзале в Челтенхэме. Доехав до Бата, оставшиеся до имения две мили он решил пройти пешком.
Погода благоприятствовала его планам. Светило солнце, пели птицы. В отличном настроении Артур вышел на привокзальную площадь, и прошел мимо выстроившихся в ряд черных такси. Руководствуясь планом, который он нарисовал себе на бумажке, Артур миновал небольшую развязку и вышел на второстепенную дорогу, которая вела к имению. Он чувствовал себя искателем приключений и гордился собственной решимостью. Энергичным шагом Артур устремился к цели своего путешествия.
Асфальт вскоре закончился, и Артур продолжил путь через кочки и кусачие заросли крапивы и чертополоха. Он пожалел, что не надел вместо этих легкомысленных замшевых туфель крепкие походные ботинки. Везти чемодан по камням и щебенке было практически невозможно, и Артур то тащил его, то нес.
— Привет, дедуля! — донеслось из проскочившей мимо красной спортивной машины. Из окна определенно торчала чья-то задница.
Еще через полмили дорога превратилась в тропинку. Артур оказался зажат между колючей живой изгородью и широким и высоким бордюром. Не в состоянии дальше управляться с чемоданом, он остановился и некоторое время стоял полусогнувшись, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться. После смерти Мириам он не выбирался никуда дальше почты и совсем потерял форму.
Сквозь проем в изгороди было видно стадо коров, меланхолично жующих траву. Артур с восхищением наблюдал за тем, как распахивает поле красный трактор. Затем собрался продолжить свой путь, но дорога оказалась перегорожена грудой кирпичей и неизвестно откуда взявшейся тележкой, из супермаркета. Это стало последней каплей. Тащить чемодан дальше не было сил. Артур поднял его и пристроил с другой стороны проема, загородив ветками.
Он постарался запомнить приметы этого места. Рядом висело объявление о предстоящей в ближайшее воскресенье «барахолке из багажника» и указатель, сообщавший, что расстояние до фермы Лонгсдейлов составляет одну милю. Артур решил оставить чемодан здесь и забрать его после посещения имения Грейсток. Чемодан из прочного нейлона: жесткие ветви изгороди ему не страшны.
