Странная слабость охватила Нарижняка, он бессильно опустил голову на ручки пулемёта и вдруг услыхал гомон в закрытом дворике. Решив, что это или подошла пехота прикрытия, или прибежал напарник, Семён радостно вскинулся и вдруг с ужасом понял, что речь, которую он слышит, чужая.
Сержант не ошибся. Ещё минута, и через соединительную дверь в боевое отделение вломились сразу трое оживлённо болбочущих немцев. Двое были простые солдаты с винтовками, а у третьего виднелись на мундире непонятные Семёну нашивки и на плече висел автомат.
Они наскоро оглядели задымленный дот, а потом тот, что с автоматом, весело заключил:
– Официр унд унтер-официр…[22]
Тем временем один из немецких солдат обшарил у убитого лейтенанта карманы гимнастёрки, а потом основательно тряхнул за плечо Нарижняка. От резкой боли, пронизавшей голову, Семён застонал, а немец, чему-то обрадовавшись, радостно гоготнул:
– О, унзер эрсте гефангене![23]
Владелец автомата, видимо, какой-то чин, наклонился, внимательно рассмотрел побитое лицо Нарижняка, зачем-то пощупал ярко-красные треугольнички на его петлицах и хмыкнул:
– Зенден вир ин цум штап[24].
Оба солдата, не переставая болботать, подхватили Нарижняка под руки и через крытый дворик выволокли наружу. Здесь, к своему удивлению, совсем рядом с дотом, Семён увидел бронетранспортёр, похожий на большое корыто с колёсами. Боковая дверца машины была распахнута и, затолкав Нарижняка внутрь, немцы бросили пленного на холодный металлический пол…
* * *
Небольшая группа пилотов, переругиваясь на ходу, торопилась к аэродрому. Молодой, недавно прибывший в часть лётчик, которому наверняка хотелось понежиться, а не вылезать из тёплой постели, громче всех возмущался:
– На хрена бежим, наверняка тревога учебная?..
В тон ему высказывались и другие, вот только командир эскадрильи, бежавший вместе со всеми, отмалчивался. Молчал и старший лейтенант Сергей Верников, так как на это у него были свои причины, о которых он предпочитал не распространяться.
Однако, когда они добежали до места, ругань мгновенно смолкла. Аэродром горел, обрушенная взрывом бомбы вышка СКП[25] валялась на боку, большая палатка ТЭЧ[26] была изорвана в клочья, а на взлётной полосе, где выстроились самолёты, уже суетились механики, оттаскивая в сторону вовсю полыхающие машины.
Увидев такое, пилоты остолбенело остановились.
– Ё-моё!.. Это что ж… – после короткого молчания испуганно начал молодой лётчик, но тут же, взяв себя в руки, окликнул пробегавшего мимо техника: – Командир!.. Что случилось?
– Немцы внезапно налетели, товарищи лётчики, – техник на секунду приостановился. – Так дали, никто не ждал…
Недоумённую растерянность оборвал недальний раскатистый крик:
– По маши-и-нам!..
Подчиняясь команде, пилоты сорвались с места и помчались на самолётную стоянку. На вооружении их дивизии были разные типы машин. В центре, вдоль взлётной полосы плотно стояли «Чайки», дальше выстроились только что полученные «Миг-3», а в самом конце размещалась эскадрилья новеньких «Як-1».
Сергей Верников добежал до своего «Яка» одним из первых. Выскочивший из-под плоскости, видимо, ещё не преодолевший недавний страх моторист сбивчиво доложил:
– Машина к полёту готова!
Сергей одним прыжком вскочил на плоскость, влез в кабину и, не закрывая фонарь, скомандовал:
– От винта!
– Есть от винта! – откликнулся уже вытащивший из-под колёс колодки авиамеханик.
– Контакт!..
– Есть контакт!
Винты начали медленно проворачиваться, мотор фыркнул раз-другой и ровно заработал, превратив лопасти в сверкающий круг. Едва дав мотору прогреться, Сергей, не дожидаясь сигнальной ракеты, взял ручку газа на себя, и его «Як» медленно пополз по взлётной полосе.
И тут внезапно, почти на бреющем, вырвавшись из-за леса, четвёрка машин с чёрными крестами на крыльях, зашла на новую штурмовку. С рёвом пролетев над стоянкой, они снова обстреляли стоявшие на земле самолёты и, почему-то не обратив внимания на взлетающий «Як» Сергея, с левым разворотом ушли на запад.
Сергей, поджав губы, сдвинул сектор газа и под нарастающий рёв мотора решительно пошёл на взлёт. Его «Як-1» промчался по полосе, Сергей мельком успел заметить несколько загоревшихся машин и как-то машинально отметил, что один из пилотов «Мига», так и не успев сесть в кабину, безжизненно свесился через борт. Видимо, лётчик был сражён очередью, но думать об этом Сергею было некогда. Больше всего он сейчас боялся, что немцы могут вернуться и сбить его на взлёте.
Но всё обошлось. «Як» благополучно набрал высоту, и Сергей, уверенно наклонив ручку, заложил крутой вираж. Видимость была «миллион на миллион», небо казалось чистым, и вдруг несколько было успокоившийся Сергей заметил жавшегося к земле немца.
Двухместный штурмовик «Ме-110» был совсем рядом. То ли он отбился от строя, то ли потерял своего качмарика[27], но как бы там ни было, «мессер» летел один. Скорее всего, это был самолёт-разведчик, возвращающийся с задания, но для Сергея это значения не имело, и он, атакуя немца, начал заходить ему в хвост.
Встречная дымная трасса прошла недалеко от фонаря, и Сергей, поняв, что хвостовой стрелок немца поторопился дать упреждающую очередь, резко ушёл вправо. Потом, немного выждав, пользуясь своим положением, снова пошёл в атаку.
И опять, не выдержав, немец начал стрелять слишком рано. Сергей хотел снова отвалить в сторону, но дымная лента, висевшая в воздухе, вдруг оборвалась. Сергей подошёл ближе, однако немец больше не стрелял, и стало понятно: «Ме-110» ещё раньше расстрелял свой боезапас.
Сергей уверенно подошёл почти вплотную, ему даже показалось, что он видит расширенные от страха глаза хвостового стрелка. Ясное дело, у того кончились патроны, и теперь, оставшись безоружным, он с ужасом ждёт, что русский лётчик вот-вот всадит в него очередь.
Верников же, продержавшись за хвостом немца с минуту, отвернул чуть вправо и покачал крыльями. Ему было хорошо видно, как ствол пулемёта, до этого судорожно дёргавшийся под приподнятым козырьком кабины, замер, а потом и вовсе плавно отошёл в сторону.
Выходило, что немец его понял и пошёл на мировую. Сергей увеличил скорость и подошёл к штурмовику так, чтобы разглядеть лицо пилота. Расстояние было совсем небольшим, и Сергей хорошо видел, что немец неотступно следит за ним.
Считая первичный контакт установленным, Сергей сдвинул фонарь, высунулся насколько возможно из кабины и сначала ткнул себя большим пальцем в грудь, а потом рукой показал направление на запад. Было заметно, что смотревший на него немец почти совсем повернулся в его сторону, и тогда Сергей жестом изобразил посадку.
