Шелиара напряглась в ожидании.
— Ушла на рынок, — ответил отец стандартной фразой. Это был уже раз двадцатый, когда Диондор прибегал к такой формулировке, и на памяти Шелиары она всегда срабатывала. — Наверняка за трехцветным фазаном. Скоро вернется.
Шелиара потупила взгляд. Мама. Ламмэя. Почему она так редко о ней вспоминает?
«Я никудышная дочь…»
— Шели, ты доела? — Отец двинулся к выходу из трапезной. — Нам пора.
Азуттулан как бы невзначай перегородил ему дорогу.
— Пора? Как пора? А ну отвечайте, куда это собрались в такую рань? Тоже на рынок? Не поверю. Давайте, живо выкладывайте все, как есть.
Они с Диондором переглянулись. Шелиара почувствовала неуверенность отца. Наконец, он все же решился:
— Твоя внучка едет в столицу знакомиться с женихом. С членом Совета Архонтов, между прочим.
У деда отвисла челюсть.
— Что-о? Моя внучка выходит замуж? — Азуттулан вновь поглядел на Шелиару с нескрываемым любопытством. Его седые брови приподнялись в удивлении. — Боги Рассвета, это же прекрасно! Просто замечательно! Давненько я не гулял на свадьбе. Когда был на ней последний раз? Э-м… Дайте вспомнить…
— Ты уж прости, отец, — хмуро перебил его Диондор, — но нам правда пора. Нужно покинуть город, пока подъезд к Южным воротам еще не перекрыт повозками всякого торгового сброда.
Азуттулан развел руки в стороны.
— Тогда счастливого вам пути. Как говорится, хороших дорог и стальных нервов. Хотя погодите. Лам… э-э… Шелиара! — Из ниоткуда в руках старика появилась колода аркан. — Позволь мне провести для тебя расклад. Самый краткий.
— Отец, — вздохнул Диондор. — У нас нет времени на эту ерунду. — Он обогнул Азуттулана и подошел к Шелиаре. — Нам нужно ехать.
Лицо Азуттулана приобрело багровый оттенок. Морщины на лбу и под глазами задергались.
«Сейчас начнется», — поняла Шелиара.
— Нет времени на эту ерунду?! Нет времени, чтобы позволить своей дочери получить от самих Богов ответ на любой вопрос?! О, узнаю своего сына. — Скорчив презрительную мину, Азуттулан гневно всплеснул руками. — Конечно, ты ведь у нас весь такой занятой. На Арканы времени нет. На отца времени нет. На все у тебя времени нет! Проклятье! Да если бы мне давали золотого жаворонка каждый раз, когда слышу от тебя «у меня нет на это времени», я бы давно накопил на приморскую усадьбу в каком-нибудь из Кирикийских княжеств и съехал бы отсюда, чтоб глаза мои тебя больше не видели!
Диондор выслушал монолог с каменным выражением лица и с присвистом вздохнул, когда Азуттулан замолчал.
— Ладно, это бесполезный диалог. Хочешь моей дочери морочить голову своей арканной чепухой — пожалуйста. Я пошел отсюда. Шелиара. Прошу тебя, поторопитесь.
Пробормотав под нос что-то про старых упертых ослов, отец покинул трапезную. Дед улыбнулся вслед сыну, затем, доковыляв до стола, сел напротив Шелиары. Она была удивлена происходящим. Раньше отец строго-настрого запрещал ей брать у Азуттулана арканы — мол, все это чистейшей воды шарлатанство, которое лишь сбивает людей с толку. Теперь же… Он решил, что она достаточно взрослая, чтобы решить самой? Или же просто не хочет лишний раз спорить со своим отцом?
Тем временем Баллия забрала посуду, освободив место на столе, и арканы разложились перед Шелиарой пестрым веером.
— Итак, юная невеста. — Азуттулан потер руки. В глазах его горел интерес. — Слушай меня внимательно. Сейчас ты должна хорошенько подумать, а затем сформулировать свой вопрос… Только смотри не торопись! Вопрос нужно задавать с умом — второй попытки не будет. В этой форме Арканизма божественный ответ дается лишь на один вопрос за сутки.
Шелиара призадумалась. Вопрос… О чем она хочет спросить? Девушка догадывалась, что на вопросы, которые действительно ее волнуют (например, как не сойти с ума), арканы не дадут ответа. Что ж. Она отправляется в Священный Исхирон, на знакомство с женихом. Как там недавно говорил отец? Что-то вроде того, что мыслить нужно о реальных вещах.
— Пусть будет… Э-м… Чего мне ждать от поездки в столицу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дед помолчал, затем важно кивнул.
— Я думал, ты спросишь о чем-нибудь другом. Ну да ладно. Вопрос задан, и Боги Рассвета тебя услышали. — Что-то пробубнив под нос, он проделал несколько пассов над арканами. — Вот. Теперь можешь тянуть.
Шелиара потянула руку… и остановилась. Какую выбрать? Их ведь тут под сотню, этих пятиугольников. Она до жути не любила моменты, когда приходилось делать выбор, не основанный ни на чем, кроме собственной интуиции. Хотя, с другой стороны, именно интуиция вроде как является ее сильной стороной. Значит…
Шелиара вытащила аркану, как ей показалось, лежащую ровно по центру, поднесла к лицу и развернула.
Лицевая сторона пятиугольной арканы мгновенно приковала ее взгляд. Шелиара затаила дыхание. Раньше она, бывало, разглядывала колоду аркан деда, но никогда прежде не обращала внимание, что они так хорошо прорисованы. По крайней мере, эта. Какой насыщенный цвет, какие точные линии и штрихи… Шелиара будто бы заглянула в аркану, смогла увидеть ее изнутри: это коварное распутье, где каждая из трех дорог вела к абсолютно разным итогам. Одна направлялась к горизонту, над которым занимался рассвет. Вторая, больше похожая на тропинку, чем на дорогу, петляла и вела в густой и темный лес. Третья же и вовсе круто обрывалась над пропастью. И между всеми дорогами — высокий указательный столб с неясными письменами. А под ним — висельник. Такой реалистичный — Шелиара как будто действительно видела еще недавно живого человека, а теперь лишь сморщенный труп, чей глаз выклевывает жутковатого вида ворон.
— Так, так. Что там у тебя интересного, покажи-ка. — Азуттулан бережно взял аркану у нее из рук… и вздрогнул, будто увидев нечто до жути страшное. — О-о. — Он помолчал, затем повторил: — О-о. Как все серьезно. — От Шелиары не укрылось, как из его голоса разом пропали все нотки ерничества. Повертев аркану в руке, Азуттулан вернул ее Шелиаре. — Ты вытащила Перекресток. — Старик помолчал, кусая губу. Морщины на его лбу нервно подрагивали. — А ты умеешь выбирать, Шеилара. Между прочим, ты вытащила одну из Старших Аркан… Ты знаешь, что это?
Шелиара закивала. Эту историю она в свое время частенько слышала от деда.
— Ты несколько раз рассказывал, как во времена твоей молодости тогдашние архонты вместе с Верховным Иерофантом извратили великое древнее искусство Арканизма. Убрав из колоды Старшие Арканы, из нее сделали игру для, цитирую тебя, пьяниц и жуликов.
Азуттулан выпучил глаза на лоб.
— Я такое говорил? Серьезно? — В его голосе послышалась растерянность. — Да ну. Не может быть… Хотя… — Он призадумался, глядя в потолок. — Хотя да, знаешь, именно так я бы и выразился. Ведь так оно и было. Как сейчас помню: сидели мы с товарищами из Университета в Башне Аркан, когда…
— Дедушка. — Шеилара не любила перебивать людей, но иногда другого выхода попросту не было. — Прости, но я не хочу гневить отца. Мне с ним еще почти трое суток в одном экипаже ехать.
Азуттулан хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ах да. Свадьба. Прости старого дурака… Так, на чем мы остановились? Ах да… Перекресток. Перекресток. Как ты, возможно, догадалась, он означает распутье. Необходимость выбора. Причем непростого выбора. Возможно, такого, что в корне изменит твою жизнь. Боги Рассвета советуют тебе быть крайне осторожной и осмотрительной, прежде чем ступить на ту или иную тропу. Не принимай поспешных и необдуманных решений, вот что я тебе посоветую, юная невеста.
«Ага. Как будто мои решения могут на что-то влиять», — с горечью подумала Шелиара.
— Ты хорошо запомнила, что я тебе сейчас сказал? Шелиара, с Перекрестком нельзя шутить. Заклинаю тебя всеми Богами Рассвета: будь очень осторожна в Священном Исхироне!
— Я постараюсь. Спасибо за заботу, дедушка. — Шелиара протянула ему аркану обратно. — Вот…
— О, нет, нет! Оставь ее себе. — Дед поспешно сложил веер аркан и убрал колоду в глубины балахона. — На случай, если забудешь. Нет, я категорически настаиваю: оставь себе. Вернешь по возвращении, договорились?
