С другой стороны, если в доме нет мужчины, женщины могут затеять ссору! Во время потасовки дельфины редко кусают друг друга. Их драки заключаются главным образом в том, что они наносят друг другу удары мордой или хвостом, хотя таким способом они вполне могут убить молодого дельфина.
Дельфинья семья — это одно, а дельфинья стая — совсем другое. Я еще не касался их жизни в стае, которая в некоторых отношениях для них даже важнее, чем жизнь в семье. Дельфины — стадные животные, живущие большими обществами, и в минуту опасности стая действует как единое целое, а самый крупный самец как бы выполняет роль вожака.
Когда в Марин Стьюдиос случается что-нибудь, что вызывает беспокойство дельфинов, например появление в бассейне новой акулы или какого-нибудь незнакомого предмета, дельфины собираются все вместе и плавают, сохраняя строгий порядок — малыши и их матери в середине. В такие моменты все мелкие разногласия между ними отступают на задний план. Вожак явно забывает, как еще несколько минут назад ему надоедала и раздражала нахальная молодежь, самки забывают о недавней ревности друг к другу; стая становится единой и подчиняется воле и приказам вожака.
В бассейне дельфины некоторое время продолжают плавать по кругу, оставаясь настороже, вытягивая шеи по направлению к тому, что их испугало. В открытом море стая либо атакует врага, либо удирает — в зависимости от того, что решает ее предводитель.
Когда дельфиненку исполняется около трех месяцев, мать начинает ослаблять опеку над детенышем и менее строго охранять его. Однако пока он питается ее молоком, мать не полностью перестает охранять и заботиться о нем. Как важна такая забота, стало очевидным, когда в 1954 г. в Марин Стьюдиос одна из самок, Спрей, стала почему-то пренебрегать своим детенышем. Обычно мать не разрешает новорожденному отплывать от нее более, чем на несколько футов, и когда приходит час ее собственного кормления, она быстро подплывает к площадке, с которой кормят дельфинов, хватает свою рыбу и спешит обратно к детенышу. Спрей, однако, часто позволяла малышу «забредать» далеко, и в часы кормежки она покидала его, чтобы принимая участие в общей толкотне, получить свою долю рыбы.
Малыш умер через 15 дней. При вскрытии обнаружили, что у него был совершенно пустой желудок и, кроме того, сломана челюсть; вероятно, он наткнулся на что-то, когда Спрей не следила за ним.
Дельфиненок обычно сосет мать примерно полтора года, однако уже в возрасте около шести месяцев он начинает изредка получать твердую пищу. Когда дельфиненок впервые получает рыбу из корзинки вместе с другими дельфинами, он сначала только играет с ней и чаще всего упускает ее к радости какого-либо из взрослых животных. Когда же он впервые проглатывает рыбу, то переварить ее не может. Однажды наблюдали, как в таком случае мать нежно массировала носом живот дельфиненка.
Можно предположить, что такая трогательная забота объясняется у дельфинов, как и у других животных, инстинктом продолжения рода. Однако есть примеры привязанности дельфинов друг к другу, которые объяснить таким образом невозможно и которые свидетельствуют о том, что дельфины по своему интеллекту принадлежат к «высшим млекопитающим».
Несколько лет назад в бассейне Марин Стьюдиос жили два взрослых самца, которые и выросли вместе; потом одного забрали и перевели в другой бассейн. Через три недели его привезли обратно; когда его опустили в бассейн, другой дельфин пришел в необыкновенное возбуждение. Мистер Мак Брайд, в то время бывший куратором Марин Стьюдиос, так описывает происходившее: «Не могло быть никакого сомнения, что они узнали друг друга. Несколько часов подряд они бок о бок стремительно носились в воде, иногда высоко подпрыгивая в воздухе. Несколько дней эти двое были неразлучны, и ни тот, ни другой не обращали никакого внимания на самок». То, что этот случай происходил в брачный сезон, делает его еще более красноречивым.
Пришло время поговорить об играх дельфинов и разуме, который они проявляют, предаваясь им. Как и всем малышам, дельфинятам необходимы физические упражнения, и они большую часть своего времени проводят в весьма энергичных играх, обнаруживая при этом очаровательную проказливость. Иногда они совершенно как дети затевают игру, которая раздражает мать, и когда она пытается их остановить, упорно стремятся продолжать забаву; они, что еще хуже, обычно стремятся выбрать для таких проделок время, когда мать хочет мирно подремать.
Дельфины играют с черепахой. (Фото Ф. Эсапяна)
Один дельфиненок в Марин Стьюдиос пристрастился дразнить маленькую черепаху. Черепаха хотела только одного, — чтобы ее оставили в покое, однако озорник подталкивал ее носом, выбрасывая из воды, или пытался катать как обруч по дну бассейна. Другому малышу очень полюбилась самая молодая самка и он, как ребенок от любимой тетушки, не отставал от нее — к большому неудовольствию матери, которая все время пыталась разлучить их.
В обоих случаях матери проявляли удивительное терпение по отношению к дельфинятам, и хотя выказывали твердое намерение заставить малышей прекратить игру и вернуться к ним «под бок», они ни разу не куснули их и не шлепнули хвостом. Похоже, что дельфины-матери никогда на бьют своих детенышей, однако сердитые самцы, когда малыши уж очень им надоедают, шлепают их и даже кусают за спинной плавник или за хвост.
Обычные гонки друг за дружкой представляют собой, очевидно, первую стадию дельфиньих игр; затем следует одна из любимых шалостей — подразнить кого-нибудь; при этом легко наблюдать умственные способности животного, так как, проказничая, оно действует, во-первых, преднамеренно, а во-вторых, как бы предвидя действия другого
Одному дельфиненку в Маринеленде очень нравилось, играя, набрасываться на плавающего по поверхности бассейна пеликана. Он хватал птицу за перо, но никогда не кусал ее.
Другой дельфиненок изобрел более утонченную форму забавы. В расщелине крупного камня на дне бассейна жил большой красный групер; дельфиненок придумал класть куски кефали возле выхода из щели и потом отплывать в сторону, выжидая, когда громоздкий групер соблазнится лакомством. Как только групер показывался из щели, дельфиненок хватал приманку и удирал на другой конец бассейна.
Этот же малыш придумал игру «поймай перо», для которой использовал потерянное пеликаном перо. Дельфиненок, держа в зубах перо, подплывал к одной из труб на дне бассейна, откуда поступала морская вода, совал нос в трубу, разжимал зубы, а затем гнался за уносимым струей пером.
Его подруга, двумя годами старше, усовершенствовала игру. Она опускала перо не в самую трубу, а в окружающие ее маленькие водовороты. Это давало дельфину время отплыть и ждать, пока перо не будет подхвачено струей и не понесется в его сторону.
Один из служащих бассейна наблюдал позже, как оба дельфина играли в эту игру, по очереди относя перо к трубе, в то время как другой ждал в стороне и потом ловко ловил перо. Такого рода игра даже если она занимает мало времени, требует такого-то предварительного обдумывания. Другими словами, дельфины не просто делают что-то, они делают это намеренно. И хотя это может показаться похожим, например, на то, как кошка притворяется, что не замечает мышь, а потом ловит ее, между действиями этих животных есть принципиальная разница: играя в «перо в струе», дельфин не повторял схему действия, который он мог научиться у матери, а придумал и разработал совершенно новую схему.
Высоко прыгает эта дружная тройка.
Некоторые игры дельфины Марин Стьюдиос разработали настолько, что в них могли принимать участие трое или четверо животных. Одному из настроенных поиграть дельфинят попалось на поверхности бассейна птичье перо. Он балансировал, удерживая перо на носу, подбрасывал его, пытаясь снова поймать; тогда другой бросался вперед, стремясь подхватить перо налету, и если ему это удавалось, мчался с ним прочь, преследуемый другими дельфинятами, которые хотели отнять игрушку. Того, кому удавалось выхватить перо из пасти владельца, все остальные бросались догонять и т. д.
Для того, кто никогда раньше не видел дельфинов, это само по себе в достаточной степени удивительно, но еще более поражает то, что подобные игры часто могут продолжаться час или даже больше. Большинство других животных потеряло бы интерес к забаве гораздо раньше.
У дельфинов прекрасное зрение и в воде, и в воздухе; они могут следить за быстрыми движениями партнера в играх с пером, а когда им бросают рыбу, они следят за ней глазами и часто умудряются изловчиться и поймать ее. Однако в естественных условиях зрение дельфинов играет гораздо меньшую роль, чем слух.
Дельфины в Марин Стьюдиос забавляются не только друг с другом или с тупоумными рыбами, которых так легко дразнить, но и по собственной инициативе затевают игры с людьми. Мы знаем, что собаку можно научить проделывать разные трюки, и, вероятно, многие думают так же и о дельфинах, понаблюдав за ними в Марин Стьюдиос. Однако, очевидно, более справедливо считать, что дельфины обучали людей различным играм.
